Книга Поверь в мечту - Дебра Дайер

– Я подумала… – Она уставилась на огромную вазу с желтыми розами в углу холла. – Может быть, ты не будешь против.. Можно мне остаться с тобой на ночь?

Спенсу показалось, что он сейчас просто лопнет от счастья. Но он нахмурился, скрывая улыбку, потер подбородок и протянул:

– Ну, я не знаю… Ты здорово пинаешься. Сегодня утром я проснулся и понял, что еще немножко и я окажусь на полу…

– Я… прости. – Тори закусила губу и уставилась в пол.

– Принцесса, посмотри на меня! Я пошутил, милая. Если с сегодняшнего дня ты будешь использовать свою спальню только как гардеробную, я буду счастлив.

Он подхватил ее на руки и понес к своей двери. В спальне Кинкейд поставил Тори на пол и, чувствуя, как ее твердые соски упираются ему в грудь, принялся расстегивать множество маленьких, обтянутых шелком пуговок на шелковом платье цвета бургундского вина. Наконец платье с тихим шелестом легло у ног Тори. Сверху кучкой взбитых сливок упали нижние юбки.

Спенс сделал шаг назад и попросил:

– Распусти волосы.

«Я запомню тебя такой, – подумал он. – Вдруг все же придет время, когда мне не останется ничего, кроме воспоминаний».

Тори послушно принялась вынимать из волос шпильки и гребни. Густые локоны упали до пояса. Спенс задыхался, ему не хватало воздуха: она так прекрасна и соблазнительна – белая невинная рубашка, в вырезе которой видны высоко приподнятые корсетом груди. Но теперь это уже не та испуганная девушка, которая так забавно заворачивалась в черный шелк простыней. Перед ним стояла молодая женщина, познавшая страсть, нашедшая свою женственность и осознавшая ее силу. И это его погибель, потому что он влюбился – первый раз в жизни! Спенс разделся, кинув пиджак на ближайший стул, сверху бросил револьвер, рубашку… Жена смотрела на него, и он ощущал ее взгляд как ласковое прикосновение. Потом Спенс остановился и с притворной суровостью заявил:

– Ты кое-что должна мне, ты помнишь?

– Что же?

Он повернулся и, ощущая на себе ее взгляд, пошел к бюро, поднял крышку, и Тори увидела граммофон. Зазвучал вальс Штрауса, и Спенс торжественно объявил:

– Ты должна мне танец.

Он протянул руку, и Тори, чувствуя себя неуклюжей и неловкой, пробормотала:

– Я не умею танцевать вальс.

– Я научу тебя.. – Он заключил жену в объятия.

– Еще один урок? – Улыбаясь, она взглянула ему в лицо.

– Я помню, что ты прекрасная ученица, очень быстро все схватываешь.

– Это потому, что у меня хороший учитель.

– Спасибо. А теперь положи руку мне на плечо и просто следуй за мной.

Спенс, отсчитывая ритм, повел ее, но через два шага туфелька Тори опустилась на его ногу. Он скривился от боли:

– Надо было заставить тебя снять туфли.

– Сними. – Она протянула ножку.

Спенс опустился на одно колено и поставил ее ступню себе на бедро. Он снял туфельку и, поглаживая ее ногу сквозь чулок, медленно двигал ее вперед, пока пальчики Тори не коснулись выпуклости на его брюках.

– По-моему, это уже другой урок, – лукаво улыбнулась его жена.

– И каков же предмет?

– Полагаю, искусство обольщения.

– Этому тебя не надо учить. – Он снял вторую туфельку, и теперь ее ножка сама скользнула вперед, и пальчики шаловливо погладили теплую шерсть.

– Правда? Спенс засмеялся и поднялся на ноги.

– Давай-ка еще разок.

Через несколько медленных движений Тори уловила ритм, они закружились в танце, и смех ее вторил звукам скрипок. Но вот они перестали скользить по кругу и теперь, стоя на месте, покачивались, тесно обнявшись. Тори чувствовала себя Принцессой – неповторимой и единственной – и была ему благодарна, что он сумел сделать ее такой. Она мысленно поблагодарила Чарлза за то, что он бросил ее у алтаря. Иначе она не нашла бы своего мужчину и не познала бы огня настоящей страсти. Она подняла лицо, губы их слились, и Спенс упал спиной на кровать, увлекая ее за собой. Смеясь, они избавлялись от остатков одежды, томимые желанием прижаться к телу любимого человека, чтобы кожей почувствовать жар возбужденной плоти. Спенс целовал ее, лаская губами и языком каждый уголок ее тела. А она стонала и смеялась от счастья.

– Ты такая сладкая, – шептал он, – и кожа твоя пахнет медом.

Тори посмотрела в его золотистые глаза и подумала: а почему бы ей тоже не попробовать на вкус то, что столь совершенно на вид? Она вывернулась из рук Кинкейда и оказалась сверху, рассыпав локоны по его груди. Лизнула маленький мужской сосок и, услышав, как он втянул в себя воздух, улыбнулась и скользнула губами к его бедрам. Потом подняла голову и капризно произнесла:

– Вкусно, но солоноват немножко.

Прежде чем он успел ответить, Тори опустила голову и начала ласкать языком его возбужденную плоть.

– Такой гладкий – и такой твердый, – бормотала она. Хриплым от страсти голосом Спенс объяснил ей, что надо делать, чтобы доставить удовольствие мужчине. Тори быстро уловила суть, добавила то, что подсказывал ей инстинкт, и из груди Спенса вырвался стон. В следующий момент она оказалась лежащей на спине.

– Что-то не так? – Тори с тревогой смотрела, как на его скулах ходят желваки.

– О да! Еще чуть-чуть, и я выплеснул бы семя прямо тебе в рот.

– Правда? – Тори была удивлена, что смогла так быстро подвести его к краю. И мельком подумала, что как-нибудь надо будет попробовать на вкус, каково же оно – его семя…

Но как только Спенс вошел в нее, соединив их тела, асе мысли улетучились. Остались только страсть и ритм, который бился где-то внутри, заставляя двигаться, подниматься навстречу его толчкам, чувствовать, как внутри растет нечто, как поднимается волна, все выше и выше, стон… глубже… губы впились в его рот… смешалось дыхание – и вот он замер на миг, когда она достигла пика наслаждения, и мышцы внутри ее тела сократились, заставив его зарычать и прийти к вершине. Она протянула руку и коснулась его щеки. Скоро эти черные точечки превратятся в утреннюю щетину, которая так восхитительно колется…

Как жаль, что она не знала его раньше, когда он был ребенком, а потом юношей.

– Расскажи мне о себе, – вдруг попросила она.

– Что ты хочешь знать? – Он ласково расчесывал пальцами ее волосы.

– Все.

– Спрашивай, а я буду отвечать, хорошо?

– Сколько у тебя братьев и сестер?

– Два старших брата: Александр и Тайлер. А еще у меня есть сестричка Аманда. Ей в этом декабре исполнится двадцать три.

– Наверняка она красива.

– Слишком.

– А почему ты не захотел быть хозяином ранчо? Спенс ответил не сразу.

– Я хотел сам начать дело – свое.