Книга Голодная степь: Голод, насилие и создание Советского Казахстана - Сара Камерон

но в то же время власти предоставляли казахам возможность получить образование и сделать карьеру.

Рассказ Мусрепова заканчивается поспешным отъездом активиста из полумертвого аула и не сообщает, продолжил ли «казахский народ» по окончании голода придерживаться форм идентичности, которые Мусрепов подверг критике в своем рассказе, таких как родство, ислам, принадлежность к наследственной элите. Тем не менее все свидетельствует, что голод не уничтожил эти связи, а всего лишь трансформировал их. Около половины казахских хозяйств покинули свой район в годы голода, а вместе с тем и свои семьи или большие, расширенные семьи, – и многие так и не вернулись домой. Это означало, что родственные связи трансформировались и потеряли присущие им в кочевую эпоху экономические функции899. Но значение родственных связей в жизни казахов оставалось большим: в 1950 году этнографическая экспедиция в Кегенский район Алма-Атинской области обнаружила, что большинство колхозов района состоят из одного родового подразделения, руу (рұ). В браке члены колхоза, по словам автора указанного исследования, придерживались «колхозной экзогамии». Следуя казахской традиции, запрещавшей брак внутри родового подразделения, казахи брали себе жен из другого колхоза900. Нурзия Кажибаева вспоминает, что в годы, последовавшие за голодом, живший в деревне торе стал ее «духовным наставником». Жители деревни собирались вместе, чтобы читать мусульманскую поэзию, а Коран по-прежнему оставался самым драгоценным имуществом отца Нурзии901.

В сегодняшнем Казахстане кочевое скотоводство не исчезло. Оно существует как нечто вроде полезного прошлого, как элемент, который правительство Казахстана использует для своего проекта национального строительства. Некоторые казахстанские ученые, желая подчеркнуть глубокие и древние истоки казахской культуры, утверждают, что своими корнями казахи восходят к скифам – народу, уже в 1-м тысячелетии до нашей эры создавшему первую из известных степных держав902. Различные государственные проекты подчеркивают сложнейшее устройство кочевых обществ, правивших Степью вплоть до российского завоевания, и их способность к инновациям. В конце 1960-х годов советские археологи нашли в одном из курганов республики останки скифского воина. В сегодняшнем Казахстане этот воин, известный как «Золотой человек» (Алтын адам) из-за золотых пластин на его одежде, стал важнейшим государственным символом. Памятники «Золотому человеку» стоят в центре Алматы и у посольства Казахстана в Вашингтоне903.

Как знакомство с казахским голодом может помочь понять коллективизацию и голод, имевшие место в других регионах Советского Союза? В феврале 1932 года Юсуп Абдрахманов, председатель Совнаркома Киргизии, написал в своем дневнике про лагеря казахских беженцев, возникшие на окраинах киргизской столицы Фрунзе. Подробно обрисовав нищету казахов, он заметил: «Так не показывает ли участь казахов и будущность киргиз? Похоже на то»904. Предсказание Абдрахманова не сбылось: коллективизация в Киргизии не привела к массовому голоду. Но его наблюдение заставляет задуматься, почему у других кочевых народов Советского Союза не было столь интенсивного голода, какой постиг казахов. Хотя между Казахстаном и Киргизией было немало общего – в обеих республиках имелось многочисленное коренное население, состоявшее из кочевых скотоводов, и существенное количество русских и украинских поселенцев, – голод в Киргизии оказался намного менее суровым. Считается, что в Киргизии от голода погибло около 39 тысяч человек905.

Историю усилий союзного правительства по коллективизации кочевых групп населения еще предстоит написать, но некая общая картина уже начинает вырисовываться906. Многие кочевые народы одновременно становились оседлыми и проходили коллективизацию, и это означало серьезнейший разрыв с прежним образом жизни. Прочерчивание границ, которое шло рука об руку с коллективизацией, по самой своей природе было особенно разрушительным для кочевых народов: надзор властей за районными, областными, республиканскими и международными границами отрезал кочевых скотоводов от важнейших ресурсов (от диких животных и пастбищ), тем самым делая их прежний образ жизни невозможным. Несмотря на существование плана поэтапной коллективизации СССР, которая должна была начаться с «более развитых» (то есть земледельческих) районов, некоторые кочевые районы были коллективизированы даже быстрее, чем оседлые907. Поголовье скота сократилось по всему Советскому Союзу, но самые ужасающие потери в численности стад пришлись на регионы кочевого скотоводства. В Бурят-Монголии поголовье скота уменьшилось на 62%908. Примерно на треть оно сократилось в зависимой от СССР Монгольской Народной Республике909. В Киргизии стада сократились на 78%910. По мере того как положение ухудшалось, кочевники-скотоводы выбирали старинную и проверенную стратегию, которую они не раз применяли в неблагоприятных политических или природных условиях, – бегство. В регионах кочевого скотоводства они могли уходить на очень далекие дистанции911.

Однако же из всех этих пастушеских регионов лишь Казахстан пережил суровый голод. Почему так? Монголия избежала еще большей катастрофы, когда Сталин, получив в 1932 году известия о произошедших опустошениях и охвативших республику восстаниях, приказал Монгольской народно-революционной партии прекратить коллективизацию, которая еще не была закончена. Монгольская народно-революционная партия была вынуждена окрестить свою прежнюю политику «левацким уклоном» и перейти к «новому курсу» – к более постепенной социально-экономической политике912. Коллективизация стала добровольной, и многие скотоводы продолжали вести кочевой образ жизни. Процесс коллективизации Монголии растянулся на несколько десятилетий: лишь в 1959 году она была сочтена завершенной913.

Тем временем в СССР насильственная коллективизация пастушеских регионов продолжалась. Чтобы дать окончательный ответ на вопрос, почему именно в Казахстане была столь ужасающая смертность, потребуются более подробные данные, в том числе сравнение метеорологических условий и показателей смертности от голода в различных регионах кочевого скотоводства, как на областном, так и на районном уровне. Тем не менее и сейчас можно выдвинуть несколько предположений. Историк Никколо Пьянчола считает возможным объяснением разную политику в этих регионах. Коммунистические партии Туркмении и Киргизии, двух других среднеазиатских республик с многочисленным кочевым населением, действовали под эгидой Среднеазиатского бюро ЦК ВКП(б), которое ориентировало регион в первую очередь на производство хлопка. Казахстан находился в иной экономической зоне, и в нем действовали иные правила. Он был производителем хлеба и мяса, поставщиком их в Москву, Ленинград и в хлопководческие регионы Средней Азии. Когда повысились требования по хлебо- и мясозаготовкам, Казахстан со своей специализацией на производстве пищи пострадал больше всех914. Существуют и другие факторы, позволяющие объяснить размах казахского голода, в том числе решение Москвы отправить в республику 200 тысяч спецпоселенцев и изгнать казахов с их земли для создания Карлага. Это решение, безусловно, обострило конкуренцию за продовольствие в республике.

Два самых масштабных голода сталинского времени произошли один в Казахстане, другой на Украине. Считается, что на Украине из-за голода и связанных с ним болезней умерло от 2,6 до 3,9 миллиона человек (из 33 миллионов), а в Казахстане, по имеющимся данным, умерло 1,5 миллиона (из 6,5). Вопрос о том,