Книга Вверх по лестнице в Голливуд - Рейчел Пайн

Запись планировали завершить к полудню, чтобы Эрик успел расслабиться перед приездом Патрика Брейтуэйта, репортера из «Пипл», которого ждали к часу. Мы с Кларком собирались обсудить с Эриком некоторые моменты, прочитав о которых, люди обязательно пошли бы смотреть «Ворона-2».

В половине первого Эрика еще не было, и мы попросили секретаршу его найти. Она сделала пару звонков и сказала, что Эрик все еще занят с Тони. Без пятнадцати час, поскольку их общение никак не заканчивалось, Кларк принял решение пойти и напомнить Тони о интервью для «Пипл». Секретарша сказала, что они были в студии С. Мы прошли по коридору, осторожно открыли дверь, над которой горела надпись: «ИДЕТ РАБОТА», и вошли в студию, стараясь не привлекать к себе внимания. На одной стене висел экран, на котором шел «Ворон-2». Рядом с противоположной стояла стеклянная будка, в которую был заключен перепуганный Эрик Клостенхаймер. Всей своей массивной фигурой он нависал над стойкой с микрофоном, сжимая ее побелевшими руками. Между экраном и будкой находился пульт с тысячей циферблатов, кнопок и всяких сверкающих штуковин.

Перед пультом стоял Тони Уоксман и грозил Эрику кулаком.

— Меня слышно? — пролаял он одному из двух звукорежиссеров. Тот показал: о'кей. — Слушай меня, Клостенхаймер. Мне наплевать, сколько времени это займет. Ты у меня заговоришь, как американский Ворон, даже если будешь повторять, пока не сдохнешь.

Эрик был способен только нервно кивать.

— Мотайте! — заорал Тони на операторов, указывая пальцем в потолок.

Те нажали на несколько кнопок, и фильм начался заново. Эрик стоял в будке и говорил одновременно со своим изображением на экране. Записывали фразу «Я Ворон. Никогда больше злые силы не потревожат вас». Эрик прекрасно справлялся с синхронизацией, но его «в» звучало чуть мягче, чем нужно.

— Что это за хренотень? Форон? Потрефожат? Фас? — Тони сопровождал каждое слово ударом кулака по пульту.

Эрик съежился в своей будке.

— Я попробую снова.

— Мотайте!

На сей раз получилось немного лучше, но все равно никто на свете не поверил бы, что этот парень родился в Канзасе. Лицо Тони побагровело, и он захрипел. Он подцепил стул, раскрутил над головой и запустил им в будку. Тот отскочил от тяжелых, звуконепроницаемых панелей. Глаза Эрика расширились от ужаса. Сейчас он уже не выглядел занятным. Казалось, что он вот-вот намочит свои кожаные штаны.

Тони велел включить микрофон и приказал Эрику выйти из будки. Эрик медленно отворил дверь и спустился на две ступеньки, отделявшие будку от остального помещения. Тони приблизился к Эрику так, что его нос картошкой едва не касался изящного, тонко очерченного носа Эрика.

— Мне что — выбить из тебя эту гребаную дурь, айн-цвай-драй? — вопросил Тони. — Выбить, да? Потому что я делаю здесь гребаное кино, и я сделаю его. Я сделаю его, твою мать.

Подоспела моя мантра, которой был устроен прогон ничуть не хуже, чем каждой фразе из «Ворона-2». Не может быть. Не может быть. Не может быть.

— Извините. Я буду стараться, — сказал Эрик, глядя в пол.

— Можешь спорить на свои гребаные сосиски с пивом, что ты постараешься. Мне плевать, сколько времени это займет.

Эрик залез обратно в будку; его красивое лицо осунулось и потемнело. Кларк дотронулся до моего плеча, и мы вышли.

В коридоре он сказал:

— Никакого интервью сегодня, хотя в «Пипл» это наверняка нашли бы занятным. Я придумаю, что сказать репортеру.

Патрик Брейтуэйт сидел в комнате отдыха и ел «Хершис Киссес». Судя по количеству фантиков, он уже давно нас ждал. Кларк извинился перед Патриком, сказав, что Эрику нездоровится и он хочет перенести интервью на следующий день. Патрик расстроился и напомнил Кларку, что Вивьен выкручивала редактору руки, чтобы тот поставил Эрика в ближайший номер. Кларк продолжал извиняться и повторил, что делу ничем не помочь. Патрик захватил с собой пару конфет, и тут мы все застыли, безошибочно распознав звон бьющегося стекла.

— Что это было? — осведомился Патрик, в котором внезапно проснулся профессиональный инстинкт.

— А, это ребята Фоли шумят в одной из студий. Они все утро пытаются сымитировать звук пианино, падающего из окна здания. Похоже, продвинулись, — ответил Кларк, сокрушенно качая головой в осуждение глупости специалистов по звуку.

Патрик кивнул, но тут мы услышали витиеватую брань и крик: «Я из тебя шницель сделаю!»

Патрик широко раскрыл глаза:

— Это не команда Фоли — если только они не пытаются сымитировать звук Тони, орущего во все горло. Что, черт возьми, здесь происходит?

Я решила сыграть роль доброго полицейского.

— Ладно, Патрик, мы вас обманули. Это не Фоли, вы правы. Фил и Тони все утро ругаются из-за чего-то по телефону, и это помешало Эрику дать интервью. Сегодня все кончится, так что ваша беседа пойдет в печать. До премьеры осталось всего две недели.

Патрик кивнул.

Кларк продолжил за меня:

— Если мы просто перенесем интервью на завтра, вы сможете общаться сколько захотите. И я обещаю провести вас на первый просмотр «Ворона-2».

Патрик казался удовлетворенным объяснениями и уже поднял свой портфель, собираясь уходить. Не дойдя до двери двух дюймов, он обернулся и спросил:

— Так из-за чего спор?

Мы с Кларком переглянулись. Все мысли вылетели у меня из головы.

Патрик был настырен:

— Почему Уоксманы орут друг на друга?

— Это в связи… — начал Кларк.

— Это просто… — сказала я.

— Фил и Тони не могут договориться о рождественском подарке матери, — заявил Кларк. — Фил хочет отправить ее в роскошный круиз, а Тони хочет подарить ей домашний гимнастический зал и личного тренера.

— А то и другое нельзя? — спросил Патрик.

— Можно, но дело не в этом. Они ежегодно преподносят ей совместный подарок. Иначе она решит, что мальчики не ладят, — нашлась я.

Патрик не выглядел убежденным, потому что в этот момент крик повторился и чуть не оглушил нас.

— Ладно. Очень достоверно. В следующий раз соврите получше, а то обидно, — произнес он и хлопнул дверью.

— Не очень-то помогло, — сказала я Кларку, который был невыразимо спокоен и собран. Мои волосы стояли дыбом. Во рту пересохло. Образ Тони, терроризировавшего Эрика, меня очень расстроил, и я предалась пораженческим размышлениям на тему «что, если».

— Клянусь, Хенретти будет счастлив узнать об этой истории. Это был образцовый Тони — живой и без цензуры.

— Карен, тебе надо выкинуть этого Хенретти из головы. Его годами никто не видел. Он такой раздолбай, что не напишет и списка покупок, не говоря уже о полноценной книге. Аллегра держит его в перечне «на заметку», не больше. Когда же ты прекратишь?