Книга Как выжить в современной тюрьме. Книга вторая. Пять литров крови. По каплям - Станислав Симонов

А начинал этот Кошкин с того, что продал какому-то фуцину недостроенный дом. Кошкин стоял рядом со стройкой, а клиент поинтересовался, чей он. Мой, ответил Майор и предложил его купить, так как уже замучился строить. Купил, а купив, стал достраивать. Тут хозяева подоспели и видят, как на их глазах неизвестный гражданин достраивает их дом. В сердцах накостыляли «достройщику».

Затем Кошкин сагитировал пионеров, повез их в область и заставил под своим присмотром втыкать в землю флажки. По деревне там и сям, по садам и возле колодцев.

— Что это? — спрашивали в недоумении местные жители.

— Так приказ министра обороны, — сообщал Кошкин, сосредоточенно вбивая флажки в жирную южную землю.

— Как понять? — предчувствуя нехорошее, интересовались местные жители.

— Ничего не могу сделать. Тут пройдет танкодром.

— Кто? — пугались местные.

— Танкодром. Танки по этой дороге пройдут, — разъяснял Кошкин.

А это означало, что садам, колодцам, огородам и домам наступит полный пипец. Местные жители хорошо знали порядки в родной державе.

— Милый! — схватил за лацкан форменного пиджака особливо сметливый местный житель. — А нельзя ли этот флажок метров на двадцать сдвинуть в сторону?

— Да как это возможно! — вскричал Кошкин. — Это же приказ министра обороны. Личный.

И деньги потекли к молодцу рекой.

3 апреля. Предавший однажды продажен навсегда.

Жил на промке один дядька, делал разные вещи: шахматы из оргстекла, ножи, нарды — в общем, всякую всячину. И хорошо этот дядька устроился. Своя комната, в ней станок, места много, сушилка, в сушилке сухари сушатся, столик, лампочка типа абажур, и, главное, никто у него в соседях долго не удерживается. Прислали одного, два-три дня — вещи собрал, «машку» под мышку и уходит. Подгоняют следующего — та же история. Потом еще одного подселяют — одна и та же картина. Вот один уважаемый старичок и спрашивает его по секрету, почему такая история, почему от дядьки все валят?

— Как, ты не знаешь?

— Нет не знаю.

— Дело в том, — понижая голос до свистящего голоса, сообщает бывший сожитель, — что у него под комнатой бочка ртути разлита. Он мне сам по секрету рассказал. Просил никому не говорить. Сам болеет страшно, и вот-вот оттуда убежит.

Что же происходило на самом деле? Приходил очередной подселенец, токарь его привечал, помогал расположиться, но при этом очень жаловался на здоровье. То у него ногу крутит, то голова болит, то спина, а потом по секрету сообщал, что менты уронили бочку ртути и вся она ушла под пол. Что смогли, собрали, все остальное в землю ушло. И добавлял: «Так что ж я, дурак? Я отсюда бегом. В этом месте находиться смертельно опасно, и ноги крутит, зараза, мочи нет». После этих слов сожитель свои манатки тихонько собирает под мышку — и ходу.

Вот дед однажды этого дядьку и спросил, как же он, бедолага, тут работает, весь в парах ртути? А тот ему отвечает:

— Да ты что, дед? Какая ртуть? Это я их специально отваживаю отсюда. Нафиг они мне сдались, сухари мои жрать.

Цыган рассказывал. История называется «Цыганский десант».

Высаживается парочка приличных молодых людей в деревню. Выбирает дом побогаче и с порога начинает делать подарки. Вот вам бесплатно в подарок набор ножей, вот еще электрочайник с золотой спиралью, вот еще электромассажер, батарейки, правда, нет, одна у нас, но смотрите, как работает. Вставляет дежурную батарейку, включают — работает. Хозяйка, естественно, рот открывает и вопрос задает, что, мол, нам такая честь? Это не честь, а рекламная акция от фирмы «Томпсон». Но за это вы должны в воскресенье приехать в город N на ярмарку, пройти в центр информации и поблагодарить фирму за подарки. Акция, реклама, «Томпсон» — народу. Вещей много, вещи солидные, в упаковках. В финале дарители замечают: дело в том, что мы пока до вас доехали, потратились на дорогу и хотели бы возместить себе только дорожные. «Сколько?» — спрашивает хозяйка. «Буквально копейки — восемьсот рублей». Радостная хозяйка, урча от счастья, возмещает.

Впоследствии выясняется, что все подаренные вещи из разряда неходового товара и крайняя цена всему набору не более двухсот рублей.

День, солнечный, с ясным, чистым умытым небом, начался с того, что кто-то забыл закрыть дверь в библиотеку. В открытую дверь тут же просочился Коля Павлов. Борода всклокочена, во все стороны торчащие волосы, на голове кепка с двумя сальными пятнами в местах постоянного сплющивания ее пальцами. Майора Коля взял на неожиданность, пользуясь его благодушным настроением.

— Алексеич, че это делается? — напористо начал Коля, беспрерывно двигаясь и поправляя кепку.

— А что делается?

— Как что, православного в молельную комнату не пускают, а мне ни помолиться, ни написать чего. Мне вот писать нужно, а негде. В отряде невозможно, а в молельную комнату не пускают.

— Почему же не пускают? — все еще пребывая в хорошем настроении, добродушно осведомился майор.

— Произвол, чистый беспредел. — Весь вид Павлова дышал благородным негодованием от проявления такого безобразия.

— Значит так: дайте ему ключ и пусть в рабочее время пользуется молельной комнатой, — распорядился майор и покинул библиотеку.

Зажав вожделенный ключ в руке, Коля испарился. К вечеру не было ни Коли, ни ключа. Утром библиотекарь по дороге в барак встретил прогуливающегося Колю.

— Коля, где ключ? — зло спросил библиотекарь. — На ночь ключ тебе не давали. Гони ключ!

— Нет у меня ключа. В отряде он.

— Коля, твою богу в душу, ключ гони.

— Я ж говорю, нету.

— Короче, Коля, еб твою мать, ключ!

Библиотекарь нервно и зло протянул открытую ладонь. Почти мгновенно на нее лег ключ. Успокоенный библиотекарь вернулся на рабочее место. После обеда в окошко выдачи книг постучался азербайджанец:

— А почему молельный комнат открыт?

— Как открыта? — опешил библиотекарь.

— Так, посмотри.

Посмотрели. Висячий замок висел с закрытой дужкой на одной петле, но так, что беглый взгляд, брошенный на него, не позволял заметить, что двери открыты. Библиотекарь машинально дернул дверь. На столе, предназначенном для хранения предметов культа и книг, белело по-хозяйски разложенное полотенце, на нем стояла шленка, полная баланды, рядом ложка, луковица и две порции черного пайкового хлеба. В углу прямо к висящей церковной накидке прислонились неизвестно откуда взявшаяся дубина и разломанная грязная основа лампы дневного освещения. По всему было видно, что Коля обжил молельную комнату основательно. Однако смачно поесть в одиночестве он не успел. Видимо, спугнули.

Возмущение библиотекаря не знало границ. Налицо явное осквернение православной святыни местного значения. Срочно был вызван Саша Святой — тощий молодой человек, напоминающий студента-разночинца, голодающего уже третий год обучения. Сходство со студентом ему придавали редкая бороденка с такими же редкими усиками и длинные, немытые, давно не знавшие расчески волосы; завершала картину телогрейка, небрежно наброшенная на плечи.