Книга Приеду к обеду. Мои истории с моей географией - Екатерина Рождественская

– А они не работают, они молятся за всех нас, за тех, кто работает. Но живут на пособие, зарплаты от государства не получают, но и налоги совсем не платят.

Они меня всегда интриговали, эти люди в черном, но возможности о них узнать до этого не представлялось. Мне всегда казалось, что ортодоксальные иудеи – а я много их видела в Нью-Йорке до Израиля – религиозные фанатики, которые следуют догмам веры и не отступают от нее ни на шаг. И в общем-то оказалась права. Это ни в коем случае не научно-бытовое исследование, которое я провела, а просто мои наблюдения. Могла и ошибиться, не судите строго.

За сотни и сотни лет своей религиозной приверженности ортодоксальные евреи сформировали целый свод правил, по которым они живут до сих пор: как читать Тору, что можно есть и чего категорически избегать, как одеваться, какие символы на себе носить. Одежда, например, это визитная карточка каждого ортодоксального еврея.

Оказывается, только по шляпам ортодокса, а шляп этих целых 34 вида, можно почти все узнать о хозяине. Ну а если принять в расчет еще, скажем, цвет чулок и материал лапсердака, длину пейсов, то секретов вообще не останется и станет ясно все – холостой он или женатый, богатый или бедный и к какой общине принадлежит. Вся мужская одежда может быть только черной или белой, от нижнего белья до шляпы. В основном мужчины носят фрак или сюртук, из-под которого висят кисти молитвенного покрывала талита, напоминающие о заповедях. Фрак не имеет карманов и застегивается справа налево, как европейская женская одежда. Галстуки стараются вообще не носить, так как они напоминают крест.

Дома, как правило, голова прикрыта маленькой шапочкой – кипой. Когда мужчина выходит на улицу, то сверху надевает черную шляпу с большими полями, которую в народе называют «летающей тарелкой». Но самый выделяющийся из всех головной убор – штраймл – меховая и безумно дорогая шапка, которая надевается хасидами по праздникам. Ее часто даже страхуют. Видела эти шляпы во время дождя – на каждую надет прозрачный целлофановый пакет. То еще зрелище…

Брюки могут быть или обычные черные, или до колена с гольфами. В некоторых общинах в праздники или Шаббат меняют черные гольфы на белые.

Носят еще и халаты, но это, как правило, одежда для особых случаев: шелковый, расшитый и поблескивающий на солнце, называется тиш-халат. И еще капота, сюртук и халат хасида должны быть перетянуты поясом, сплетенным из черной шелковой нити или ткани.

Узнала про пейсы. В Торе есть заповедь, запрещающая выбривать волосы на висках, чтобы «не портить края бороды». Согласно одному из изречений, в пейсах должно быть не менее 40 волос, но кто ж их будет считать! Правда, строгих правил по длине и размеру нет, лишь бы были.

Ну и про ботинки. Многие хасиды носят туфли без шнурков, чтобы исключить ненужное прикосновение к ним в субботу. И ни один приличный ортодокс не позволит себе выйти на улицу в сандалиях на босу ногу.

Теперь про женщин из ортодоксальных семей – про их образ жизни, разрешения и запреты. Не думаю, что разглашаю какую-то строгую тайну – уж если это касается женщин, то тайнами своими они давным-давно поделились с миром. Они, как и их мужья, свято чтят законы Торы, один из которых – «Плодитесь и размножайтесь». Но одновременно с этим основой ортодоксального еврейского стиля жизни является скромность. И поди разбери, особенно молодым и неопытным, что и как нужно делать, чтобы соблюсти все эти правила. На самотек эту важную функцию старейшины не пускают. Поэтому молодые люди знакомятся не стихийно, а с помощью родственников или свахи, которая устраивает им встречу где-нибудь в людном месте безо всякой романтики и чисто по-деловому – на площади, в парке или еще где, вроде как свидание. Молодому человеку рекомендуется приходить на встречу, держа в руках для солидности какую-нибудь священную книгу. Разговоры при знакомстве идут вполне взрослые и серьезные – сколько они планируют иметь детей, как будут зарабатывать, где жить – с мамой, отдельно, или еще как. Внешность жениха и невесты при этом значения почти не имеет, главное – отношение к браку. Но ведь с лица воды не пить, а потом уж как-нибудь стерпится – слюбится. Свои впечатления о свидании молодые люди выражают не друг другу, а свахе. Если первое или, в крайнем случае, второе свидание прошло успешно, то на следующий этап на арену выходят родители. Они знакомятся, подписывают брачный договор и начинают готовиться к свадьбе. В договоре указываются обязанности супругов и сумма, которую нарушившая сторона должна будет платить стороне пострадавшей, если вдруг что не срастется.

После свадьбы женщина обязана спрятать волосы под платок на всю оставшуюся жизнь. Традиция покрытия головы называется цниют, что в переводе означает скромность. Простоволосой жена может ходить теперь только перед мужем или сыном, не достигшим 13 лет. Женщина из очень ортодоксальных общин вообще бреет голову и носит парик, чтобы своим видом показать, что она уже недоступна. Но помимо религиозных правил, есть еще одна причина покрытия головы. Ведь волосы – это сексуально. И если жена будет все время выставлять свою роскошную гриву напоказ мужу, то это отвлечет его от самого главного занятия в жизни – изучения Торы. Секс в религиозных семьях – это не просто секс, а религиозная обязанность женатого еврея. Талмудический трактат о брачных договорах гласит: «Как часто должен человек иметь близость с женой? Сказал рав Элиэзер: человек незанятый – каждый день; поденный работник – дважды в неделю; погонщики ослов – раз в неделю; погонщики верблюдов – раз в тридцать дней; моряки – раз в шесть месяцев». В субботу, когда запрещена почти любая деятельность, секс даже поощряется. Но и снова, главное в этом деле – скромность, поэтому близкое общение с женой должно проходить через простынку, чтобы все прелести были закрыты и чтобы муж сильно не отвлекался, а быстро, качественно и результативно закончил свое размножательное дело. Хотя у меня большие сомнения, что это на самом деле так, с простынкой-то.

Обо всем этом удалось расспросить нашего местного гида, хотя многие вопросы так и остались неотвеченными. Да и верится мне не во всё…

В Иерусалиме ходили много, погода менялась на ходу, то дождь шел стеной, то шпарило без оглядки, вот и обгорели лицами, все красные, опухшие… А и не важно это было, зато столько всего увидели… В субботу, например, мне очень понравилось гулять – у местных шаббат, у приезжих шалом. Сначала у Яффских ворот забрались на стену Старого города и поверху прошли до старинного еврейского кладбища. Собственно, повторять слово «старое» или «старинное» в Иерусалиме не имеет смысла, тут все древнее, библейское, и это ощущается – идешь по камням, топчешь их, а им всем давно в музее надо лежать, сколько ног по ним за 3000 лет прошло… Везде заглянули, все облазили, увидели Гефсиманские сады с тысячелетними оливами, взяли веточки, подошли к гробнице Богородицы и захоронениям ее родителей в старой подземной греческой церкви.

В Гефсиманском саду всего восемь древних олив, они скрученные, морщинистые, рыхлые, с необъятными стволами цвета серого камня. Эти деревья даже исследовали как-то по-хитрому и оказалось, что каждому из них от 1100 до 1200 лет и что происходят они от одного и того же родительского дерева, в тени которого, вероятно, молился сам Иисус перед арестом и распятием. Гефсиманские сады – звучит, конечно, величественно, но на самом деле это садик, крошечный, обнесенный каменной стеной, 50 на 50 метров, в котором, собственно, одни древние оливы и растут. И кое-что из цветов. Садовник обрезает оливы, но ветки не выкидывает, а складывает у выхода, для паломников. Оливковая ветвь из Гефсиманского сада – и символ, и память. Увидела там католического монаха-францисканца в коричневой рясе, мило и мирно беседующего с садовником, как, наверное, сотни и тысячи лет назад…. Иногда, говорят, в саду можно и поработать каждому желающему, особенно когда созревают оливки, паломников в это время много, место благодатное.