Книга Второй шанс - Эндрю Гросс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эйприл, мне нужно личное дело одного полицейского двадцатилетней давности.
— Кого именно?
— Мартина Боксера.
Джилл остановила машину неподалеку от предприятий метрополитена БАРТ. Со стороны Залива дул прохладный ветерок, был седьмой час вечера. Смена уже закончилась, и рабочие в голубой униформе небольшими группами выходили из мрачных зданий. Джилл сидела в машине и пыталась отыскать взглядом нужного ей человека. Двадцать лет назад он был подростком, а сейчас взрослым, которого, вероятно, не так просто узнать. И вообще он стал другим человеком. Отслужил в армии, обзавелся семьей и последние двенадцать лет работал мотористом на одном из предприятий БАРТ. Секретарше Джилл, Эйприл, понадобилось несколько часов, чтобы навести справки и выяснить его место работы.
Неподалеку остановились несколько рабочих. Коренастый чернокожий мужчина попрощался с товарищами, помахал им рукой и быстро зашагал к машине Джилл.
— Наш менеджер сказал, что вы хотите меня видеть, — вместо приветствия произнес он. — Что случилось?
— Вы Кеннет Чарлз? — уточнила Джилл.
Мужчина молча кивнул.
Джилл показала ему свое удостоверение, и на лице Кеннета Чарлза отразилось изумление.
— Ничего себе, — недовольно поморщился он. — Давно уже меня не навещали представители так называемого правосудия.
— Мне нужны не вы, мистер Чарлз, — успокоила его Джилл.
Тот помолчал и равнодушно пожал плечами.
— Давайте немного пройдемся? Моя машина припаркована вон там, на стоянке. — Он показал на обнесенную невысокой металлической оградой площадку.
— Мы сейчас пытаемся раскопать несколько старых уголовных дел, — откровенно призналась Джилл, — и я случайно наткнулась на ваши свидетельские показания, которые вы дали на предварительном следствии. Речь идет о деле Фрэнка Кумбза.
Услышав эти имя и фамилию, Кеннет Чарлз остановился как вкопанный.
— Я читала ваши показания, — продолжила Джилл, — и хотела бы, чтобы вы поведали мне обо всем, что видели в тот вечер.
Кеннет Чарлз сокрушенно покачал головой.
— Тогда никто не поверил ни единому моему слову. Они даже не допустили меня до суда. И назвали меня грязным панком, не заслуживающим доверия. А зачем вам все это надо? Ведь прошло столько лет.
— Кеннет, вы действительно были непослушным подростком с дурной репутацией, — откровенно заявила Джилл. — К тому же у вас было два привода в полицию.
— Да, это верно, — согласился он, — но тогда я рассказал чистую правду. С тех пор много воды утекло, и я стал другим человеком. Мне до пенсии осталось всего двенадцать лет. Насколько я помню, тот полицейский отсидел за убийство двадцать лет.
Джилл пристально посмотрела на него.
— Понимаете, в чем дело, — осторожно промолвила она, — я хочу убедиться, что за это преступление отсидел именно тот человек, который совершил убийство, а не кто-либо другой. Мистер Чарлз, дело давно закрыто, и сейчас никто не будет возвращаться к нему. Более того, я не собираюсь никого арестовывать. Поверьте, наша беседа останется между нами.
Чарлз немного подумал, а потом стал подробно рассказывать, как он сидел дома, смотрел телевизор и покуривал травку. Вдруг с улицы послышались крики. Он выглянул в окно и увидел, как полицейский поймал какого-то парня и стал душить его. А тот вырывался, звал на помощь и вскоре затих.
Джилл внимательно слушала, стараясь не пропустить ни слова.
— Полицейских было двое, — говорил Чарлз. — Они оба душили парня, когда он уже лежал на земле.
— А почему вы ничего не предприняли, чтобы помочь ему? — поинтересовалась Джилл.
— Вы знаете, какие порядки были в те времена, — пояснил он. — Люди в полицейской форме чувствовали себя как боги. Они никого не боялись и могли делать что вздумается. А я кто? Сопливый панк, которого за мелкое хулиганство постоянно задерживала полиция.
— А вы могли бы вспомнить второго копа?
Чарлз встревоженно произнес:
— Вы же сказали, что не собираетесь никого арестовывать!
— Верно, но мне надо знать, кто там был еще. Это мое личное дело, мистер Чарлз, повторяю, мы не собираемся возвращаться к этому давно забытому делу. Вы узнаете его, если я покажу вам фотографию?
Они подошли к сверкающей новенькой «тойоте». Джилл открыла сумку, достала оттуда фотографию и протянула ее Чарлзу.
— Вы этого копа видели в тот вечер?
Он долго смотрел на фото, а потом кивнул:
— Да, это человек, которого я видел.
В тот день я сидела в кабинете и пыталась обнаружить хоть какие-то следы Кумбза. Мои сотрудники дежурили в местах его возможного появления, включая, разумеется, и дом Китинга, а я целый день названивала по телефонным номерам, которые нашла в его бумагах во время обыска. Но все было бесполезно. Кумбз как сквозь землю провалился. Правда, мне удалось отыскать тот самый белый пикап, на котором Кумбз добрался до тайного сборища, но и это ничего не дало. В четыре часа появился хозяин дома и сразу заявил, что видел Кумбза первый и последний раз в жизни, а дом сдал совсем другому человеку.
У Кумбза не было денег, пристанища, даже своей машины, но мы никак не могли напасть на его след. Где он скрывается все это время? Тем более что у полицейских имеются его фотографии с подробным описанием особых примет. А ведь Кумбз именно сейчас может готовить новое преступление.
В половине восьмого, когда у меня голова кругом шла от этой неразрешимой задачи, в кабинет ворвалась Джилл. Несколько дней назад она выписалась из больницы, но уже активно включилась в работу. Она показалась мне чрезвычайно возбужденной.
— Что ты здесь делаешь так поздно? — спросила я и с упреком покачала головой. — Иди домой и отдыхай. Тебе нельзя переутомляться.
— У тебя есть свободная минутка?
— Конечно, бери стул и садись. К сожалению, не могу угостить тебя пивом.
— Не беспокойся, я пришла со своим пивом. — Она загадочно улыбнулась и достала из сумки две банки «Сэм Адамс». Одну она протянула мне, а вторую тут же открыла и сделала пару глотков.
— Никаких новостей у меня, к сожалению, нет, — вздохнула я и пригубила из банки.
По выражению лица своей подруги я догадывалась, что она пришла ко мне не с пустыми руками, но почему-то подумала, что речь пойдет о ее муже Стиве. Я слышала, будто он совершил удачную сделку и собирается снова оставить жену в гордом одиночестве.
А Джилл тем временем расстегнула сумку и достала оттуда голубого цвета папку, на которой крупными буквами было написано «Боксер, Мартин».
— По-моему, я когда-то говорила тебе, что мой отец был превосходным адвокатом в Хайленд-Парке и выиграл много судебных процессов.
