Книга Секретный дневник доктора Уотсона - Фил Гровик

– Папа, мы с полковником полюбили друг друга, полюбили по-настоящему. Буквально не зная, что будущее готовит нашей семье, я считала то время, которое проводила с полковником, подарком судьбы. Я ценила каждую минуту. Мы стали близки. И хотя рядом не было священника, чтобы связать нас официальными узами брака, мы верили, что соединились в глазах Господа.

По глазам царя я видел: он уже понял то, что дочь еще не успела ему сказать.

– Папа, сегодня утром доктор Уотсон любезно подтвердил то, о чем я догадывалась уже несколько дней. Папа, у меня будет ребенок.

Княжна смотрела отцу прямо в глаза, чтобы в глубине их увидеть истинный ответ, но ей не нужно было беспокоиться.

– Татьяна, девочка моя! Да, я знал. Я старался понять. И поскольку твоя мать, можно сказать, оставила нас и не сможет узнать эту новость, все упрощается. Твой ребенок станет моим первым внуком. Это важно. И у тебя есть мужчина, который тебя любит. Это не менее важно. Показательно, как меняется человек, когда не знает, выживет ли его семья, и какие вещи начинает ценить по-настоящему. Судьба преподала мне урок, и я его выучил.

Затем он нежно заговорил о чем-то с Татьяной по-русски, поэтому я оставил их вдвоем под желтым светом луны.

Моя радость за Татьяну и царя, да и за всю семью, несколько уменьшилась на следующее утро, когда Татьяна снова пришла ко мне. Она попросила меня еще раз сходить вместе с ней в особняк. На этот раз со мной хотел поговорить ее отец.

Когда мы пришли на террасу, Николай со мной поздоровался и предложил сесть напротив. Татьяна устроилась между нами.

– Вчера мы узнали важную новость, доктор Уотсон, не правда ли? – улыбнулся царь.

– Великолепную, ваше императорское величество.

Царь взял руку Татьяны в свою:

– Другие великие княжны и Алексей счастливы не меньше нас, и я не могу в достаточной мере выразить вам благодарность за всю вашу помощь.

– Уверяю вас, ваше императорское величество, к этому делу я не имел никакого отношения.

Фраза прозвучала двусмысленно, чего я вовсе не хотел, и царь с Татьяной, переглянувшись, не смогли сдержать улыбок. Я и сам рассмеялся.

– Доктор Уотсон, я должен попросить вас об одном одолжении, – продолжал царь, снова став серьезным.

– Если только это в моих силах.

– Доктор Уотсон… – Царь колебался, но потом все-таки продолжил: – Татьяна и вся моя семья хотели бы, чтобы вы остались здесь и помогали моей дочери во время самого важного периода ее жизни.

Меня словно сразило пушечным ядром. Я быстро сообразил, что мое путешествие домой откладывается по крайней мере еще на несколько месяцев, а образ моей любимой жены тает на горизонте.

– Но, ваше императорское величество, вы ведь знаете, что мои жена и сын находятся в Англии, – залепетал я. – Я уже давно их не видел. И пока с ними не встретится Холмс, они даже не знают, жив я или мертв. Есть другие врачи, настоящие специалисты, которые могут пользовать ее императорское высочество гораздо лучше меня. Я не нужен вам здесь, но я нужен своей семье в Англии. Пожалуйста, ваше императорское величество, ваше императорское высочество, не просите меня об этом! Все остальное я с радостью исполню, но я отчаянно хочу домой.

– Доктор Уотсон, мы все понимаем, и вы знаете, как мы сочувствуем вам. Вы очень много значите для нас всех, в особенности для Алексея и Татьяны. Но мы считаем, что беременность Татьяны должна остаться личным делом нашей семьи. Причины вы сами прекрасно знаете. И говорю вам честно: мы стали относиться к вам, как к любимому кузену, связь с которым была потеряна, но которого нам посчастливилось найти вновь.

– Но это неразумно. Есть врачи гораздо лучше меня!.. – взмолился я.

Николай перебил меня:

– Доктор Уотсон, вы сами пережили чудо рождения сына. Скажите, много ли разумного было в действиях вашей жены в предшествующие месяцы? Да, доктор, вы правы: наша просьба не слишком рациональна. Не сочтите нас эгоистами, но вы на самом деле нужны нам, мы действительно хотим, чтобы вы остались, и любим вас. Я попрошу нашего нового друга, когда он приедет, сделать так, чтобы вы могли связаться с семьей.

– Пожалуйста, доктор Уотсон, – присоединилась к отцу Татьяна. – Я просто не могу представить другого врача рядом с собой в такое время.

Я потерпел поражение. А поскольку царь обещал мне помочь связаться с Элизабет, я согласился.

Все Романовы так горячо меня благодарили, что я просто не могу передать охватившее меня чувство. Меня словно окружили теплые волны. Затем царь попросил Лоуренса немедленно отправиться за их новым связным, чтобы заставить того обеспечить мне связь с семьей.

Вскоре прибыл новый человек, сменивший сэра Майкла, и я отправился побеседовать с ним до того, как это сделает царь. В конце концов, мы же были знакомы: на смену сэру Майклу прислали не кого иного, как нашего союзника в Екатеринбурге Артура Томаса.

Друг возвращается

Артур заполнил все пробелы и ответил на все вопросы о случившемся после нашего побега. Самым забавным оказалось описание того, как большевики взвешивали все аргументы «за» и «против» следования совету Холмса насчет мнимой казни Романовых. Но до этого позвольте мне рассказать, что случилось с нашими товарищами, которые остались в Екатеринбурге.

Первое и главное – это отец Сторожев. Как Холмс и предвидел, сразу же после обнаружения опустевшего подвала большой отряд охранников из Ипатьевского дома быстро атаковал церковь. Они нашли несчастного старика побитым и связанным, а выслушав печальный рассказ, перемежаемый стонами боли, многие охранники, жаждавшие крови, смягчились и даже состязались в том, кто первым поможет священнику. Одни принесли ему воды, другие уложили в постель. Чекисты полностью ему поверили.

Юровского вскоре освободили, после того как его спавшие подчиненные услышали, что происходит на вокзале. Комиссар лично повел туда людей. Мы уже сбежали, а Габлинев с соратниками продолжал сражаться. В конце концов их окружили объединенные силы охранников Ипатьевского дома, ЧК и ряда временных группировок войск красных. Артур сказал, что, по словам Юровского, Габлинев был последним оставшимся в живых и, чтобы не попасть в руки ЧК, покончил жизнь самоубийством.

Когда Юровскому сообщили, что царская семья сбежала, он отправился в церковь, велел своим подчиненным вытащить отца Сторожева из кровати и уже собирался пытать несчастного. Его остановили Престон и Томас, и в результате Юровский отдал отца Сторожева им на попечение. Гораздо позднее Юровский заявил Престону, что не сомневается в участии священника в беспорядках, как он это называл, хоть и не может это доказать, и ему следовало бы убить Сторожева хотя бы в качестве урока для тех, кто симпатизирует белым. Но он так и не предпринял никаких действий против святого отца.

Как и предполагалось, монахинь никто не обнаружил, а двое мужчин, оставленных для их охраны, сделали все, как и планировалось, – проводили монахинь домой следующим вечером, как только спустилась темнота.