Книга Нойоны. Белая звезда - Александр Бауров

Марк подхватил оружие. Илирвен подошла и поцеловала Гримли в щеку. Все трое вышли во внутренний дворик академии, где их нашел Толин. Тут же гном налетел на эльфийку с обвинениями. Он-де искал её так долго, а она проскочила мимо, пользуясь их авлийской магией. Мей быстро успокоила коротышку, и они вместе пошли внутрь, благополучно миновав очередь по знакомству с охраной. Гримли и Марк направились в подвал главной арены, где уже сейчас было тесновато.

Кругом были рыцари и их оружейники. Гримли сразу заметил Мантиса, который ростом и телосложением превосходил всех. Да, не хочется с ним встречаться до финала. Дай Велес, чтобы его жребий не пересекся с моим.

— Какой же он великан! И правда, кто сможет его победить? — восхищался Марк. Мантис будто услышал его слова и направился к ним. Академию на подобных турнирах всегда представляли двое — учитель и ученик. Мантис подошел, его глаза сияли недобрым блеском скрытой зависти.

— Ну что, юный колдун, где встретимся? — спросил он. Остальные обступили их, многие приезжие рыцари уже знали о противоборстве мастера и послушника академии.

— Надеюсь этого избежать. Тебя побьют ещё до финала, и это буду не я! — усмехнулся Гримли.

Мантис вскипел. Эта дерзость была неслыханной — здесь, в присутствии многих более знатных и знаменитых воинов ученик обратился к нему на «ты», да ещё и сомневается в его силе.

— Да как ты смеешь, щенок? — начал было он, но между ними влезли оружейники, какой-то знакомый Мантиса схватил того за плечо, дернул назад. — Сопляк, ты ничто без своей магии! Перед лицом короля тебе не удастся скрыться! Я опозорю тебя перед всей знатью Эрафии, маленький ублюдок!

— Очень боюсь, — скорчил гримасу Гримли.

Вмиг побелевший Марк вцепился в его руку.

— Ты что, свихнулся?! Лезешь в драку ещё до боя! Он ведь может прямо здесь тебя искалечить, глаз повредить или ещё что!

— Да я не хотел, — Гримли тяжело дышал и был мрачен, — он сам лезет, ещё учитель называется, мастер! А глаз я ему и сам выбить могу! — буркнул он обиженно.

— Колдун! — крикнул где-то в другом конце коридора Мантис.

«Наглый хам, за что он третирует парня?» — это было сказано не вслух. Гримли резко обернулся. Он услышал эту чужую речь в своей голове. Неужели, закралась дерзкая мысль, неужели среди этих грозных, готовящихся к бою рыцарей есть такой же скрытый колдун, как я?! Он сам испугался думать об этом, ведь впервые назвал себя колдуном и признавал это.

Снаружи зазвучал рог, и вот шестнадцать рыцарей и шестнадцать оруженосцев направились к выходу на центральную арену. На ней помещалось шесть тысяч зрителей, в самом центре под массивным пологом располагалась королевская трибуна, украшенная знаменами Грифонхатов. Но ни короля, ни канцлера там не было. Лорд-мэр Иегор Фарух, его дочь Рахиль, первые лица города, глава академии Ламарк, несколько учителей. Своего наставника Торребора среди них Гримли не видел.

Ударили литавры, забили барабаны. У Гримли ладони чуть похолодели, напряглись. Только бы жребий не дал мне биться с Мантисом в отборочном туре. Это отнимет все силы, и тогда турнир не выиграть, даже в четвертьфинале не победить. Вот гвардейцы подтащили стол с обрывками бумаги, на которых были имена участников. У Гримли сжалось сердце. Зрителей было мало. Люди разошлись по малым аренам, где уже не хватало мест, ведь там вот-вот начнутся предварительные бои. И все же ему было страшно, вдруг кто-то крикнет ему в лицо — колдун, чародей, сжечь его! Ведь юродивый бросился даже на канцлера, что думать о нем, простом смертном?

Начали объявлять группы. Первая группа — неизвестные Фолкину имена. Хотя рыцарь разведки Лазарен, как говорят, был серьезным соперником. И тут, о чудо, во вторую группу попадает Мантис и ещё трое незнакомых ему людей. Гримли и Марк видели, как белокурый гигант скрипнул зубами. Ему хотелось ранней встречи с Гримли.

Сам юноша попал в третью группу. Теперь пора на малую на арену. Где-то там, среди толчеи лиц, сидят Толин и Илирвен, ещё два десятка самых яростных его болельщиков, однокурсники и просто прознавшие о его мастерстве. Гримли везло, все соперники уступали ему на порядок. Старый гвардеец из Энрофа, сын купца и зять местного епископа. Первый соперник, зять священника — дородный малый лет тридцати пяти, с булавой как первым видом оружия. «Только дилетант выйдет против короткого меча с булавой, — подумал Гримли. — Но даже с такими противниками нужно быть очень внимательным и рассудительным. Быть осторожным, ведь лишние ранения, перед четвертьфиналом, никому не нужны».

На арене бьют барабаны, ревут трубы. Зрители кричат и радуются. Колокола на ратуше пробили одиннадцать утра. Ты должен работать, просто работать, как на тренировке, только лучше! — вспоминал он слова Торребора. На память снова шел Мантис, вот проклятье, так и лезет в голову, урод, даже когда его рядом нет и в помине! Гримли был зол на себя. Он видел, как Рахиль, дочь лорд-мэра, бросила цветы Мантису, назвала его будущим чемпионом. И как столь прекрасная леди может любить такого злобного мужлана, как Мантис?! Может, я плохо его знаю?

— Ваш меч, — Марк теребил его за плечо, а сам с кистенем и двуручником остался на скамье у восточного входа на арену. Помощник мог дать новое оружие только по указанию судьи, или если Гримли, потеряв прежнее, сам добирался до скамьи оруженосца.

Ворота на другой стороне открыты, вот и епископский зять. Протрубили трубы, барабаны дико заколотили. Илирвен и Толин повставали со своих мест. Судья сказал — деритесь честно. И «неистовый поп», как про себя назвал его Гримли, рванулся к нему.

— Давай, Гримли, рази, врежь ему! Я поспорил, что он не простоит и двух минут, давай, не подведи меня! — кричал с трибуны Толин.

Гримли увидел их, расслышал крик гнома и засмеялся. Метнулся в сторону, уклонился и сразу, в прыжке вперед, рассек кожаные ремешки, на которых держалась нижняя часть доспеха противника. Через несколько секунд после первых ударов зять епископа остался, что называется, без штанов. Публика прыснула от смеха. Через минуту толстяк уже бежал за вторым оружием. Когда судья третий раз перевернул песочные часы, противник лежал перед Гримли, раскинув руки и ноги.

Гримли поставил ногу ему на грудь, но не стал подносить меч к горлу, как того требовал обычай, боялся ранить тяжело дышащего. Судья остановил бой. Оруженосец епископата бежал к своему хозяину, а Гримли охватила пьянящая радость, он чувствовал, что может, может побеждать, даже без магии.

Толин и Илирвен были без ума от восторга, Марк вообще чуть не плакал. Они вместе в тренировочной комнате Гримли обсуждали новости с соседних арен. Мантис так же легко побил своего первого соперника, но без театрального «раздевания», а просто «замесил» его. Второй бой был через час. Сын купца, неплохо для непрофессионального военного владевший мечом, заставил Гримли побегать по арене и продержался почти пять минут, однако воспользоваться «вторым» оружием ему было не суждено.

Когда в три часа дня Гримли вышел на последний отборочный поединок, на арене не было свободных мест.