Книга И ангелов полет - Майкл Коннелли

Длинное и узкое помещение разделяли три прохода, но полки и прилавки были пусты, стеллажи опрокинуты, пол скрыт под слоем мусора, а в воздухе висел тяжелый запах пролитого вина и пива. Босх осторожно приблизился к прилавку, перегнулся через него и едва не вскрикнул, увидев сидящего в углу мужчину азиатской наружности.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Лицо мужчины распухло и посинело. Наверное, в него попала бутылка. Босх кивнул, однако мужчина не ответил.

— Вы в порядке?

Кивок.

— Помощь нужна?

Мужчина покачал головой и отвернулся, избегая взгляда Босха.

— Сигареты все забрали?

Не получив ответа, он снова огляделся. Неподалеку валялась касса с выдвинутым пустым ящиком. Повсюду лежали спичечные коробки, коричневые пакеты, коробки из-под сигарет. Но ни одной пачки Босх, как ни искал, не нашел.

— Вот.

Сидящий на полу мужчина достал из кармана мятую пачку «Кэмела» и протянул ее Босху. Из пачки торчала одна сигарета.

— Нет, приятель, у тебя же последняя. Обойдусь.

— Возьми.

Босх замялся.

— Уверен?

— Бери.

Босх взял сигарету и благодарно кивнул. Поднял с пола коробок со спичками.

— Спасибо.

Он кивнул еще раз, вышел из магазина, сунул сигарету в рот и втянул через нее воздух, пробуя на вкус. Наслаждаясь вкусом. Достал спичку, прикурил и глубоко и с удовольствием затянулся. Подержав дым в легких, Босх выдохнул и громко, тоже с удовольствием, выругался.

Струйка дыма потянулась вверх. Босх повертел коробок в руке. На одной стороне было написано «Напитки фортуны», на другой — «Спички фортуны». Внутри, над красными головками спичек, отыскалась еще одна надпись:

СЧАСТЛИВ ЧЕЛОВЕК, ОБРЕТШИЙ УБЕЖИЩЕ ВНУТРИ СЕБЯ

Босх опустил коробок в карман. Пальцы наткнулись на что-то еще. Это был пакетик с рисом, оставшийся со свадьбы. Он подбросил его в воздух, поймал, крепко сжал в кулаке и опустил в карман.

На перекрестке все еще лежало тело Частина, только теперь его прикрыли желтой дождевой накидкой, взятой, наверное, из стоящей рядом патрульной машины. Полицейские уже возились с желтой оградительной лентой. Расследование началось.

Босх подумал о Частине, испытавшем, должно быть, настоящий ужас, когда его схватили злые, не знающие пощады руки. Он понимал, что чувствовал Частин, но не испытывал к нему ни малейшего сочувствия. Те руки тянулись к нему уже давно.

Из-за серых облаков появился вертолет и, совершив круг, опустился посреди улицы. Дверцы с обеих сторон распахнулись, и из машины выбрались заместитель начальника полиции Ирвинг и капитан Гарвуд, готовые взять все под свой контроль и направить следствие в нужную сторону. Оба быстро подошли к столпившейся у тела небольшой группке полицейских. Поднятый продолжающими рубить воздух винтами ветер всколыхнул желтую накидку, и Босх заметил, как Ирвинг отвернулся. Один из офицеров нагнулся и поправил плащ.

Хотя Ирвинг и Гарвуд стояли не менее чем в пятидесяти ярдах от Босха, в какой-то момент они словно почувствовали его присутствие и одновременно повернулись. Босх смотрел на них, не отводя глаз. Гарвуд, одетый, как обычно, в строгий темный костюм, поднял руку с зажатой в пальцах сигаретой и понимающе кивнул. Ирвинг, словно не выдержав взгляда Босха, опустил голову.

Босх уже знал, что будет дальше. Ирвинг сделает все как надо, решит проблему в интересах департамента. Частина объявят новым героем, мучеником, погибшим от рук разъяренной толпы. Его смерть станет оправданием предпринятых полицией мер. Произойдет как бы негласный обмен — Частин за Элайаса. Кружащие вверху механические стервятники разнесут известие о гибели копа по городу, и оно будет использовано для прекращения беспорядков. И лишь немногие посвященные будут знать, что виновником этих беспорядков был именно Частин.

Босх знал и то, что сам войдет в молчаливый круг заговорщиков. Ирвинг заставит его сделать это. Заставит потому, что именно от него, Ирвинга, зависела судьба того единственного, что еще было дорого Босху: его работы. Он знал — Ирвинг предложит ему сохранить работу в обмен на молчание. И Босх знал, что согласится на эту сделку.

Глава 40

Мысли снова и снова возвращались к тому моменту, когда его ослепили осколки стекла и брызги спиртного, когда он почувствовал тянущиеся к нему руки. Но через ужас к нему пришел, словно ниспосланный сверху, странный покой. В душе Босха наступил мир. Он как будто познал истину. Он понял, что будет пощажен, что праведный никогда не пострадает от рук падших.

Он думал о Частине и слышал его последний крик — громкий, пронзительный, страшный, почти нечеловеческий. То был крик низвергнутого в ад падшего ангела. И Босх знал, что никогда не позволит себе забыть его.