Книга Прячься от меня, Дорогая - Мари Роуз

ошеломляющей интенсивностью того, что они оба используют меня. Прилив добавляет леденящий контраст к теплу, бегущему по моим венам, усиливая каждое ощущение.

Хватка Каина заставляет меня взять его глубже, чем я считала возможным, его толчки становятся все более беспорядочными по мере того, как он теряет контроль.

— Расслабь свое горлышко, покажи мне еще раз, какая ты классная шлюшка с моим гребаным членом, — командует он, его голос напоминает напряженное рычание.

Я пытаюсь подчиниться, заставляя себя расслабиться, несмотря на ошеломляющие ощущения. Мое горло открывается для него, принимая глубже, и стон, который вырывается из него, почти дикий.

Ритм Авеля неумолим, его руки крепко сжимают мои бедра, пока он входит в меня сзади. Пещера наполняется эхом от звуков, которые мы издаем, и далеких волн.

Движения Каина становятся более настойчивыми, а его дыхание прерывистым. Мое горло протестует, я начинаю давиться его членом, но он неумолим.

— Вот так, я заткну тебя им, — стонет он, ускоряя темп.

Я чувствую, как его член набухает у меня во рту, заставляя меня давиться еще сильнее, но я не отстраняюсь. Темп Авеля замедляется, и, если бы я могла зарычать от разочарования, я бы это сделала. Так как я стою на коленях, вода теперь доходит мне до бедер, и прохлада резко контрастирует с жаром между моих ног.

Каин оттягивает мою голову назад, заставляя меня выпустить его член с влажным хлопком, и его длина теперь блестит от моей слюны. Мои губы распухли, в горле саднит от грубого обращения. Он яростно дрочит себе, вид и звук того, как я давлюсь его членом, должно быть, были для него невыносимыми.

— Черт, твой рот идеален, маленькая тень, — рычит он, а его рука сжимает мои волосы. — Откройся пошире.

Я подчиняюсь, открывая рот как можно шире, высовывая язык, чтобы поймать каждую каплю. Каин громко стонет, его бедра дергаются, когда он кончает, покрывая мой язык и губы своей спермой. Мои глаза впиваются в неоново-красную маску его лица, желая доставить ему удовольствие.

— Хорошая девочка, — выдыхает он, с удивительной нежностью поглаживая меня по щеке. — Проглоти все до последней капли.

Я делаю, как он приказывает, его вкус скользит по моему горлу, и мой язык высовывается, чтобы слизать остатки с моих губ. У меня нет времени прийти в себя, прежде чем Авель выходит из меня, поворачивая к себе. Он поднимает меня и обхватывает моими ногами свою талию, снова насаживая на свой член одним толчком.

— Черт, как же в ней хорошо, — рычит он, его голос хриплый от вожделения, а мои руки пытаются обхватить его плечи. Он слегка смещается, двигая бедрами так, что я стону, а пирсинг в головке его члена касается моих чувствительных стенок. Одна его рука движется, чтобы обхватить мою задницу, в то время как другая обхватывает горло спереди.

— Сделай глубокий вдох, маленькая тень.

В голове у меня вихрь замешательства и ощущений, но я подчиняюсь, делая глубокий вдох, как было велено. Секундой позже Авель использует свою хватку на моем горле, чтобы оттолкнуть меня назад. Моя спина ударяется о воду, которая теперь значительно выше, погружая мою голову под поверхность, в то время как место нашего соединения остается над водой.

Моя голова полностью погружена, вода искажает зрение и заглушает каждый звук. Единственное, что можно различить, — это возобновившийся ритм члена Авеля, погружающегося в меня. Его хватка на моем горле тверда, удерживая меня на месте, пока он берет то, что хочет. Сила его движений посылает волны ряби вокруг нас.

Его толчки яростны, интенсивность их становится ошеломляющей по мере того, как сияние их масок танцует над водой. Мои руки сжимают его запястье, когда у меня начинает кружиться голова, моя потребность дышать вступает в противоречие с удовольствием, которое я испытываю. Но даже пока я борюсь, интенсивность удовольствия, пронизывающего меня, только возрастает.

Я чувствую, как сжимаюсь вокруг него, по мере того как давление внутри меня нарастает, и потребность в освобождении становится невыносимой. Толчки Авеля становятся все более беспорядочными, темнота заполняет края моего зрения, а грудь сжимается от нехватки воздуха.

Мои губы приоткрываются в беззвучном крике, когда на меня обрушивается оргазм, более сильный, чем океан, который сейчас окружает нас. Вода заливается мне в рот, и я начинаю захлебываться ею. Бедра Авеля врезаются в мои, и я чувствую, как его член пульсирует внутри меня, когда он кончает. Как только мое сознание начинает ускользать, он рывком поднимает меня обратно и вытаскивает из воды.

Я задыхаюсь, когда холодный воздух наполняет мои легкие, и кашляю, прижимаясь к нему. Мое тело содрогается и снова сжимается вокруг его члена, и эта пульсация заставляют нас обоих стонать. Но я слаба, мое тело кажется невероятно тяжелым, сон и истощение давят на меня. Я борюсь с притяжением, когда Авель поднимается на ноги, а Каин забирает меня из его рук.

Они что-то бормочут друг другу, но я не могу уловить, о чем они говорят, — мое тело и разум уже поддаются тяге бессознательного состояния.

Глава 32

Авель

— Отведи ее домой длинным путем, а не через пляж. Никто, кроме нас, не должен видеть ее в таком состоянии, — говорит мой брат, передавая Гидессу обратно мне, после того как я поправил одежду, и я не могу не согласиться. — Я позабочусь о теле.

Мне не нужно спрашивать, что он собирается делать, — мы уже проделывали это достаточно раз, чтобы выработать определенную систему. Мы не лгали ей, мы — убийцы, просто мы охотимся за особым типом больных душ. За теми, кто охотятся на слабых и невинных.

Я знаю, что семья Гидессы охотится на тех же преступников, что и мы.

Повернувшись, я медленно направляюсь к участку скалы, который скрывается из виду, ступая как можно осторожнее по воде, которая теперь доходит мне до колен. После небольшого поворота туннель расширяется, прежде чем начать подниматься. В некоторых местах мне приходится пригибать голову, но через некоторое время он снова выравнивается. Когда туннель наконец заканчивается, я выхожу из него и попадаю в лес.

Я сворачиваю налево, иду длинным путем, огибая заднюю часть пляжной зоны, и продолжаю двигаться сквозь деревья в сторону арендованного дома. Пока я иду, я не могу не прокручивать в голове события прошедшей ночи.

Я никогда не видел ничего более потрясающе красивого, чем Гидесса, вершащая правосудие над Рэем. Смотреть, как она размахивает битой, как кровь брызжет в воздух. Это было похоже на наблюдение за шедевром в движении. Неприкрытая ярость