Книга Голоса - Урсула Ле Гуин

Так что всего за несколько дней народу у нас в доме значительно прибавилось, и я была этому очень рада. Там теперь звучало куда больше живых голосов и стало не так много безмолвных теней. Да и порядка, честно признаться, там тоже стало больше. И намного меньше пыли на алтарях — теперь их касались, проходя мимо, все наши многочисленные посетители, а не только я да Лорд-Хранитель.

А вот его я в эти дни видела совсем редко. И только на людях.

И я ни разу не ходила в тайную комнату — с той самой ночи, когда моими устами впервые заговорил оракул.

Моя жизнь внезапно и полностью переменилась. Теперь она проходила больше на улицах, а не среди книг, и я целыми днями разговаривала с другими людьми, которых у нас бывало немало, а не только по вечерам и с одним-единственным человеком. Да сердце мое в эти дни было настолько отдано Орреку и Грай, что порой я о Лорде-Хранителе даже и не вспоминала. А если испытывала из-за этого стыд, то тут же находила для себя извинение: это раньше я была нужна ему как единственный близкий человек, а теперь он больше во мне не нуждается, теперь он снова стал настоящим Лордом-Хранителем, и составить ему компанию мог хоть целый город, а для меня у него и времени-то нет.

А у меня не было времени, чтобы пойти в тайную комнату — ночью, как раньше. За день я страшно уставала. К ночи я способна была только поцеловать свою маленькую статуэтку богини Энну и тут же засыпала. Книги в той комнате помогали мне оставаться живой, пока мертв был мой город, но теперь он снова возвращался к жизни, и у меня не было в них никакой нужды. Ни времени, ни нужды, ни потребности.

А если причина все же была в том, что я просто боялась пойти туда, боялась той комнаты, тех книг, то думать об этом я не желала и не позволяла себе понять, что дело именно в этом.

Глава 15

В те первые дни лета мы, казалось, уже совсем позабыли об альдах, словно их и не было у нас в городе. Вооруженные волонтеры из числа местных жителей бдительно охраняли порядок на улицах и не спускали глаз с альдских казарм и конюшен ни днем ни ночью, создав нечто вроде народной милиции и учредив посменные дежурства. Да и в Доме Совета речь шла исключительно о делах самого Ансула, а совсем не об альдах. Там каждый день проходили весьма многочисленные и бурные собрания под руководством наиболее достойных людей, имевших опыт управления страной и решительно настроенных на восстановление былого могущества Ансула и его прежней политики.

Пер Актамо, разумеется, был в самом центре всей этой деятельности, и, хотя ему не было еще и двадцати пяти лет, все тут же увидели, что это прирожденный руководитель. Кипучая энергия и ум Пера не давали старикам, бывшим членам Совета, слишком быстро скатываться к принципу «а мы всегда так делали». Прежние способы руководства и управления страной Пер то и дело подвергал сомнениям, спрашивая присутствующих: а нельзя ли сделать лучше? И постепенно начинали вырисовываться и новое устройство Совета, и основные законы, свободные от многих ставших бессмысленными традиционных правил и закавык. Я часто ходила послушать, как выступает Пер и некоторые другие, когда собрания бывали открытыми, потому что это было действительно здорово и вселяло надежду. А сам Пер каждый день приходил в Галваманд, чтобы посоветоваться с Лордом-Хранителем. Почти столь же часто приходил и Сулсем Кам вместе со своим сыном Султером Камом. Сам Сулсем обычно стоял за то, чтобы все по-прежнему делали «как всегда», а вот его жена Эннуло поддерживала идеи Пера Актамо. Поддерживал их и Лорд-Хранитель, хотя в лоб своего мнения обычно не высказывал и всегда стремился примирить противников, заставить их выйти за пределы простого спора и соревнования мнений.

День выборов был уже намечен, но однажды солнечным утром по всему городу разнеслась весть: через холмы Исмы движется армия альдов.

Сперва казалось, что это просто слухи, на которые можно не обращать внимания. Какие-то пастухи вроде бы видели войско альдов, а может, и не войско. Но вскоре из верховий реки Сандис в Ансул приплыл на своей лодке человек, который полностью подтвердил то, о чем рассказывали пастухи. Войско альдов быстро движется в сторону Ансула и теперь, наверное, находится уже близ перевала, над теми источниками, что питают реку.

И тут возникла паника. Люди бежали мимо нашего дома с криками: «Альды идут!» То и дело на площади Совета и на улицах собирались огромные толпы. Снова было извлечено оружие, и мужчины устремились к старой городской стене, которая тянется за городом вдоль Восточного канала. В этой стене еще сохранились ворота, от которых начинается дорога, ведущая в горы. А сама стена была наполовину разрушена, еще когда альды взяли город. Но люди принялись строить баррикады, перегородив и эту дорогу, и мост Исма.

Все, кто приходил в тот день в Галваманд, казались растерянными, испуганными и жаждали указаний и советов. Слишком многие еще помнили, как семнадцать лет назад был взят Ансул. Пер Актамо и основная часть здравомыслящих людей, способных как-то успокоить горожан, собрались в Доме Совета, так что утешать и успокаивать пришлось в основном Лорду-Хранителю. Правда, к его словам все охотно прислушивались. Вскоре, впрочем, он вызвал меня в коридор, чтобы мы могли поговорить наедине, и сказал:

— Мемер, ты мне очень нужна. Оррека я послать не могу: он не сумеет пробиться сквозь толпу — они его наверняка остановят и потребуют, чтобы он немедленно объяснил, как им быть и что делать. Ты сможешь пробраться в казармы — к Тирио и Иораттху — и выяснить, во-первых, что им известно об этом новом войске, а во-вторых, не переменил ли ганд своего решения и своих прежних приказов. Мне совершенно необходимо все это знать. Сможешь?

— Хорошо. А от тебя мне что-нибудь передать им? — спросила я.

И тут он посмотрел на меня так, как если бы я вдруг на редкость удачно перевела какие-то строки из текста на аританском языке — не удивленно, а в высшей степени удовлетворенно, даже восхищенно.

— Нет, ничего. Ты и сама знаешь, что им сказать, — сказал он.

Я надела мужскую рубаху и стянула волосы на затылке. Теперь, когда люди хорошо знали меня в лицо, мне совсем не хотелось, чтобы меня останавливали на улицах и задавали всякие вопросы. В общем, в казармы я отправилась в обличье конюха Мема — юноши-полукровки.

Какое-то время я, прячась и пригибаясь, вполне успешно продвигалась по улице Галва к площади Совета, но после моста Ювелиров пройти оказалось невозможно — толпа стояла мертво. Я сбежала вниз по той лесенке, которой мы тогда воспользовались, и сразу вспомнила грохот конских копыт над головой, крики, запах дыма… Вдоль канала я вернулась к Дамбам, там по мосткам перебралась на другой берег и по нему уже вернулась туда, откуда было рукой подать до того плаца, на котором обычно маршировали альды. Там было совершенно пусто, ни души, но за конюшнями виднелась цепь стражников, охранявших склон холма и подступы к казармам. Мне оставалось только подняться на холм и подойти прямо к ним; но сердце у меня от волнения билось так, что готово было выскочить из груди.

Солдаты, не говоря ни слова, смотрели, как я к ним приближаюсь, и два или три лучника уже прицелились в меня из своих больших луков.