Книга Звездный час Уилта - Том Шарп

Сержант Йейтс кивнул и показал на целлофановый пакет на заднем сиденье.

– Много не дали. Ранки и так ворчал, что нам не положено. Пришлось соврать, что для лабораторной проверки.

– Будет и проверка, – пообещал Флинт. – Все зелье из одной партии?

– Из одной.

– Ну тогда все путем.

Машина выехала из гаража.

– Сперва осмотрим автоприцеп Лингдона, – прикидывал Флинт, – потом обыщем лодку Суоннела и сад за его домом. Повсюду оставим чуток этого добра, а там – дело за криминалистами.

– А как с Родди Итоном?

Флинт вытащил из кармана пару хлопчатобумажных перчаток.

– Я их надену, когда будем обыскивать прицеп, а дома у Родди Итона брошу в мусорный бак. К Энни даже не поедем, у нее и без нас зелье найдут. Опять же, дружки ее заложат: понадеются, что им за это скостят срок. Только бы эту троицу засудили. Как только сообразят, что им грозит двадцать лет, так всех за собой потянут.

Помолчав, сержант Йейтс посетовал:

– Паскудная работенка. Вон уж и улики фабриковать приходится.

– Ничего страшного. Мы же точно знаем, что паршивцы торгуют наркотиками, они про себя тоже все знают. Стало быть, получат по заслугам. «Дурью» промышляли, пусть за собственную дурь и расплачиваются.

За что приходилось расплачиваться инспектору Роджеру, совершенно непонятно. Разве что за чересчур пристальный интерес к поразительной семейной жизни Уилтов. Этот интерес усилился после того, как микрофоны под крышей дома Уилтов стали улавливать странные звуки.

Все из-за близняшек. Девочки мешали Еве собраться с мыслями, и она прогнала их в свою комнату. В отместку девчонки поставили долгоиграющий диск, врубили проигрыватель на полную громкость, и дом огласился грохотом «тяжелого металла». Роджеру и Ранку в автофургоне казалось, будто дом No 45 по Оукхерст-авеню сотрясают непрерывные ритмичные взрывы снарядов.

– Да что там случилось с микрофонами, черт бы их драл? – взвизгнул Роджер, срывая наушники.

– Ничего не случилось, – проорал оператор. – Просто они очень чувствительные.

– Я тоже чувствительный! – гаркнул Роджер и заткнул одно ухо мизинцем, надеясь таким образом вернуть себе слух. – А микрофоны определенно барахлят.

– Жуткие помехи, вот в чем дело. Они могут быть от чего угодно.

– Кто-то слушает рок-концерт в пятьдесят мегатонн, – сообразил Ранк. – Глухая она, что ли?

– Как же, глухая, – буркнул Роджер. – Это она нарочно. Небось, перерыли дом и нашли микрофоны. Вот и запузырили музычку. Выключите эту хреновину. Я даже собственных мыслен не слышу.

– Мысли никто не слышит, – сказал Ранк. – Они беззвучные. У них…

– Заткнитесь! – рявкнул Роджер. Не хватало еще, чтобы сержант читал ему лекций о том, как работают мозги.

В относительной тишине Роджер обдумывал следующий шаг. До сих пор противник лихо срывал его планы. А все потому, что у Роджера нет поддержки, нет нужных полномочий. И вдруг старший офицер начинает настаивать на немедленном аресте В ответ Роджер запросил ордер на обыск. Старший офицер отделался туманными обещаниями – верный признак того, что ордера инспектору не видать как своих ушей. Роджер подумывал вернуться в участок и во что бы то ни стало добиться разрешения нагрянуть к Уилтам с обыском, но сержант Ранк прервал его размышления:

– Все. Концерт окончен. Слышимость прекрасная.

Роджер схватил наушники. В доме по Оукхерст-авеню наступила тишина, которую нарушал только непонятный стрекот (это Эммелинина хомячиха Персиваль для моциона крутилась в своем колесе). Странно. Когда Уилты дома. тихо там не бывает.

– Машина-то на месте? – спросил Роджер.

Оператор повернулся к монитору.

– Никаких сигналов, – пробормотал он и покрутил антенну. – Наверно, под шумок сняли передатчики.

Инспектора чуть удар не хватил.

– Ах ты раздолбай! – завизжал он. – Ты что же за машиной не следил?

– Я вам что – осьминог с ушами? – вскинулся оператор. – Мало мне идиотских микрофонов, которыми вы нашпиговали весь дом, так еще и за двумя передатчиками следи! И нечего меня раздолбаем обзывать!

Не успел Роджер задать ему хорошую выволочку, как сержант Ранк воскликнул:

– Есть! Слабый сигнал. Машина в десяти милях отсюда.

– Куда она едет? – всполошился Роджер.

– Опять на восток. В Бэконхит.

– За ним! Ну теперь ему, паскуде, домой не вернуться: будем брать. Обложу долбанную базу так, что мышь не проскочит. Сдохну, а обложу!

Ева уверенно вела машину по направлению к базе. В ней говорил гнев, однако Ева этого уже не замечала. Она не представляла, что станет делать на базе, но твердо решила любыми путями узнать правду и вернуть мужа. Надо будет поджечь машину или улечься нагишом на шоссе возле ворот – Ева пойдет и на это. Пусть все узнают.

Мэвис чуть ли не впервые поддержала ее и даже обещала подмогу. Она бросила клич среди членов движения «Матери против бомбы», сколотила команду, в которой оказались не только матери, но и бабушки, взяла напрокат автофургон, обзвонила лондонские газеты, Би-би-си, местное телевидение – короче, позаботилась, чтобы пресса раструбила о затеваемой демонстрации до всему свету.

– Это позволит нам обратить внимание мировой общественности на агрессивный характер капиталистического военно-промышленного комплекса, который подчинил своим интересам политику всех стран, – объявила Мэвис.

Ева весьма смутно догадывалась, о чем идет речь. Она только поняла, что «это», с которого Мэвис начала фразу, – не кто иной, как Уилт. Да Бог с ними, со словами, главное – поступки. И пусть Мэвис проводит свою демонстрацию, а Ева тем временем тишком проскользнет на базу. А не пустят – попытается сделать так, чтобы имя Генри Уилта услышали миллионы телезрителей, которые смотрят вечерние новости.

– Будьте умницами, – наставляла она близняшек, подъезжая к воротам базы. – Слушайтесь мамочку, и все будет хорошо.

– Если папа действительно сидит у американской тети. ничего хорошего не будет, – возразила Джозефнна.

– Не сидит, – поправила Пенелопа, – а дрючит американскую тетю.

Ева резко затормозила и, повернувшись к близняшкам, свирепо уставилась на них.

– Кто это сказал?

– Мэвис Мотти, – ответила Пенелопа – Она все время рассказывает, кто кого дрючит.

Ева тяжело вздохнула. Детей в школе для умственно одаренных старательно приучали выражать свои мысли взрослым языком, но Еве казалось, что порой близняшки безбожно злоупотребляют этим навыком. Как, например, сейчас.

– Что рассказывает Мэвис, меня не интересует, – отрезала Ева. – А про американскую тетю – это неправда. Просто ваш отец снова наделал глупостей. Еще неизвестно, что с ним случилось. Мы для того и приехали, чтобы выяснить. Ну, ведите себя прилично и…