Книга Ересь - С. Дж Пэррис

— Да-да, это разумно. — Лицо ректора становилось все более усталым и бледным. — И надо срочно послать за коронером. Уолтер, вы теперь старший после меня, вы поможете мне решить, что и как мы объявим членам колледжа. Может быть, вы прямо сейчас подниметесь ко мне? А Коббету скажите, пусть пришлет мужика с кухни сторожить лестницу.

Слайхерст кивнул и заторопился вниз по лестнице к привратницкой. Андерхилл вновь обернулся ко мне:

— Его расстреляли из лука уже после смерти?

— Трудно определить, но мне кажется, что из раны в горле вытекло очень много крови. Почти вся кровь оттуда. Если он еще и не был мертв, когда в него стреляли, то уже умирал и не сознавал, что происходит. Вы об этом хотели спросить?

— Все быстро кончилось? — боязливо уточнил ректор.

Я помедлил — стоит ли грешить против истины? — однако решил пожалеть ректора и не упоминать о порезах и царапинах, которые заметил на шее Ковердейла. Все равно коронер их обнаружит.

— Ковердейл умер страшной смертью, не стоит себя обманывать, но мне и прежде доводилось видеть, как умирают люди, которым перерезали горло, — конец в таких случаях наступает быстро.

Андерхилл пригляделся ко мне, склонив голову набок. Свеча в фонаре угасала, и, хотя час еще был непоздний, комната погружалась в тень.

— Необычная у вас жизнь для философа, доктор Бруно, — проговорил он негромко. — Мы тут жили тихо и спокойно. Вернее, так я думал до прошлой недели. Я спрятался тут от мира и считал Оксфорд убежищем, почти святой землей. Слишком долго я на все закрывал глаза, а теперь пришел час расплаты — и для меня, и для моих близких.

— Ректор Андерхилл, — настойчиво заговорил я, подаваясь ближе к нему. — Что вам известно, что вы подозреваете? Не пытайтесь ничего утаить. На что вы до сих пор закрывали глаза?

Он пугливо оглянулся через плечо, затем в свою очередь подался ближе ко мне. Теперь фонарь подсвечивал его круглое лицо снизу.

— Ваш друг, сэр Филип…

— При чем тут он?

— Нельзя, чтобы он узнал. Обещайте, доктор Бруно, обещайте, что вы не расскажете ему о том, что тут творится. Он племянник Лестера, он обязан будет рассказать обо всем графу.

Снизу послышались шаги, вернулся Слайхерст. Андерхилл покачал головой, как бы запрещая мне продолжать разговор, и с тревогой обернулся к казначею, тот явно собирался что-то сказать.

— Да, Уолтер?

— Мне подумалось, ректор, — масляным голосом заговорил Слайхерст, — что, уж если доктор Бруно собирается осматривать комнату, мне следует ему помочь. Две пары глаз лучше, чем одна.

— Прекрасно, Уолтер, но мне требуется ваша помощь. Приходите ко мне сразу, как только закончите.

Перед тем как прикрыть за собой дверь, Андерхилл в последний раз посмотрел на меня все с той же тревогой во взгляде. Я слышал, как он тяжело спускается по лестнице во двор.

Слайхерст, запрокинув голову, бегло оглядел комнату.

— Что вы тут надеетесь найти?

— Полагаю, мастер Слайхерст, вы лучше меня знаете, что здесь следует искать, — подколол я его.

И вновь губы казначея искривила злобная усмешка.

— Мне следовало бы спросить вас, доктор Бруно, что вы забрали из комнаты покойника? В последнюю нашу встречу вы рылись в чужих вещах, когда труп Мерсера еще остыть не успел. Что вы тогда прихватили с собой?

— Я ничего не брал, — отвечал я по возможности спокойно, хотя предпочел все-таки отвернуться и отойти к окну. Дождь бил в окно, струйки ползли по стеклу, и оно сделалось непрозрачным.

— В самом деле? — Я затылком ощущал его ненавидящий взгляд. — Ректора вы обвели вокруг пальца, но я-то вас вижу насквозь и знаю вам цену.

— И велика ли эта цена? — осведомился я, складывая руки на груди и прикидываясь, будто меня это не слишком волнует.

— Вы один из тех людей, кто слишком много возомнил о себе и не хочет трудиться — достаточно, мол, ума и обаяния. Вы добиваетесь покровительства знатных и сильных и живете их благодеяниями. Вы явились сюда, похваляясь своей славой и покровительством вельмож и королей, но здесь Оксфорд, милостивый государь, и нас такими дешевыми погремушками не удивишь. Здесь вы никто и останетесь никем, хоть и позволяете себе лезть в дело, которое не имеет к вам ни малейшего отношения. — Последние слова он произнес с пеной у рта, и, когда смолк, глаза его все еще сверкали неугасимой ненавистью.

— Вы решили, что я пытаюсь таким образом закрепиться в Оксфорде?

Неужели он и правда так думает, удивился я.

— А зачем бы еще вам втираться в доверие к ректору, корчить из себя следователя? — рявкнул он в ответ.

— Другой причины вы не видите, потому что сами всегда хлопочете лишь о своей прибыли. — Я шагнул вперед и встал прямо перед Слайхерстом, чтобы вынудить его посмотреть мне в глаза. — Так позвольте же мне кое-что объяснить вам, мастер казначей. Три года я прожил беглецом в своей родной стране. Я видел, как запросто убивали людей — так мальчишки забавы ради бросают камнями в воробьев. Человека могли зарезать, чтобы снять с него башмаки, отобрать несколько грошей, а закон безмолвствовал, потому что искать преступника, судить его — чересчур много возни. Чего ради, если убитый был таким же негодяем, как и убийца? Тот, вероятно, в свою очередь падет от чьей-нибудь руки. А по-моему, жизнь любого человека драгоценна, поэтому мы не можем закрывать глаза на преступление и оставить его безнаказанным. Вот почему я вмешался в расследование. Ради справедливости, мастер Слайхерст!

Я говорил так же пылко и убежденно, как сам казначей, однако он, хотя и отступил на шаг, смотрел все так же насмешливо. Я отвел взгляд: все это лишь красивые слова, сотрясение воздуха, подумалось мне. Я стараюсь отыскать убийцу, чтобы выслужиться перед Уолсингемом и Лестером, которые мне доверили важное дело. И если я справлюсь, последует и награда.

— Давайте-ка лучше займемся нашим делом, — переменил я тему. — Ведь мы решили поработать вместе.

Беспорядок, который царил здесь в прошлый раз, убрали, но комната носила следы поспешного переезда. Всего денек провел бедняга Ковердейл в должности заместителя ректора. И вещи-то распаковать не успел, как жестокая смерть постучала в дверь тех апартаментов, которыми он так долго мечтал завладеть. Слайхерст безо всякой сентиментальности занялся оставшимися на столе Ковердейла бумагами. Меня это не порадовало: конечно же если какие-нибудь улики, относящиеся к событиям вечера субботы, здесь остались, искать их надо в первую очередь среди документов Ковердейла. Я хотел предложить Слайхерсту разделить этот труд, но тут заметил пятно крови у самого камина.

Я присел на корточки, чтобы рассмотреть его внимательнее, и тут увидел, что один из кирпичей, справа от камина, слегка вышел из стены и торчал наружу, как будто вокруг него рассохлась известка. Я попытался вытащить кирпич, но не смог, только пальцы ободрал и слегка вскрикнул от боли.