Книга И ангелов полет - Майкл Коннелли

— Машину Кинкейдов мыли на станции обслуживания, где работал Харрис. Это доказывает квитанция.

— Верно.

Босх повернулся к коробкам на столе Пелфри и постучал пальцем по сделанной маркером надписи.

— Двенадцатое июня. Самый конец учебного года. Дети забирают вещи из школьных шкафчиков. Отвозят учебники домой.

Домашних заданий нет, поэтому учебники лежат в багажнике «вольво».

— Машина приезжает на станцию, — подхватил Эдгар. — Судя по сумме, которую они заплатили, «вольво» не просто помыли. Держу пари, им еще и салон пропылесосили.

— Мойщик, который этим занимается, дотрагивается до книги — вот и отпечатки.

— В тот день работал Майкл Харрис. — Эдгар посмотрел на Пелфри. — Управляющий говорил, что вы приезжали еще раз и просили показать карточку табельного учета.

Сыщик кивнул:

— Верно, было такое. Я снял копию с карточки учета, которая доказывает, что Харрис работал двенадцатого июня и именно он занимался белым «вольво». Элай попросил меня съездить на станцию и получить эти данные без судебного требования. Наверное, карточка учета играла решающую роль во всей системе защиты, и он не хотел, чтобы о ней кто-то знал.

— Даже судья. — Босх покачал головой. — Да, похоже, Элайас не доверял никому.

— И как выясняется, не без оснований, — заметил Пелфри.

Пока Эдгар изучал карточку табельного учета, Босх попытался осмыслить последнюю полученную информацию. На память пришли слова Шихана о том, что отпечатки были настолько четкие, как будто человек, оставивший их, потел. Теперь Босх знал настоящую причину: тот, кто дотрагивался до учебника, действительно потел, но не потому, что нервничал, совершая преступление, а потому что ползал в жару с пылесосом по салону машины. Майкл Харрис. Он был невиновен. Действительно невиновен.

Еще несколько минут назад Босх и сам в это не верил. Удивительно. Он не был наивным и знал, что копы допускают ошибки и отправляют в тюрьму невиновных. Но здесь была допущена колоссальная ошибка. Ни в чем не повинного человека пытали и запугивали, заставляя признаться в том, чего он, очевидно, не совершал. Уверенные в собственной правоте, полицейские свернули расследование и фактически позволили убийце ускользнуть.

То, что не сделали они, сделал адвокат, и это открытие стоило ему жизни. В итоге цепная реакция привела к тому, что город оказался на грани самоуничтожения.

— Итак, мистер Пелфри, — сказал Босх, — кто убил Стейси Кинкейд?

— Не знаю. Но только не Майкл Харрис. В этом у меня нет ни малейших сомнений. А вот вторую часть разгадки Элай унес с собой. Если, конечно, знал.

— Расскажите о Госпоже Регине.

— А что рассказывать? Элай получил информацию и передал ее мне. Я проверил эту шлюху и не установил никакой связи. Она извращенка. В общем, там искать нечего. Тупик. Если вы побывали у нее, то понимаете, что я имею в виду. Мне кажется, Элай тоже поставил на этой линии крест.

Подумав секунду, Босх покачал головой:

— Нет, я так не думаю. Там что-то есть.

— Ну, если и есть, он мне не сказал.

* * *

Из машины Босх позвонил Райдер. Она сообщила, что закончила работу, просмотрела все файлы, но так и не нашла чего-то значительного, что требовало бы неотложного внимания.

— Мы собираемся навестить Кинкейдов, — сказал Босх.

— Так скоро?

— Похоже, кто-то из них может обеспечить алиби Харриса.

— Что?

Босх рассказал об открытии, сделанном Пелфри и Элайасом.

— Одна из четырех.

— Ты о чем?

— Теперь мы знаем, что означает одна из четырех анонимных записок.

— Да, похоже, что так.

— Я думала о двух первых. Наверняка они как-то связаны. У меня даже появилась одна любопытная идея насчет «Гумберта Гумберта». Попробую проверить, но только для этого надо выйти в Интернет. Знаешь, что такое гипертекстовая ссылка?

— Киз, для меня это китайская грамота. Я и печатаю-то только двумя пальцами.

— Знаю. Объясню подробнее, когда вернетесь. Может, к тому времени что-нибудь и выясню.

— Удачи тебе.

Он уже собрался отключиться.

— Кстати, Гарри...

— Что?

— Звонила Карла Энтренкин. Сказала, что ей нужно поговорить с тобой. Я хотела было дать номер твоего пейджера, но почему-то передумала. Еще начнет названивать...

— Правильно сделала. Она оставила свой номер?

Райдер продиктовала номер и повесила трубку.

— Так что, едем к Кинкейдам? — спросил Эдгар.

— Да. Свяжись по рации с дежурным, пусть проверит номер белого «вольво». Надо узнать, на чье имя зарегистрирована машина. А мне нужно позвонить.

Он набрал номер Карлы Энтренкин, и та ответила после двух звонков.

— Босх.

— Детектив...

— Вы звонили?

— Да. Я... — Вздох. — Я хотела бы извиниться за вчерашнее. Прошу понять меня. То, что показали по телевизору, так меня расстроило... В общем, вместо того чтобы подождать и успокоиться... Извините. Я навела справки и вижу, что ошибалась.

— Ошибались.

— Еще раз извините.

— Ладно, инспектор, не стоит. Вы позвонили — этого достаточно. Я бы лучше...

— Как движется расследование?

— Понемногу. Вы разговаривали с Ирвингом?

— Да, разговаривала. Он сообщил, что следователи допрашивают детектива Шихана.

— Не придавайте этому большого значения.

— Я и не придаю. Но меня удивило, что вы заново взялись за старое дело. Убийство Стейси Кинкейд.

— Верно. У нас есть доказательства того, что Майкл Харрис не имеет к этому никакого отношения. Элайас собирался предъявить их на суде и снять с парня все подозрения. Теперь наша задача выяснить, кто убил девочку. Я по-прежнему придерживаюсь мнения, что это сделал тот, кто и застрелил Элайаса. Извините, инспектор, но мне нужно заканчивать.

— Позвоните, если выясните что-то значительное?

Босх задумался — порой у него возникало чувство, что, заключив сделку с Энтренкин, он вступил в союз с врагом.

— Да, я позвоню, если выясню что-то значительное.

— Спасибо, детектив.

— Не за что.

Глава 25

Автомобильный король и его жена жили неподалеку от Малхолланд-драйв, в недавно появившемся модном и дорогом квартале под названием Вершина. Надежно отгороженный и тщательно охраняемый, этот уютный мирок миллионеров раскинулся на живописных склонах гор Санта-Моники с видом на долину Сан-Фернандо. Кинкейды перебрались сюда из Брентвуда после убийства дочери, как бы в отчаянном — и запоздалом — порыве к безопасности.