Книга Зов Полярной звезды - Александр Руж

– Изловим всенепременно. Из речений ваших явствует, что оная персона зело изранена бяху, посему сужденье имею, что недалече нози свои преткнеша. Там мы ее и обрящем.

Шеф рассуждал здраво. Вадим вспомнил, как отделал Адель Тала… мороз побежал по коже. Нет уж, такое лучше забыть!

– А медведь – самый обыкновенный, – продолжал Барченко, помалу возвращаясь в нормальное душевное состояние. – Токмо несоразмерен еси. А так – ничего в нем азазельского…

Вадим не возражал. У страха глаза велики, а в темноте да при небесной иллюминации и не такое может померещиться.

Не возражала и Аннеке. По крайней мере, на словах. Однако видом своим показала, что придерживается насчет Талы собственного мнения и никому ее не переубедить.

– Где твой дедушка? Я хочу его поблагодарить…

– Он лежать. Ни говорить, ни есть, ни пить… Много сил из него вытечь. Не знать, выздороветь или нет… Весь род за него Великого Аййка молить.

Сказав это, Аннеке вышла – отправилась в соседнюю вежу навестить больного деда. Оставшись один на один с Вадимом, Александр Васильевич заговорил горячечным шепотком:

– Вадим Сергеевич, вот же она, наша планида! Искали алтын, а нашли золотой. То, что в нощи сей содеялось, и есть меряченье!

– Вы уверены?

– Ни малейшего сомнения! Как бы еще в деву тонкорукую эдакая сила влилась? И что бы заставило ее противу зверины, плоти взалкавшей, безо всякого оружия пойти? И боль диавольская, вы говорите, ни единого стенания из ее персей не исторгла?

– Ни единого, – подтвердил Вадим, не находя возражений.

– Совокупность налицо! Чаял я, что доберемся мы до цели нашего хождения, вот и добрались. Близкое ли знакомство вы с этим ворожеем свели?

Вадим ответил неопределенным жестом. Он и сам не знал, насколько близко подпустил его Чальм к своим таинствам. Старик – себе на уме, к тому ж болен. Не станет откровенничать с пришлыми руши.

– Ничего, отлежится, – обнадежил и себя, и помощника Александр Васильевич. – У диких народностей стать крепкая. А что до откровенности… Задобрим, подмаслим. Опять же внучка у него – краля, на вас засматривается. Тоже подходец…

Едва ли не впервые подкатила к Вадиму неприязнь в отношении шефа. Что за вздор он тут несет? Соблазнять Аннеке ради подступа к ее деду?

– Не ударяйтесь вы в амбицию! – перехватил Вадимовы помыслы всеведущий шеф. – Я же не в Дон-Гуана вас играть принуждаю. Просто перемолвите с ней душевненько – глядишь, и поспособствует. У вас талант на красивых юниц впечатление производить.

Совсем засмущал, искуситель! Вадим пообещал, что поговорит с Аннеке, но за положительный результат не ручался.

Впрочем, со всем этим следовало погодить, покуда нойд пребывал на пороге небесного царствия. И без того работы привалило: Вадим указал тропу к подземелью Крутова, и шесть человек из отряда принялись разбирать завал, образовавшийся после взрыва. Остальные были пущены догонять Адель, но не преуспели – тянувшийся за ней кровавый след очень скоро исчез, его замело снегом, сыпавшим еще двое суток подряд. Порыскали близ озера, ни трупа, ни новых следов не обнаружили. Соваться далеко в тундру Барченко запретил.

– Все одно с такими ранениями, на холоде, зимой, в одиночку ей не выжить, – подвел он черту под поисками. – Не самочинно преставится, так хищное зверье одолеет, его тут вдоволь. Фиглярствовать по сему поводу грех, и судьбы подобной никому не пожелаю, но ежели в рассудок взять, то все по справедливости. Не восхоти она тельца златого, ничего бы не случилось.

И в который уже раз согласился Вадим с премудрым суждением своего командира. Об Адели старался не думать, выбросить ее вон из памяти, но та откровенно измывалась – являла рыжекудрую во снах, навязывала и днем, лишь стоило на минутку прикрыть глаза. И что самое подлое – Адель ни единожды не явилась ему в том своем последнем виде, от которого кровь стыла в сердце и тряслись поджилки.

Устав бороться с неотступным образом, Вадим пошел от обратного: с позволения Барченко перебрал оставшиеся в лагере вещи Адели – рюкзачок и медсестринскую сумку. Полагал напасть на что-нибудь, о чем она умолчала. Не прогадал: в подкладку вещмешка оказалась вшита маленькая, с почтовую карточку, картонка с прорезями, назначение которых Вадиму открылось не сразу.

Он показал ее Барченко, и тот, многое перенявший у своего друга Бокия, специалиста по криптографии, мигом определил:

– Трафарет. Таковые применяются для составления и прочтения секретных писем. Удобнейшая вещь, простая, как вретище, а без нее никто чужой письма не прочтет.

– В чем же ее назначение?

– А вы догадайтесь! Нет? Вот смотрите: кладем мы эту картоночку на лист бумаги и в прорези вписываем все, что нам заблагорассудится. Картоночку убираем, а пробелы заполняем любой абракадаброй, какая на ум взбредет. И попробуйте-ка, выловите нужные буквицы, если нет у вас такой же картоночки!

– Она писала шифрованные письма? Кому?

Барченко еще раз осмотрел находку, положил ее в свой портфель, к самым важным документам.

– А это, Вадим Сергеевич, пускай наши коллеги из ГПУ выясняют. По моему суждению безыскусному, столкнулись мы с заговором. Полюбовница ваша… простите, не уследил за языком, припомнил вам, чего не следует… в общем, имеются у нее некие содельщики. Что, вероятно, знали они о нашей эспедиции и о вашем в ней участии. А Адель Вячеславовна… хотя навряд ее именно так кличут… нарочно поджидала вас на пути следования. Она ведь в Лоухах всего за пару недель до нашего похода объявилась, это я случайно на станции узнал. Тогда меня это не насторожило, а напрасно!..

– Александр Васильевич, – заговорил Вадим торопливо, – я тоже об этом думал. Пути повредили неспроста… И к составу она вышла не из благих побуждений. Мне теперь кажется, что и волк никакой на нее не прыгал. Р-рассекла себе тулуп тем же ланцетом, выстрелила в воздух и легла на р-рельсы, чтобы мы ее заметили. У нее все было просчитано! Драматическое появление на подмостках – как в пьесе… Не могли мы ее после такого взашей прогнать.

– Все так, все так! – изъявил согласие Барченко. – Многосложный экивок! И, как изволите убедиться, враги нас обставили. На наших, как говорится, плечах въехали на Крайний Север. Почти что достигли искомого…

Эмоции в душе Вадима били через край.

– Но как они проведали, что экспедиция направляется к Сейду и что я еду вместе с вами? Об этом знали только в Московском губотделе, и то не все… Почему Аде… почему она так смело вышла нам навстречу? Была уверена, что я не смогу ее узнать?

– Во-от! – Барченко поднял к носу бородавчатый перст. – Это больше всего и смущает. Положим, о вашей амнезии они могли прочесть в газетах, но все прочее!.. Информация была под спудом таких устрашительных грифов сокрыта, что ни с какой стороны не подлезть. А они подлезли! Из сего проистекает, что завелся в нашем доблестном учреждении вероотступник, сума переметная. От него они сведения и получают… Эх, жалость, что не уберегли мы вашу… словом, позволили ей под своды Аида удалиться. Она бы столько всего могла рассказать!