Книга Венок усадьбам - Алексей Николаевич Греч

парка переброшены через овраги и ручьи подобные мосты, придающие заманчивое разнообразие прелестным пейзажным уголкам. Один из мостов отличался особой затейливостью — цепной, пружинящий под ногами, украшенный все той же классической решеткой из переплетенных кругов, он был перекинут через пруд позади бани при помощи решетчатых же веерообразных устоев. Верно, отзвуки подобных сооружений в северной столице; такие мосты редко встречались в усадебных парках, и кроме Кузьминок уцелел лишь один — в Троицком-Лыкове[143].

Различными павильонами, беседками, утилитарными декоративными сооружениями чрезвычайно богат был парк в Кузьминках.

Рядом с домом, в глубине сиреневых кустов сохранился очаровательный Египетский домик, одно из интереснейших явлений ампирной архитектуры.

По-видимому, каждый большой стиль зодчества имел свои “вторые пути”, имел свои чисто декоративные отклонения и варианты. Плановые решения, соотношения масс, то есть архитектурные принципы стиля, остаются неизменными — меняется только декоративный наряд сооружения. Псевдоготика — одно из отклонений барокко, притом чисто внешнее, исключительно наружно-подражательное. “Японщина”и “китайщина" — декоративные варианты рококо, правда, редко находившие свое воплощение в наружной архитектуре, если не считать Сан-Суси под Берлином, но чрезвычайно любимые во внутренних отделках комнат. Ложноегипетские мотивы типичны для ампирных отклонений. По-видимому, две причины являются решающими в выборе этих вторых, окольных путей архитектурного стиля — это, во-первых, "открытие" того или иного "экзотического" искусства, делающее его модным, с другой стороны — известное внутреннее созвучие. Как раз эти две причины являются решающими в деле проникновения египетских мотивов в ампирную архитектуру. Правда, знакомство с Египтом, чисто внешнее, чисто поверхностное, наблюдается уже во второй половине XVIII века. Мотивы развалин страны фараонов попадаются нередко в графической фантастике Пиранези, в декоративных исканиях иных из театральных перспективистов позапрошлого столетия. Но настоящее знакомство с Египтом начинается лишь со времени знаменитого похода Наполеона, то есть совпадает с развитием и расцветом стиля Империи. Расшифровка иероглифов, произведенная Шампольоном, начавшееся археологическое изучение старины Нильской долины, вызвавшее к жизни ряд книг и изданий, не могли не произвести впечатления на художественный мир Франции, а тем самым и всей Европы.

Обелиск Петру I в Кузьминском парке. (Не сохранился). Фото 1912 г.

С другой стороны, характерные черты египетской архитектуры, ее умение обращаться с плоскостью пустых стен, лаконичная простота обелисков и пилонов, столь широко применяющих форму трапеции, наконец, массивность и монументальность колонн — все это, как нельзя более, подошло к принципам и задачам ампирного зодчества. А вслед за тем монументальная [нрзб.] египетской скульптурной фигуры, логически подсказывающей свое ‹опорное› решение как кариатиды, спокойная величавость сфинксов, заманчивая новизна новых колонных решений — все это также не могло не привлечь к себе внимания художников. Правда, в большинстве случаев египетский вариант ампирного зодчества остался бумажной архитектурой, архитектурой проектов и набросков. В альбомах Т. де Томона, этого мастера ампира par excellence* (* преимущественно (франц.).), среди его тончайших штрихов архитектурных ландшафтов нередко попадаются композиции из египетских мотивов — колонн, пирамид, обелисков, скульптуры, утвари. У Пиранези, Томона, в гравюрах, иллюстрирующих увражи, посвященные Египту, находили и другие мастера ампира мотивы для своих сооружений. В русском усадебном строительстве, декоративном убранстве помещичьих дворцов, павильонов и беседок “египетский стиль”, вернее, египетский декоративный вариант ампира не раз находил свое применение. Псевдоегипетские статуи-фигуры украшают наличники одного из залов Останкинского дворца и лестничные сходы в парке Архангельского. Египетские сооружения — оранжерея и пристань — возникли в садах Введенского и Ахтырки. Египетские росписи покрыли стены столовой и буфетной в Архангельском, центрального зала в Померанцевой оранжерее Кузьминок и кое-где еще в других местах. Египетские мотивы в виде обелисков нашли широчайшее применение в излюбленных усадебных монументах и пилонах въездных ворот, египетские фигуры охотно употреблялись в бронзовых изделиях ампира, в канделябрах и других осветительных приборах. Блестящим примером увлечения Египтом является громадное и роскошное surtout de table* (** настольное украшение (франц.).) севрского фарфора в виде модели храма с [нрзб.] и порталами, сохранившееся в Московском музее фарфора.

Египетский домик в Кузьминках интересен тем, что он дает крайне законченный, последовательно проведенный пример "вторых путей" ампирной архитектуры. Его центр отмечает выступ с двумя колоннами пальмовидного характера в антах. Над этим подъездом помещен мезонин с окном в виде трапеции и двумя прелестными декоративными коленопреклоненными фигурками перед ним. С двух сторон выступа гладкие стены с прорезанными в них окнами, стены слегка скошенные, законченные египетским карнизом с выкружкой. В сущности, сменив здесь "восточные" колонны строгими ордерными, окно-трапецию — полуциркульным, сняв фигурки и орнаментацию в виде крылатого ястреба с солнечным диском на фризе, домик лишился бы почти всех наличных “египетских" черт, явившись типично ампирным сооружением.

Быть может, некоторые “египетские” черты сказались и в небольшом здании ризницы около церкви — в наклоне стен конического здания, увенчанного широким карнизом с сухариками и плоским куполом. Эта массивная при всей своей миниатюрности постройка довольно близко соприкасается с мавзолеями Волконских и Орловых в Суханове и Отраде. Законченными образчиками выдержанного ампирного стиля являются еще в Кузьминках здания бани, Пропилеев и пристани. Первое из этих сооружений — небольшой домик под плоским куполом с простыми окнами прекрасных пропорций, украшенный со стороны входа двумя колоннами в антах. Он весь спрятан в зелени разросшихся деревьев и сиреневых кустов, лишь частично выдавая свое присутствие частью стены, купола или карниза.

Пропилеи — прозрачная колонная беседка — собственно, вытянутая в длину галерея, приятно замыкающая всю архитектурную перспективу усадьбы. Врезающаяся в зеленый массив деревьев, повторенная в чуть зацветшей воде пруда, она является той конечной архитектурной точкой, которую невольно ищет глаз, когда отграничена парковая перспектива. Она занимает здесь, в этом ампирном парке, то место, которое обычно отводится в садах барокко гроту, этому декоративно-увеселительному павильону, расположенному против дворца и отграничивающему искусно разбитые цветники и насаждения. От Пропилеев сбегает дорожка к пруду, к небольшой лестнице, касающейся воды, куда, верно, некогда подплывали лодки, развозившие по пруду гостей под звуки знаменитого голицынского рогового оркестра[144], сменявшегося музыкой в павильоне Конного двора, при освещении бесчисленными огоньками, фонарями и плошками искусных и любимых в старину иллюминаций. Неподвижное зеркало воды точно предназначено отражать ритмические взлеты "римских свечей", золотистые россыпи взметнувшихся ракет, горящие вензеля, в то время как бенгальские огни зеленым, красным и синим светом освещали дом, беседки и павильоны парка. Эффекты пиротехники и акустика, артистический вкус в украшениях привлекали некогда в Кузьминки, так же как в не менее популярное и доступное Кусково, тысячи зрителей из Москвы в дни празднеств и торжеств, сопровождавшихся гуляньями с музыкой оркестров, хорами мальчиков