Книга Скитальцы - Кнут Гамсун

Дурачки! Август засмеялся, но тут же с опаской взглянул на хозяина: не слишком ли много он себе позволил?

Ребятишки передразнивали его нурланнский диалект и без конца поправляли — и это жители Трённелага, говорившие на самом отвратительном из всех диалектов Норвегии!

Эдеварту стало обидно за товарища.

После ужина хозяйка спросила: Откуда вы знаете друг друга?

Мы земляки. Эдеварт решил поддержать приятеля. Жили в одном селении, я был штурманом у него на шхуне.

Август: Ну, что я вам говорил? Теперь-то вы верите, что я был шкипером и водил шхуну?

Всё может быть, неопределённо ответила хозяйка. Меня это не касается.

А вы мне не верили, сказал Август.

Молчание.

Хм! — хмыкнул хозяин. Мы вправе сами решать, чему нам верить, а чему нет.

Август замолчал и опустил голову, но Эдеварт сказал с вызовом: А зачем тебе что-то выдумывать, Август? Ежели ты расскажешь всё, что тебе довелось пережить, у жителей Фросты от удивления глаза на лоб полезут.

Снова молчание. Даже хозяин ничего не сказал, но нахмурился.

Девушки решили разрядить обстановку, и одна из них напомнила, что как бы то ни было, а Август хорошо играет на гармони.

Лучше всех! — подхватила другая. Только уговорить его трудно.

Август: Я не играю каждый день.

Каждый день? Да ты и играл-то всего раз!

И больше не буду, сказал Август.

Девушка сердито: Твоё дело.

Наконец Август и Эдеварт ушли в комнату для работников.

Ну и в дыру же ты угодил! — сказал Эдеварт.

Говори потише! — попросил Август.

Да плевать мне, пусть слышат! Ты здесь долго задержишься?

Нет, ещё две недели, такой был уговор.

Эдеварт: Я тебе уже сказал, что торгую вразнос. Поехали со мной на лодке.

Что?.. Нет...

Неужели тебе здесь нравится?

Говори потише! Нет, не нравится. Осталось потерпеть две недели. Я не знаю...

Думаешь, хозяин не отпустит тебя раньше?

Может, и отпустит. Раз ты меня забираешь. Но только я не могу плыть с тобой на лодке.

Понятно.

Пойми, я не гожусь для лодки. Мне в лодке страшно.

Но в Тронхеймс-фьорде Августу нечего бояться непогоды. Эдеварт сказал: Ты что-то сдал за последнее время. Август: Нет, но и крепче тоже не стал. Теперь, уж верно, таким и останусь.

Они проговорили полночи. Август рассказал о своей жизни после того, как они расстались в Тронхейме, обо всех усадьбах и селениях, в которых работал. Но на этом не разбогатеешь, сказал он, хватало разве что на одежду и какое-какую мелочь, не больше. А у тебя что, много товара?

Нет, большую часть я уже продал. Однако хватит на нас обоих, пока мы не доберёмся до Тронхейма.

Я бы предпочёл идти по суше, сказал Август.

Утром Эдеварт завёл разговор с хозяином. Хозяин заупрямился, напыжился от самодовольства и ушёл, ничего не сказав Эдеварту, Август пошёл за ним с лошадью и волокушей для дров. Эдеварт подождал, пока они не вернулись к обеду, и снова заговорил о деле. Я уж и не знаю, ответил хозяин. Пускай уезжает, решила жена, зимой он нам не нужен.

При расчёте возникло недоразумение: Август, пока жил здесь, брал кое-что у лавочника в кредит, хозяин заплатил за него и теперь вычел эту сумму, кроме того, Август взял небольшой аванс.

Август, с подозрением: Какой кофе? Не брал я у лавочника никакого кофе, зачем он мне?

Служанки засмеялись.

Хозяин: Здесь записано: два раза по марке кофе, значит, две марки.

Ничего я не брал. Верно, это кто-нибудь из ваших работников, которые работали здесь летом.

Нет, тут написано, что брал ты, а не кто-то другой! — настаивал хозяин.

Право, не знаю... Август сдался. Не брал я никакого кофе, но спорить не буду, запишите на мой счёт.

Эдеварт сделал вид, что не слыхал этого разговора, он рассчитался с хозяйкой за ночлег и завтрак, вынес свой мешок на двор и вернулся в дом.

Теперь спор шёл о платке.

Платка я тоже не покупал, протестовал Август. Наверно, вы не туда записали.

Хозяин стукнул кулаком по столу: Думай, что говоришь!

Август, словно извиняясь: Да, я ничего такого не думал... я только прошу вас проверить, на меня ли это записано...

Смотри сам! — громовым голосом приказал хозяин и протянул ему какой-то листок. Что здесь написано? Или ты собственное имя не можешь прочесть... Слова вдруг увяли у него на губах, он смотрел на бумагу, ничего не понимая. Наконец сказал: Да-да, похоже, это не твой счёт! И начал рыться в бумагах.

Август засмеялся, он был счастлив, что оказался прав, и с торжеством повернулся к хозяйке и служанкам: А что я говорил? Ха-ха-ха!

Вот твой счёт! — объявил хозяин. Вышла ошибка. И нечего скалить свои золотые зубы!

Эдеварт этого не стерпел и крикнул Августу: Дай ты ему в нос, пусть вздёрнется ещё выше!

Хозяин вытянул шею, не веря собственным ушам, Август даже задохнулся от страха. Хозяин вскочил со стула и шагнул к Эдеварту, но Эдеварт не отступил; мужчины, побледнев, замерли друг перед другом. Не обращай на него внимания, Эдеварт, примирительно попросил Август.

Хозяин оказался в ловушке: впереди Эдеварт, сзади стол. Он приказал жене: Ступай и отвори дверь! Пошёл прочь!.. — крикнул он, когда дверь была открыта. Вон из моего дома!

Эдеварт: Никуда я не уйду. Я свидетель, как вы рассчитываетесь со своими работниками.

Что было делать хозяину? Его жена, прижавшись к стене, пыталась уговорить Эдеварта: Но ведь вышла ошибка! Август тоже просил его: Оставь, Эдеварт, плевать нам на него!

Свидетель? — повторил хозяин. Обычно я не приглашаю свидетелей, чтобы они присутствовали при моём расчёте с работниками. Это была ошибка.

Я и говорю, ошибка, поддержала его жена.

Хозяин: В его башку этого не вколотишь!

Эдеварт: А вы попробуйте!

Ладно, сказал хозяин. Хватит. Давай кончим по-хорошему.

Эдеварт напоследок сказал: Будь я на твоём месте, Август, я бы ему показан!

Расчёт закончился мирно.

Ох уж этот Август! Он и здесь умудрился влюбиться в одну из служанок. Навряд ли он ей нравился, как и все остальные, девушка не ставила его ни во что и насмехалась над ним, однако посмеявшись она обнимала его и вообще, по мнению Августа, всячески задабривала. Как бы то ни было, но он убедил себя, что ей приходится вести себя именно так, чтобы никто ничего не заподозрил. А потому их можно считать женихом и невестой, хотя и на свой лад. Из-за неё он и терпел такое отношение к себе обитателей усадьбы, ему приходилось подчиняться и помалкивать, чтобы, если повезёт, остаться здесь на всю зиму. Чего только не делал Август для своей любимой! Он с тяжёлой душой покидал усадьбу во Фросте. Она такая хорошая, всегда мне помогала. Каким это образом? — поинтересовался Эдеварт. Мне показалось, ты перед уходом оставил ей деньги? — Два-три далера из того, что получил от хозяина. Думаешь, ей легко остаться тут без всякой поддержки? Разве ты не видел, что она плакала?