Книга Три недели страха - Си Джей Бокс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сукин сын, — сказал я и добавил: — Погоди. Почему Коутс должен был рисковать, относя свою пленку Хенкелу? Неужели его не беспокоило, что Хенкел или кто-нибудь увидит снимки убийства?
— Я могу ответить на это, — сказал Хенкел. — Не думаю, что тогда он понимал, чем располагает. Эти фото увеличены, потому они такие зернистые. В оригиналах люди выглядят как муравьи на фоне этой стены. Он мог заснять падение женщины, но не знать, что судья толкнул ее. Думаю, он понял это, когда пришел домой и внимательно рассмотрел отпечатки.
— И он никогда не охотился за вами? — недоверчиво спросил я.
Хенкел в первый раз улыбнулся, обнажив желтые огрызки зубов.
— Я бы давно был мертв, если бы он это сделал. Я держал увеличенные снимки при себе, перебираясь с места на место, с работы на работу. Думаю, пару раз он пытался найти меня. Однажды человек появился в моей лавке в Салиде, расспрашивая обо мне. Я слышал это из другой комнаты, вышел через боковую дверь и больше туда не возвращался. В другой раз я пришел домой после работы в Дуранго и увидел нескольких ребят, похожих на мексиканских гангстеров, припарковавшихся перед моим домом. Я тут же уехал в Нью-Мексико.
Коуди кивнул, как если бы еще один фрагмент картинки-загадки встал на свое место.
— Значит, когда ты передал сообщение Брайену Истмену, судья позвонил тебе?
— Нет. Это был его сын Гэрретт. Мальчишка с камнем на фотографии.
— И что он сказал?
— Вы собираетесь убить меня, не так ли? — спросил Хенкел.
Коуди скорчил гримасу.
— На девяносто процентов да. Но остаются еще десять процентов, Уайетт. Тебе нужно убедить меня, что ты стоишь этих десяти процентов, рассказав мне правду.
Я видел, что Хенкел обдумывает аргументы. Наконец, он сказал:
— Гэрретт заявил, что заплатит больше, если я позвоню Истмену и скажу, что у меня есть фотографии. Я поговорил с ним, и он согласился встретиться со мной в Денвере. Гэрретт назвал мне место встречи, но велел не ходить туда. Думаю, он сам встретился с ним.
Я выстрелил в него.
Грохот был оглушительным. Не знаю, как Мелисса не проснулась. Хенкел извивался на моей кушетке, сжимая плечо, куда попала пуля, и размазывая по ткани красные пятна.
Коуди выхватил кольт из моей руки, прежде чем я смог выстрелить вторично и прикончить Хенкела.
— Ради бога, Джек! — закричал он. — Мы еще не покончили с ним.
— Я покончил, — отозвался я, но сделанное мной потрясло меня.
Хенкел корчился и стонал.
Коуди схватил его за волосы и усадил.
— Говори быстро, — сказал он, — и, может, останешься в живых.
— Мне больно, — процедил Хенкел сквозь стиснутые зубы.
— Будет еще больнее!
— Я изойду кровью!
— Очень может быть. — Коуди склонился над ним. — Коутс больше не контактировал с судьей до недавнего времени?
— Насколько я знаю, нет, — ответил Хенкел.
Коуди посмотрел на меня и кивнул.
— Когда Коутс догадался, что я вышел на него, он, должно быть, связался с судьей и напомнил ему, что́ хранил все эти годы. Вообрази удивление Морленда, когда он узнал, что один из двух человек, которым известно об убийстве Дорри, был педофил, которого мы искали. Разумеется, ордера на обыск и арест были на столе у Морленда, поэтому он предупредил Коутса о нашем приходе, и тот заранее уничтожил все. И он обеспечил, чтобы Коутс вышел на свободу.
Миллион мыслей пронесся у меня в голове. Я попытался привести их в подобие порядка.
— Но, Коуди, — сказал я, — ведь Коутс вышел на свободу из-за тебя.
Я тут же пожалел о своих словах, так как в глазах Коуди сверкнул гнев.
— Прости, — снова начал я, — но…
— До сегодняшнего вечера, — прервал меня Коуди, — была одна вещь в этом процессе, которую я не мог понять: как Лудик узнал все о моих передвижениях после ареста Коутса. Конечно, он умен, но не до такой же степени. Кто-то сообщил ему, и думаю, это был Морленд. Разумеется, он сделал это не по телефону. Вероятно, рассказал судебную сплетню вроде этого: «Я надеялся, что это солидное дело, потому что была целая цепочка доказательств, но…» По-видимому, судья услышал обо мне от окружного прокурора или какого-нибудь болтливого копа. Морленд обставил дело так, что Лудик услышал об этом «из третьих рук» и начал расследовать. Я не говорю, что не напортачил, Джек. Но Морленд привел в движение всю машину — от предупреждения Коутса об ордере на обыск до предложения защите еще раз проверить доказательства.
Это имело смысл.
Коуди отвернулся от меня и ткнул своим «глоком» в нос Хенкела.
— Когда я пришел в твой дом в Нью-Мексико, ты складывал вещи в машину. Куда ты планировал ехать?
— Мы собирались произвести обмен, — сказал Хенкел.
— О чем ты?
— О большой встрече, где каждый получил бы то, что хотел.
Коуди ударил его снова, и Хенкел поморщился. Подушки потемнели от крови. Я ощущал ее запах — резкий и металлический, — от которого мне хотелось зажать нос.
Хенкел был изможден. Его веки начали опускаться.
— Какой обмен? — рявкнул Коуди.
— Судья должен был получить фото и негативы от Коутса и меня, а я — большие деньги от судьи. Мы собирались встретиться в доме Коутса в горах завтра утром.
— А что должен был получить Коутс?
Хенкел закашлялся, почти теряя сознание.
— То, что он всегда хотел, — собственную маленькую девочку.
В этот момент я осознал, кто послал фото Энджелины своему сообщнику Мэлколму Харрису в Лондон — Обри Коутс. Я вспомнил, что Морленд сделал это фото утром во время своего первого визита, когда поднимался наверх с Мелиссой. По этой причине он настаивал на том, чтобы повидать ее и просил Мелиссу повернуть Энджелину, чтобы лучше ее рассмотреть.
В ночь, когда мы ехали к Одинокому каньону, падал снег. Он начался около полуночи и постепенно усиливался. Единственным транспортом, который наш караван из четырех автомобилей встретил во время двухчасовой поездки из Денвера, были снегоочистители с желтыми огнями и редкие пикапы. Мои нервы были напряжены, и я с трудом удерживал чашку кофе. Коуди сделал три звонка после того, как выбросил Хенкела у дверей отделения скорой помощи Денверской больницы общего профиля: Сэндерсу, Моралесу и Торклесону. Торклесон прибыл с техником и командой из четырех полицейских СВАТ[25]в тяжелой черной одежде. Моралес и Сэндерс появились в пикапе Моралеса, который привез свою жену наблюдать за Мелиссой. Торклесон вел первый автомобиль с Коуди на пассажирском сиденье и мной на заднем сиденье.
