Книга Скитальцы - Кнут Гамсун

Они пошли в лавку и осмотрели полки, начался торг, прилавок завалили товарами; Эдеварт растерялся, ему пришлось отбиваться от Ромео: Нет-нет, мне не по карману купить всю вашу лавку, нет, не двадцать, десять кусков этой полушерстяной ткани ели; куда ни шло, Боже мой, где я всё это продам! Он прикидывал и так и эдак. Цены были не совсем бросовые, но достаточно низкие, и Ромео без устали повторял: Бери, бери всё, нам этого никак не продать, а деньги отдашь потом!

Магнус, приказчик, один раз сунулся было к ним, чтобы помочь хозяину; покраснев, как рак, он сказал: Это несправедливо, вы скидываете больше чем на половину, а вы только взгляните на качество...

Ромео даже не ответил ему.

Они ещё не закончили, когда старый Кнофф встал, открыл свои золотые часы, защёлкнул их опять и предупредил: Время обеда. Милости просим, Андреассен! Эдеварт опять отклонил приглашение, но Кнофф сказал только одно слово: Пошли!

Эдеварт снова стоял в красивой гостиной и заглядывал через ограду в чужой ему мир. Он поздоровался с мадам Кнофф и её дочерью, неловко поклонился и не нашёлся что сказать им в ответ на их добрые слова. Для него не был поставлен прибор, но йомфру Эллингсен, покраснев, тут же принесла всё, что нужно. Эдеварту было неловко, он хотел бы очутиться подальше отсюда, но Ромео сел рядом с ним, и старый Кнофф тоже то и дело обращался к нему: Собираешься по-настоящему заняться торговлей, Андреассен? В таком случае всегда можешь ссылаться на меня!

Эдеварта занимало, что йомфру Эллингсен пришлось прислуживать ему за столом, она наливала ему суп, меняла тарелки. Он досадовал, что на нём будничное платье, и даже золотого кольца нет на пальце, какое мнение сложится о нём у йомфру Эллингсен? Что он обычный небогатый коробейник, который по пути берёт товар у мелких сельских лавочников? С другой стороны, первого попавшегося коробейника не приглашают в дом Кноффа, не сажают за обеденный стол — это придало ему мужества и возвысило в собственных глазах. Кто знает, не пожалеет ли вскоре эта экономка, что оттолкнула его? Ему помогли случайно сказанные Ромео слова о том, что Эдеварт живёт здесь уже несколько дней; старый Кнофф удивился, узнав об этом: Вот как? А я тебя не видел.

Он живёт у бондаря, объяснил Ромео.

Кнофф: У бондаря? А почему не здесь?

Эдеварт, уклончиво: Так получилось... я полагал...

Полагал!.. Кнофф был задет.

Ромео: Видишь, Эдеварт, я тебя предупреждал, что отцу это не понравится!

Пусть йомфру Эллингсен послушает. Может, после этого она бросит своего Магнуса.

После обеда Эдеварт больше не видел экономку. Он продолжал отбирать товар в лавке, выбрал себе лодку и расплатился за что мог. Магнусу пришлось помочь ему погрузить всё в лодку; он делал это молча, по приказу хозяина, и не шутил с Эдевартом, как в былые дни, когда они работали вместе.

Когда уезжаешь? — спросил Магнус, не глядя на него.

Эдеварт понимал, что парню не по себе и что ему хочется поскорей избавиться от него, а потому он напряжённо ждёт ответа на свой вопрос. Эдеварт снова заколебался, его будто что-то толкнуло: перед ним стоял терзающийся ревностью парень, которому он легко мог перебежать дорогу и доставить страдания, а ведь Магнус всегда был добрым малым, зачем он его мучит? И Эдеварту пришла в голову мысль, придавившая его своей тяжестью: а благословит ли Бог его поездку на перегруженной лодке, если он плохо обойдётся с Магнусом? Неужто и Бог ему уже не указ?

Сейчас и поеду, ответил он. Больше мне здесь нечего делать. Этим всё было сказано! Он и так потерял много времени, ища встречи с йомфру Эллингсен. Вот Август, тот не стал бы мучиться угрызениями совести, того интересует только минутное удовольствие. Эдеварт считал себя куда более честным.

Магнус, с облегчением: Значит, сейчас и едешь? Тебе больше ничего не нужно?

Осталось только расплатиться с бондарем. Между прочим, Магнус, что ты думаешь о моей сделке? — спросил Эдеварт, желая выказать доброту к Магнусу и узнать его мнение. Что я думаю? — переспросил Магнус. Мне бы такой товар понравился, я бы тоже взял его.

В самом деле? Ну что ж, спасибо тебе за помощь!

Они расстались. Эдеварт пошёл расплачиваться с бондарем, а потом — в путь. У него на борту была целая лавка.

Пожалуй, и у лодки тоже есть свои недостатки: теперь ему придётся приставать в крупных селениях и обходить окрестности с товаром, а потом возвращаться к лодке и плыть до следующей остановки. Пешком он передвигался бы куда быстрее. Зато лодка служила ему складом, где хранилось всё, что он не мог унести с собой в мешке.

Эдеварт плыл на юг, он продавал свой товар по весьма умеренной цене и всё равно неплохо заработал, его сделка оказалась очень удачной. Уже к Иванову дню он смог вернуть Ромео часть своего долга и всё равно остался в барыше. Но больше всего его радовало само дело — свободное и неспешное, он был сам себе господин, мог плыть дальше, а мог и задержаться в одном месте, это была настоящая бродячая жизнь, и она как нельзя лучше соответствовала рассеянности и безразличию, владевшими его душой.

Он добрался до Тронхеймс-фьорда, прошёл по его западному берегу, миновал Иннерёй, добрался чуть не до Намдалена и вернулся обратно через селения Иннхерреда. Лето кончилось, давно наступила осень, пошёл снег.

Во Фросте он в одной усадьбе неожиданно встретил Августа.

II

Август, здесь?

Он работал в усадьбе, значит, не уехал в Берген, чтобы наняться на судно, идущее в далёкие моря, а бродил с места на место по Трённелагу, берясь за любую случайную работу.

Август вошёл, когда все ужинали, тихо и незаметно, сунув шапку под мышку, поискал глазами свободное место — он принадлежал к челяди.

Эдеварт уже договорился с хозяйкой, что ему предоставят ночлег, теперь он сидел и осматривался: в большой кухне хлопотали две служанки, занятые своей работой, играли несколько малышей и подростков. На столе стояли две большие миски с кашей и молоко. Над столом горела лампа.

При виде Эдеварта на лице Августа застыла растерянная улыбка, он даже наклонился, чтобы получше разглядеть его. Эдеварт ответил ему долгим взглядом: Господи, Август! Вот не ожидал!

Тяжёлым внушительным шагом вошёл хозяин усадьбы, крупный, медлительный, в рабочей куртке и сапогах с высокими голенищами, это был ещё молодой человек, со светлой бородой, курносый. Он с удивлением посмотрел на двух друзей, которые неожиданно встретились у него в кухне и теперь разговаривали в сторонке.

Это коробейник, он у нас заночует, объяснила хозяину жена. Может лечь в людской вместе с работниками.

Хозяин промолчал, он занял своё место и взялся за ложку; постепенно за стол уселись и остальные, последним робко сел Август.

Во время ужина молоденькие служанки потихоньку подшучивали над ним, и Август даже приободрился, он не обижался на девушек и вместе со всеми посмеивался над их шутками, было видно, что он привык к такому порядку. Эдеварт помнил, что и в Поллене Август тоже добродушно смеялся, когда над ним шутили, — но это был совсем не тот Август, который стоял на палубе «Чайки» и отдавал команды не хуже самого адмирала. Жизнь скрутила его, он терпеливо сносил шутки служанок и ребятишек, а те старались вовсю, потому что за столом сидел незнакомый торговец и слушал их, порой их шутки становились совсем уж глупыми: может ли Август своими золотыми зубами щёлкать кашу, спросили они.