Книга Идентичность Лауры - Ольга Владимировна Маркович

так сказать.

— Это смертельно?

— Нет. Но это серьезный недуг, и чтобы разобраться, важно все разложить по полочкам. — Я улыбнулся и попытался придать лицу дружелюбное выражение. — А давайте-ка вы расскажете все, что помните. Идет, Лаура?

— Все, что помню? С какого момента?

— С самого начала.

— С самого начала? — Она скрестила руки на груди. — А можно стакан воды?

Я откупорил бутылку, стоявшую на рабочем столе, взял одноразовый стаканчик, налил воды и пододвинул его собеседнице. Она сделала короткий глоток. Мне показалось, ей хотелось еще что-то спросить.

— Я сумасшедшая?

— Почему вы спрашиваете?

— Я не знаю. Иногда я слышу голоса в голове. — Она опустила глаза. Ее губы подрагивали так, будто она говорила что-то про себя.

— Лаура, не волнуйтесь. Давайте вы расскажите все, что помните, с самого начала.

Она опять испытующе поглядела на меня, но я знал, что сегодня услышу историю. Момент перелома для любого практика сродни ликованию Казановы, растопившего лед неприступной красавицы.

— Я потеряла маму с папой, когда мне было десять, — начала она, замолчала и переспросила: — Точно с начала?

— Да. Просто говорите все, что помните.

— Хорошо. Средней моей сестре Карин тогда было девять, а младшей Салли — пять, почти шесть. Нас взяли на воспитание мамины братья Теодор и Томас. — Лаура опустила глаза. Руки ее стали теребить край футболки. — Дяди были предпринимателями, статными такими красавицами. Мы с Карин мечтали выйти замуж за них, когда вырастем. Еще при жизни родителей дяди помогали нам. Приезд к ним в загородный дом — имение Палмеров «Хайзер Хэвен» — был для нас праздничным событием. Дяди были двойняшками, вели совместный бизнес и жили вместе. Они занимались добычей леса. Дело перешло к ним от отца, а ему — от его отца. Четвертое, кажется, поколение Палмеров, которое занималось древесиной в Вермонте. Тед и Том всегда баловали нас. И когда случилось так, что мамы с папой не стало… Авария на дороге… — Лаура замолчала. — Мы оказались под их опекой. Под опекой Тома и Теда. Оба они не были женаты и считались завидными холостяками. Своих детей у них не было. Дяди очень ждали нашего приезда и обустроили каждой отдельную комнатку. Обставили в лучшем виде. Накупили кукол, нарядов и плюшевых зверят. В своих новых комнатах мы и сами походили на куколок. Но, несмотря на их старания, нам было грустно, страшно и неуютно в новом месте. Мы скучали по маме с папой. И хотя жить в фамильном имении Палмеров было нашей мечтой, никто из нас не хотел оказаться там такой ценой. По вечерам мы с Карин приходили в комнату Салли. Забирались в ее кроватку, и я рассказывала сказки. Когда Салли засыпала, я провожала Карин до ее комнаты и потом шла спать сама. Но часто мы так и засыпали втроем, обнявшись, как котята. Том и Тед ругались на это. Они говорили, что сделали нам чудесные спаленки, что мы должны быть благодарны и должны спать каждая в своей комнате, как настоящие леди. Им нравился золотой век Голливуда. Весь дом был увешан постерами старых фильмов. Моя комната была декорирована под «Волшебника страны Оз», а в моем шкафу было полно платьев, как у Дороти Гейл. Карин носила длинные белокурые волосы, и ее комната была выполнена в стиле «Алисы в Стране чудес» 1933 года. Малышка Салли, наш кудрявый ангелочек, так походила на Ширли Темпл, что ее спальня была посвящена хитам этой юной актрисы — «Маленькой принцессе» и другим картинам. Нам с Салли нравились наши комнаты. А Карин ее комната пугала. Она боялась изображения этого жуткого Шляпника, а еще Труляля и Траляля. Она говорила, что они наблюдают за ней с картины. Что у них глаза живые. А еще говорила, что видела, как они по ночам ходят по ее комнате.

— А вы ничего такого не видели?

Лаура дернулась. Я понимал, что реакция ее — верный признак вытеснения воспоминаний. В подтверждение моей теории она сменила тему.

— Мы не посещали обычную школу, потому что имение Палмеров стояло в отдалении от города. Местную школу «Эйвери холл», в которой учились дяди с мамой и папой, закрыли, когда они были подростками, из-за какой-то мрачной истории. К нам приходили частные учителя. И мир, который дяди для нас создали, стал красивой декорацией.

— Что случилось потом? Как вы попали на удочерение к Хитченсам? — Я видел, что Лауре тяжело давался разговор, но она, как настоящая отличница, продолжала:

— Дядя Том и дядя Тед умерли.

— Как именно?

— Сгорели. В «Хайзер Хэвене» начался пожар. С того дня я уже никогда не видела сестер. Салли отдали на удочерение в другую семью. А Карин… Карин погибла в огне. Она оказалась запертой…

— Где запертой? В своей комнате? — Я подумал, вдруг удастся добиться вспышки воспоминания, которая означает повторное переживание травмирующего события. Но Лаура не ответила, будто не услышала вопроса.

— Меня удочерили Хитченсы, полюбили и окружили заботой. Приемные родители наняли психолога по посттравматическим расстройствам, так как я сильно переживала гибель Карин и разлуку с Салли. Психолог помог, и долгое время меня не посещали ночные кошмары. Повзрослев, я получила половину наследства от Теда и Тома. Вторая часть полагалась Салли после достижения ей двадцати одного года. Не знаю, получила ли она деньги. Сколько мне сейчас лет? — спросила Лаура растерянно.

— Двадцать восемь.

— Хм, значит, как раз недавно. — Лаура задумалась. — Не знаю, где она, что с ней и как сложилась ее судьба. Я выучилась на юриста и на первой же стажировке познакомилась со своим женихом Коулом. Я вроде бы была счастлива. Но чем ближе становилось бракосочетание, тем чаще я замечала за собой возобновившиеся провалы в памяти.

— Возобновившиеся? — уточнил я.

— Да. Сразу после смерти родителей, когда мы жили в «Хайзер Хэвене», это было частым явлением. Я думала, это нормально. Думала, у всех детей такое бывает.

— А психологу, который работал с вами в детстве, вы рассказывали об этих провалах в памяти?

— Я не помню. Но мисс Лейн была хорошей. Она мне очень помогла.

— А кто не был хорошим? — спросил я.

— Не поняла.

— Мисс Лейн была хорошей. А кто-то не был?

Лаура задумалась.

— Я не знаю, почему я так сказала. — Она опустила голову и прикрыла глаза руками, будто испытала резкую боль. — Я знаю! — Голос ее звучал отрывисто.

— Труди? — спросил я.

— Да, — ответила она. — Вы не против, если я продолжу? Лаура заснула, потому что не может больше вспоминать.

— Так кто же не был хорошим?

— Том и Тед.

— Том и Тед?

— Да. Томас