Книга Каролин и Каро - Мэри Шелдон

Каро поставила книгу на ночном столике, подперев ее какой-то коробкой так, чтобы Кэтрин Мэнсфилд смотрела на нее с обложки всегда — утром при пробуждении и ночью во время сна.

Каро заканчивала работу. Убирая со стола, она заметила брошенную кем-то газету. Взглянула на развернутую страницу и увидела: “Дерево, выросшее в Бруклине”. Ист-Вестсайд-театр, Кукольный Домик”. Приглашаются кандидаты на роли. Начало просмотра в 20.00”.

Каро вспомнила, что когда-то видела спектакль под названием “Босоногие в парке” в этом театре. С тех пор минуло около двух лет. Это была жутко беспомощная постановка с еще более жуткой черноволосой девицей в роли Кори, воображающей себя актрисой.

Просмотр происходил в бывшей танцевальной студии, где еще сохранились поручни вдоль стен для занятий у станка и помутневшие зеркала. Комната, которую с натяжкой можно было назвать залом, заполнили молоденькие, приятной наружности женщины, мечтающие стать актрисами, и дети, переживающие за своих мамаш, как футбольные фанаты, а также родственники, болеющие за своих.

Двое мужчин, по всей видимости, заправляли этим действом. Один — бородатый, жгучий брюнет, другой — невзрачный, обсыпанный сигаретным пеплом очкарик. Каро при входе вручили листок для заполнения. Она написала свою фамилию, телефон кафе, где работала, и отдала очкарику. Тот взглянул на ее каракули и что-то шепнул на ухо партнеру. Они тотчас вскочили, подошли к ней.

— Вы — та самая Каро Эндрюс?

— Да. Та самая.

Одна из женщин постарше ахнула:

— Это и вправду она!

— Флосси из того сериала…

Шепот ветром пронесся по залу. Те, кто были действительно актрисами, претендовавшими на роль в спектакле, как-то сразу поникли. Правда, их было меньшинство. Они растворились в толпе любителей.

Каро вне очереди предложили прочитать текст монолога главной героини Кэтти Нолан.

На следующий день хозяин кафе позвал ее к телефону. Каро утвердили на эту роль, и она дала согласие.

Зоэ моментально приняла участие.

— Я позвонила Теду Франкеймейреру… Он свяжется с Мартином Беком, и я надеюсь, мы вытащим Джоя Паппа, чтобы он тебя посмотрел.

— Зоэ, угомонись. Я не хочу, чтобы кто-то из твоих знакомых приходил смотреть на меня. Я совсем не та, что была, сейчас я похожа на мумию. И спектакль — пошлейшая самодеятельность. Зачем я во все это ввязалась — сама не знаю.

— А я знаю, — твердо заявила Зоэ. — Ты актриса — вот почему! У тебя есть полный текст нового варианта пьесы?

— Есть.

— Срочно вышли его мне. Я перепишу твою роль так, что ты заблистаешь.

Каро отправила бандероль и через три дня получила обратно текст с исправлениями красным карандашом. Увидеть почерк матери вновь за много лет было выше ее сил. От каждой сочиненной Зоэ реплики веяло драматургическим, чуть ли не шекспировским талантом. Последней бездарностью будет Каро, если ее Кэтти Нолан не станет звездой театрального сезона.

За неделю до премьеры Каро на подземке пересекла город, а дальше прошла пешком до Парк-авеню, совершив путешествие как будто в иной мир. Она вошла в роскошное жилое здание. На удивление, охранник пропустил ее без всяких вопросов, в лифте нажала кнопку восемнадцатого этажа.

В первый ее приход сюда — ас тех пор прошло столько лет — она трепетала. Сейчас она чувствовала себя уверенной, даже наглой.

Через просторный холл она прошагала, цокая каблучками и не стесняясь этого, постучала в дверь нужной квартиры.

— Минутку, — донесся до нее голос Мэг.

Дверь на цепочке открылась, образовав узкую щель, и вновь захлопнулась. Каро решила, что ее не хотят принимать, но она ошиблась.

Дверь тотчас же широко распахнулась.

— Каро! Не верится, что это ты! — Мэг устремилась в глубь квартиры:

— Бартон! Адам! Смотрите, кто к нам пришел!

Адаму уже исполнилось пятнадцать, и Каро поразилась, какой он высокий. И волосы его уже не пахли детством. Ей стало немного грустно, когда они обнялись.

Она посмотрела на его руки, прежде такие трогательно-маленькие, а теперь уже сильные, почти мужские.

— Ты немного подрос, — попробовала пошутить она.

— Я играю в баскет в школьной команде, — заявил Адам с гордостью.

В прихожую уже спешил Бартон.

— Боже мой! Каро!

Ее удивило, что отец расплакался. А вслед за ним разрыдалась и Мэг. Но сквозь слезы их глаза лучились радостью. Они похлопывали и гладили Каро с нежностью, усадили ее на диван. Адам тут же пристроился рядом.

— Я хочу, чтобы ты посмотрела нашу игру.

У нас в среду матч с “Крысоловами”. Я центральный защитник. Ты придешь?

Они все говорили наперебой, перескакивая с одной темы на другую. Никто не заикнулся о том давнем событии, после которого они расстались с Каро так надолго. И у нее на душе становилось все теплее. Она вновь была здесь своей.

Зоэ, вероятно, была права, ей давно следовало прийти сюда.

Мэг взяла ее руки в свои, невидимыми токами передавая Каро, как она переживает за нее.

— Мы все читали про Тристана…

— Пытались с тобой связаться, но Зоэ сказала, что тебе лучше побыть одной, — перебил жену Бартон. — Тогда мы решили подождать, пока ты сама не будешь готова прийти к нам…

— И вот ты здесь! — Мэг улыбнулась сквозь слезы. — Я до сих пор не верю такому счастью. Расскажи нам о себе.

Каро первой овладела собой.

— Начну с того, что я приглашаю вас всех на спектакль. Предупреждаю заранее, что ничего хорошего не ждите, это самодеятельный театр, и все будет ужасно. Мне просто хочется, чтобы вы посмотрели.

Мэг и Адам выразили бурный энтузиазм, а Бартон деловито записал в свой ежедневник дату, время и адрес театра. Каро было приятно увидеть в руках отца знакомый ей с детства и уже немного потертый переплет и почерк отца — изящный, мелкий, аккуратный, каким он заносил на страницы книжки важные для него сведения.

— Значит, в следующее воскресенье, — уточнил он. — Мы обязательно там будем.

— А до этого — в среду в четыре — наша игра, — напомнил Адам.

Через четверть часа она попрощалась, сославшись на то, что опаздывает на репетицию.

За день до премьеры в стендах под стеклом у входа в театр выставили фото всех участников спектакля.

Каро смотрела на себя и размышляла…

Когда-то она была кудрявой девочкой Флосси Гэддис — в ботиночках и юбочке на бретелях. Теперь она — Кэтти Нолан. Теперь она — мама.

Только сейчас она осознала, что стала взрослой. Именно эту роль ей придется играть в жизни и, может быть, даже на сцене.

Зоэ должна была лететь на премьеру через всю Америку, через несколько часовых поясов. Все было обговорено заранее. Каро встречает ее в аэропорту, отвезет в “Уолдорф-Асторию”, и там они вместе в люксе вдоволь наговорятся, с утра займутся шопингом для успокоения нервов и закажут столик в любимом ресторане Зоэ. После окончания спектакля примерно полчаса отводилось на овации и поздравления за кулисами.