Книга Интимное средневековье. Истории о страсти и целомудрии, поясах верности и приворотных снадобьях - Розали Гилберт

Влюбленные заводят тайный роман; поначалу окружающие о нем только догадываются, но в конце концов появляются доказательства их связи. Разъяренный король Марк намерен сжечь Изольду за преступление против супружеской верности, а потом решает, что есть удел похуже смерти и лучше отправить изменщицу в лепрозорий в качестве проститутки. Тамошних прокаженных его идея чрезвычайно воодушевляет, и они обещают королю Марку, что Изольда поплатится за свое прелюбодеяние; что с ней станут творить ужасные вещи. В частности, они говорят:

Отдай нам Изольду — пусть она будет наша. Недуг разжигает наши страсти. Никогда женщина не будет иметь худшего конца. …когда она увидит двор твоих прокаженных и ей придется войти в наши низкие лачуги и спать с нами, тогда красавица белокурая Изольда познает свой грех[47]…

Естественно, в литературном произведении возлюбленный Тристан ее спасает. В реальном же мире спасения от болезни не было, и секс с прокаженными в лепрозории приравнивался к смертному приговору.

Глава 13. Она плюс… она

Некоторые женщины отказывались соответствовать декларируемым обществом и религией стандартам. Женщине полагалось любить мужчину — так заведено, что церковь говорила особенно четко. Если задумаете для проверки поспрашивать об этом у того, кто разбирается в теме, готовьтесь увидеть на лице человека выражение глубочайшего сожаления.

Церковь (сюрприз!) сильно отравляла жизнь тем, кто нарушал устои, — тем более женщинам, которые предпочитали мужчине компанию другой женщины и участвовали в так называемых дьявольских деяниях. Сами лесбиянки считались чуть ли не дьяволицами. Деяния становились дьявольскими, если в них непосредственно не участвовал мужчина или если происходило что-то, что не вписывалось в шаблоны.

Лесбиянки

До нас дошло множество историй о средневековых женщинах, которые обособлялись, образуя противоестественные союзы с особого рода дружескими отношениями. Это их слова, не мои. Однополые пары не имели никаких прав; их вообще не признавали парами. Их называли компаньонками, подругами. Очень близкими подругами. Не будем представлять, насколько близкими, иначе рискуем зайти на территорию греха — чем меньше об этом думаешь, тем лучше.

По мнению церкви, основная проблема заключалась в том, что лесбиянки, состоя в тайных интимных отношениях друг с другом, отвращали других женщин от традиционного брака. Ай-ай-ай, как нехорошо. Церковники не знали, что с этим делать; они предпочитали просто игнорировать проблему и фокусироваться на более насущных вопросах — например на том, чьей корове разрешить пастись на меже двух имений и не слишком ли маленькие буханки выпекает местный пекарь.

Тихое бурчание насчет того, что следует делать с такими женщинами, доносилось с церковных кафедр уже в XIII веке; ну не можем мы просто оставить людей в покое и позволить им счастливо жить вместе, как задумал Господь.

К XIV веку бурчание и завуалированные комментарии переросли в полномасштабную тревогу. К женщинам, чьи теплые чувства к другим женщинам не вписывались в рамки платонической любви, стали относиться враждебно. Дамам рекомендовали избегать тесной дружбы с особами своего пола — просто чтобы между ними не установилась неестественная привязанность. В церквях начали читать соответствующие проповеди. На подозреваемых в этом «грехе» указывали пальцами. Их все чаще обзывали разными словами.

Женщин, желавших только одного — спокойно жить со своими возлюбленными, церковь наказывала сурово. В редких случаях дело заканчивалось смертью. Хотя — ну правда, можно же было обойтись без этого.

Слово берет Теодор Тарсийский

Как уже говорилось, в самом начале лесбиянок преследовали не особенно жестко, и их наказания не отличались от тех, что влекло за собой большинство проступков. Так, «Пенитенциарий Теодора» VII века назначает женщине, вступившей в плотские отношения с другой женщиной, покаяние в виде трехлетнего поста.

Если женщина вступает в порочную связь с женщиной, ей положено трехлетнее покаяние. Если она практикует одиночный грех, ей должно совершить покаяние в течение такого же срока.

Как видите, за плотскую связь с близкой подругой наказывали так же, как и за одиночные утехи, что немного удивляет. Обычно сольные проступки считались менее серьезными, чем групповые. Кстати, покаяние в виде поста означало, что поститься надо в праздничные дни, а не каждый день недели. Но церковных праздников в Средние века было чрезвычайно много. Только дней, посвященных святым и считавшихся выходными, насчитывалось около шестидесяти в год, так что времени для раздумий о совершенных грехах оставалось предостаточно.

Слово берет Бурхард

К наступлению XI века Бурхард Вормский уже начал писать свою книгу вопросов для исповеди. Этого священнослужителя — вы наверняка его помните, именно он сформулировал сто девяносто четыре вопроса о сексе, о которых мы говорили раньше, — чрезвычайно сильно беспокоило, что лесбиянки могут делать наедине в собственных домах. Он предусмотрительно добавил в свой список соответствующие вопросы — просто чтобы убедиться, что исповедующаяся прихожанка ничего такого не делает.

Бурхард призывал священников к максимальной внимательности в исповедальне. Среди его вопросов есть один очень интересный; он идет под номером 154. В одном переводе он звучит так:

Делала ли ты то, что привыкли делать некоторые женщины, а именно — не изготовила ли ты и не использовала ли некое устройство в форме мужского члена, размером по твоему желанию; не прикрепляла ли его к области своих гениталий или гениталий другой женщины и не прелюбодействовала ли с другими женщинами или с кем-то другим, изготовившим похожий инструмент? Если да, ты должна принять покаяние и поститься в течение пяти лет во все церковные праздники.

А вот еще один перевод — очень похожий, но с бонусами; думаю, стоит привести полностью и его:

Делала ли ты то, что делают некоторые женщины; то есть не придумала ли ты некое механическое устройство в форме мужского полового органа в размерах, рассчитанных на то, чтобы доставить тебе удовольствие, и не привязывала ли его к своей пуденде или к пуденде другой женщины, и не совершала ли ты блуд, используя упомянутое выше или какое-то другое приспособление, с другими злонамеренными женщинами или с самой собой?

За это полагалось три года сидеть на хлебе и воде, но только в постные дни. Или четыре года. А если в лесбийские отношения вступала монахиня, то семь лет. Семь. Лет. Мне лично очень нравится, что в конце священнику предлагается спросить на исповеди, была ли дама исключительно принимающей стороной или еще и сама проявляла активность. И упомянуть, что такие женщины злонамеренны. Об этом же обязательно надо упомянуть, верно? Ну, Бурхард уверен, что надо.