Книга Пятиборец - Сергей Антонов

И вдруг послышался скрипучий голос принца горбунов:

—Замок Бомонт!

Все повернулись лицом к реке. За ней ярко голубело небо. Серая крепость на изумрудно-зеленом холме была видна как на ладони. У въездной башни замка суетились драгуны в сверкавших на солнце кирасах и морионах. К воротам подъехала железная клетка на колесах. Кучер спрыгнул с козел на землю и широко распахнул дверцу. Немного погодя четверо драгун на плечах вынесли из замка носилки с завернутым в серый плащ телом, почтительно переместили его в клетку и захлопнули дверцу. Повозка тронулась, к ней сзади пристроился отряд всадников. Андрей сразу догадался, кого везет карета Бевериджа: теперь это был катафалк покойного Гилфорда Гилберта.

И только тут Брюсов со всей очевидностью осознал, что пути назад нет! Даже если ему не суждено увидеть старую добрую Англию, право остаться в Уайтроузе надо заслужить. К тому же, его почти наверняка обвинят еще и в убийстве капитана Гилфорда. Клементина Фог-Смог непременно доложит Иеффаю Бевериджу о том, кто это сделал. Поэтому в Уайтроуз он может вернуться только победителем, а для этого надо с боем добыть Плат Пречистой Маргариты. Только так он сможет очиститься от обвинений в ереси иубийстве капитана Стальных сутан. Для начала следует как можно быстрее добраться до Айронмаунтена.

—Где находится твоя гора? — спросил он у Шакеласа.

Принц горбунов начал описывать дорогу, раздражаясь от того, что не может жестами показать нужное направление. Посыпались незнакомые названия: Редвудский лес, Вересковая пустошь, мельница Финкасл, Бэд-Хеддон, Мертвая зыбь...

Ригглер приставил ладонь козырьком ко лбу, всматриваясь в серую даль.

—Как жаль, что не видно ни одного каравана с вином! — воскликнул он обиженно.

—Да, сейчас не помешало бы промочить горло, — лукаво улыбаясь, согласился Тритемий.

—Я не об этом, — оскорбился Билли. — Нужно срочно продать им пару оберегов, мы ведь остались без средств к существованию.

—Продашь гирудам, если сумеешь их облапошить, — рассмеялся Тритемий и насмешливо добавил: — В чем я ничуть не сомневаюсь.

—Облапошить гируда никакой не грех, а святое дело, — ответил монах, осеняя себя знаком овала. — Но не приведи, Дева, снова встретиться с ними. Хватит с меня вчерашней ночки в замке Бомонт!

—Уже полдень, пора трогаться в путь, — остановил их перепалку Андрей. — Насчет ночи Шакелас прав, днем передвигаться гораздо безопаснее.

—Я так не говорить! — недовольно буркнул Шакелас. — Я говорить не так

Но его уже никто не слушал, все направились к мирно пощипывавшим траву лошадям. Вскоре отряд Брюсова выехал на дорогу. Несмотря на шутки, которые время от времени отпускал Андрей, разрядить напряжение не удавалось. Здешняя природа давила на душу своей гнетущей тишиной и приглушенной коричнево-красной гаммой растительности, вызывая неприятное ощущение надвигающегося несчастья...

Солнце давно перевалило зенит и начало клониться к закату, а гора Айронмаунтен по-прежнему казалась всего лишь темной волной на сером горизонте. Изредка вдоль дороги возникали поросшие мхом и ползучим шиповником гранитные скалы. Но в большинстве своем коричневые холмы и красные кленовые рощи были такими однообразными, что с каждой минутой пути становилось все труднее отличать уже увиденный ландшафт от возникавшего впереди. Создавалась иллюзия, что каждая пройденная миля вовсе не приближает их к цели, а наоборот, отдаляет от нее. Брюсова злила не только видимость топтания на месте. Он совершенно не мог понять, что с ним происходит. Андрей постоянно ощущал в груди присутствие чего-то враждебно-чужеродного. Ему никак не удавалось описать свои чувства словами, чтобы рассказать о них и посоветоваться со спутниками.

Наконец он открыл рот, чтобы окликнуть Гиннеса, но Эсквилина предостерегающе подняла руку к небу:

—Смотрите! — воскликнула она. — Собирается гроза. Мне кажется, я слышу далекий гром.

Андрей прислушался и дал знак остановиться. Небо на западе стремительно чернело. Наползавшая из глубин Империи тьма вступила в поединок со светом солнца. Поначалу его серебристый диск просвечивал сквозь пелену перистых облаков, но очень скоро их сменили тяжелые грозовые тучи, между которыми с трудом пробивались редкие лучи дневного светила.

Вскоре погасли и они, на помрачневшем горизонте заплясали сполохи молний, то и дело выхватывавшие из темноты далекий силуэт горы Айронмаунтен.

Через некоторое время гнетущая тишина сменилась жуткой симфонией завываний ветра и раскатов грома. При этом на землю не упало ни единой капли дождя. Зато поднялся ветер, настолько сильный, что лошадей начало сдувать с дороги вместе со всадниками. Единственным укрытием от непогоды была гряда скал, нависавших над дорогой в двухстах ярдах по ходу движения. Перекрывая голосом шум бури, Андрей приказал всем держать направление на каменную гряду. Не успели они отъехать и десятка футов, как небо озарила яркая вспышка, и в то место, где они только что находились, ударила молния. Но после этого ураган стих так же внезапно, как начался.

В наступившей тишине раздались мерный стук копыт и какое-то странное гудение. Латы показавшегося из-за скалы рыцаря сверкали так, будто их сработали из жидкого металла. Кираса его была утыкана многочисленными шипами, шлем венчал острый, как лезвие меча, гребень. Глаза отливали холодным металлическим блеском. Правая рука гируда покоилась на эфесе меча с необычайно широким клинком.

Конь, подобно всаднику, тоже был закован в ощетинившиеся шипами доспехи. Он и наездник составляли единое целое и очень походили на монумент, целиком отлитый из металла. Гудение издавали шесть звезд, которые образовывали полукруг над головой всадника и вращались с бешеной скоростью. Судя по блеску, они тоже были металлическими.

От темного всадника исходило столько ненависти и злобы, что сердце Брюсова сжалось в предчувствиибеды. Весь облик гируда говорил о том, что он не знает себе равных и обладает безграничной властью над всем, что его окружает.

Вслед за первым рыцарем появились еще трое конных латников. От своего предводителя они отличались вооружением и менее гордой осанкой. Вместо мечей у них были тяжелые копья, которые они держали вертикально, уперев их пятами в подвешенные к стременам башмаки. Острые, похожие на ланцеты наконечники копий сияли внутренним светом.

Предводительствующий латниками гируд уже заметил людей. Он даже не потрудился пришпорить жеребца, а продолжал движение с той же неспешной, величавой медлительностью. Очевидно, он был уверен в том, что нарушители границы не смогут скрыться.

—Лунная гвардия! — потерянно шепнул Ригглер. — Спаси нас, Пресвятая Дева, и сохрани...

Андрей уже и сам понял, что перед ним не просто ожившие мертвецы. Если простые обращенцы больше походили на неловких марионеток, то лунные гвардейцы отличались особой статью и военной выправкой. Они сидели в седлах, словно влитые, и выглядели, как очень опасные противники. Сердце Брюсова бешено забилось в предчувствии близкой схватки. Рука сама потянулась к мечу, но он так и не вытащил его из ножен, вспомнив, что у него имеется более действенное оружие. Он выставил в направлении гирудов открытую ладонь, ожидая появления в ней внутреннего жара и внешнего света. Однако ничего этого не произошло. То ли он еще не научился как следует управлять Печатью Саламандры, то ли слишком волновался, но Саламандра так и не пробудилась.