Книга Люди Солнца - Том Шервуд

– Овёс запарили, – сказал я, вспомнив Носатого и конюшню.

– Совершенно верно. И вода слегка подогрета, – и человек указал на вторую бочку.

– Точно время высчитали, – кивнул я. – Похвально.

– Чего считать-то, – махнул рукой Робин. – Время в пути известно. Сегодня истёк последний день. А возвратиться в дом можно лишь между волком и собакой[7], это тоже известно. Отсюда – и ужин. Прошу пробовать.

– Благослови, Боже, – перекрестился Ярослав, и с ним размашисто перекрестились его четверо людей.

– Русские, – пояснил брошенным взглядам Робин.

– Ты и до России домчался?

Кто-то засмеялся. Ярослав перевёл своим, и они тоже негромко рассмеялись.

– Ну что же, – сказал я и протянул руку.

Взял горячую курицу, разломил и вцепился зубами в белое мясо. Тогда и все остальные протянули руки, и жареные курицы заплавали над столом. Робин кивнул вбок, и оттуда выступил человек и заговорил:

– Бэнсон в арестантской в казарме. Виселица готова. Но казнь отложена до возвращения посыльного Дюка. Он и друг Бэнсона, Стэнток, поехали в Бристоль к Тому Шервуду. – Я перестал жевать. – Там Стэнток должен написать письмо, извещающее, что он в безопасности. Тогда посыльный привезёт письмо Дюку, тот покажет его Бэнсону, и Бэнсон признается в убийстве некоего сэра Монтгомери. И, ничего не сообщив прокурору о кровавых тайнах Дюка, взойдёт на эшафот. Казнь будет совершаться на плацу возле казарм, в оцеплении гарнизоном. Этот Дюк крайне осторожен, и в городе казнь совершать не позволил. С Бэнсоном я говорил лично.

– Как он? – быстро спросил я.

– В отличной форме. Прекрасное содержание. К смерти готов.

– А как ты пробрался? – спросил у него Робин.

– Заплатили портовым мальчишкам. Они наловили десятков пять крыс. Ночью этих крыс мы выпустили в казармы. Утром начальник гарнизона, майор Пошоттер, попросил у магистрата прислать морильщика крыс. Я и пришёл, и на законнейшем основании облазил все закоулки. Отсюда и разговор.

– Скажите, – спросил кто-то из принимающих нас. – А этот Том Шервуд – случайно не тот самый Шервуд?

– Какой именно тот самый? – усмехнувшись, спросил я.

– Который вдвоём с этим Бэнсоном отбился однажды от четырнадцати наёмников в закоулке в Бристоле.

– И который на Мадагаскаре заколол людоеда.

– И который привёз из плавания чёрный жемчуг и сказочно разбогател.

– И про которого все порты Англии гудят, как о владельце заговорённого корабля, который при опасности прячется на дно, а потом, объятый огнём, вылетает на поверхность.

– Последнее – преувеличение, конечно, – сказал я, – хотя выглядело очень похоже. – И, привстав за столом, добавил: – Том Шервуд. К вашим услугам.

– Вот как? Стало быть, это вас местные купцы ревниво называют «юный счастливчик»?

– Да оставьте вашу вежливость, – улыбнувшись, махнул я рукой. – Сам знаю, что они называют меня «сопливый счастливчик», за мои двадцать пять лет.

Люди Джека принялись носить охапки соломы и завалили пол вдоль свободной стены. Накрыли это, с позволения сказать, ложе парусиной, добыв полновесные восемь спальных мест.

– Мыльная комната здесь маленькая, – сказал Робин, – так что мы нагрели и вторую, во втором доме.

Да, да. После нескольких дней в седле ничто не может быть лучше тёплой каменной комнатки и чёрного от сажи котла, наполненного горячей водой. Мыться пришлось в очередь. Меня пригласили во второй дом, который, к моему удивлению, соединялся с первым подземным ходом, – мощным, с каменным сводом, с часто подвешенными фонарями.

– Добротный туннель, – похвалил я идеально прямое устройство.

– Ван Вайер, – ответили мне, – на надёжность защиты никогда не жалел ни денег, ни сил.

Сытно поев и отмывшись, я остро почувствовал, как обрушилась на меня усталость. Но, к некоторому удивлению вайеровых бойцов, я не поспешил завалиться спать.

– Джентльмены, – сказал я им. – Сейчас время на это есть, а вот будет ли оно завтра – никто не знает. Поэтому прошу принести в подземный туннель два стола и наши дорожные сумки.

И через пять минут я стоял перед поставленным поперёк туннеля столом и показывал пистолеты нового образца.

– Ни кресальной полки, – говорил я, добыв из огромной груды один пистолет, – ни кремня. А есть вот такой жучок медный. Внутри у него странная смесь, которая взрывается от удара. Он-то и поджигает порох в стволе.

И, зарядив, я вытянул руку по направлению ко второму столу, поставленному вертикально в дальнем конце туннеля, и спустил курок. Грохот, ударив и затихая, несколько раз пронёсся взад-вперёд под низеньким сводом. В центре прекрасно освещённого, белеющего под фонарями прямоугольнике дальнего стола образовалось хорошо знакомое всем собравшимся чёрное пулевое отверстие.

– Какое чудо, – сказал Робин. – Ни дождь, ни ветер не страшен!

– Именно, – подтвердил я. – Осваивайте, джентльмены.

И вот после этого уже пошёл спать.

Казнь

А интересно бы было ненадолго стать магом, забраться на самую высокую башню Плимута и посмотреть магическим взглядом на спящий город! Увидеть, как мучаются от бессонницы в своих роскошных альковах вельможи. Как отдаются честно заработанному крепкому сну бедняки. Как раскачивает ветер фонари на улицах богачей и тот же ветер гонит невидимую в бедных кварталах мелочь хлама и мусора. Как шевелятся и с опаской снуют в ночном порту крысы – маленькие серые четвероногие и большие двуногие. Как спит за казематной решёткой Бэнсон, и как вытянулись вдоль стены, как поросята у матки, на соломе и парусине те, кто примчался его спасти, и как распростёрся лицом вниз и хрипло дышит Дюк с привязанным к руке колокольчиком, и как в длинном и тонком штрихе ярко освещённого подземелья неотвратимые слуги смерти деловито превращают дубовую столешницу в деревянное решето.

Не рассеялся ещё утренний туман, а я, Робин и Ярослав, умывшись, позавтракав, выехали на рекогносцировку.

– Вот магистрат, – вполголоса говорил Робин. – Отсюда пойдёт на работу палач. Вот парад. Этот переулок ведёт к казармам. А вот и сами казармы. Сильно не глазейте, часовые на вышках могут не спать.

Объехав город, мы вернулись в дом Сиденгама.

– На чём можно вычертить план казарм? – спросил я у Робина.

– Давно вычерчен, – ответил он и принёс большой, склеенный из четырёх in folio лист с подробнейше выполненным чертежом.

– Большой плац гарнизона с юга на север имеет склон. Поэтому и виселицу поставили у северной стены, чтобы на южном возвышении смогли расположиться любопытствующие горожане. От места казни их отсекут солдаты, примерно в пять линий. Опасаясь противодействий, Дюк распорядился виселицу поставить вплотную к высокой стене, чтобы солдаты окружали её с трёх сторон, а не с четырёх. Ряды будут плотнее. И это для нас хорошо. В назначенную минуту с вершины стены наши люди набросят на Бэнсона верёвку с большой петлёй, – смешной кульбит, верно? – и быстро втянут на стену, за которой располагаются кухня и интендантский склад. В этом складе как раз будут находиться две кареты, в которых именно в этот час привезут овощи. И в эту именно минуту каретные лошади будут перепряжены под сёдла.