Книга Секта - Микаэль Крефельд

– Не подходи близко к бесу, Кевин, – раздался с порога голос Якоба Месмера.

55

Кевин испуганно смотрел на подошедшего Учителя.

– Что ты тут делаешь, около гадкого беса?

– Он ска… он сказал, что он никакой не бес, Учитель.

Якоб Месмер погладил его по головке:

– Святая ты простота! Ты же знаешь, что тебе здесь нечего делать, верно?

Кевин кивнул:

– Да, Учитель. Но мне захотелось пописать.

Якоб Месмер засмеялся:

– Ну, коли захотелось, тут уж ничего не поделаешь! А теперь – бегом отсюда! И чтобы я тебя тут больше не видел, ясно? – С этими словами Месмер многозначительно похлопал себя по кожаному ремню, которым был подпоясан.

Взглянув на ремень, Кевин быстро закивал:

– Ладно, Учитель. Я побежал.

Он повернулся и со всех ног пустился по проходу, а затем выскочил за дверь.

– Славный мальчонка, правда? Приехал сюда с матерью полгода тому назад. На свете столько нехороших людей, – сказал Якоб Месмер и перевел взгляд на Томаса. – А ты наконец очнулся, хотя про тебя, бесноватого, не скажешь, что ты спал сном праведных. – Он холодно улыбнулся.

– Почему вы его не остановили? Почему ты не остановил Беньямина?

– У Беньямина там, в поле, была назначена встреча со Всевышним.

– Ты мог его остановить, если бы захотел.

– Ты приписываешь мне власть, которой я не имею. На самом деле это твоя вина.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ведь это ты сюда пришел как посланец дьявола и заразил одержимостью Беньямина. – Якоб криво усмехнулся. – Я пытался его спасти, но твое присутствие заставило его броситься под комбайн. – Произнося эти слова, Якоб Месмер все быстрее вращал большими пальцами, одним вокруг другого. – За это несешь ответственность ты.

– На твоих учеников, Месмер, эта галиматья, может быть, и действует, но только не на меня. Мы оба прекрасно знаем, что ты использовал Беньямина так же, как сейчас используешь меня, чтобы укрепить свою власть над ними, – прищурившись, сказал Томас. – Кажется, Самуэль бросает тебе вызов? Никак он следующий на очереди, Мессия? В этом все дело? – язвительно спросил Томас.

Якоб Месмер пожал плечами:

– Я никем не манипулирую, все подчиняются мне по доброй воле. Ты, наверное, перепутал меня с отцом. Манипулировать людьми – это его специальность. Посмотри на себя, в какое положение ты попал из-за него!

– Это ты велел меня сюда засадить. Разве ты не знаешь, что лишение свободы – это уголовное преступление, за которое полагается восемь лет тюрьмы?

– Ишь какой начитанный частный детектив, разбирающийся в уголовном праве! Весьма впечатляюще! Из бывших полицейских? – Якоб Месмер подступил на шаг ближе. – Хотелось бы знать, отчего ты больше не служишь в полиции? Из-за маленького жалованья? Или неприятностей на работе? Тебя что-то напугало? Какая-нибудь трагедия? – Он впился в Томаса взглядом, таким же острым, как у его отца. – Однако ты не похож на человека, которого легко запугать. Для этого твое восприятие слишком притупилось, да и интеллекта не хватит. Ты – полицейский хам.

– Можешь думать обо мне что хочешь. Почему бы тебе не отпустить меня – и дело с концом?

– Не кажется ли тебе, что для этого уже поздновато?

– Отнюдь нет, если мы договоримся, что причина, по которой ты меня связал, заключалась в том, что я побил одного из твоих людей, а тот не упустил случая отплатить мне той же монетой. Затем вы заперли меня здесь, пока страсти не остынут, вот, мол, и все, что было. Что скажешь на это?

Якоб Месмер посмотрел на него долгим взглядом и наконец расплылся в ухмылке:

– А я тебя, оказывается, недооценил. Ты не просто полицейский хам, а вдобавок еще и особо одаренный представитель этого племени. Понимаю, почему мой отец выбрал тебя. Должно быть, ты один из его самых ценных сотрудников.

– Меня наняли только для этого дела. Если непременно хочешь знать, то да, я действительно бывший полицейский, и – да, жалованье действительно было не бог весть, поэтому я и ушел оттуда. Твой отец платит гораздо щедрее, чем полиция Копенгагена.

Якоб Месмер прикрыл ладонью рот и задумчиво рассматривал Томаса.

– Ты не поэтому оставил службу и не только из-за денег согласился работать на моего отца. Мой отец манипулирует тобой так же, как всеми, кто его окружает.

– Зачем мне врать? – сказал Томас. – Для меня это такая же работа, как всякая другая, и чем быстрее я ее закончу, тем лучше. Так ты освободишь меня от этих штук? – спросил он как бы между прочим.

Но Якоб Месмер не проглотил наживки:

– Он рассказывал тебе про кофейный тест?

– Я уже и не помню.

– Как же – не помнишь! У тебя на лице написано, что да. – Якоб Месмер явно был собой доволен. – Рассказывал, как же иначе. Это помогло тебе понять, чем он занимается, очеловечило ваши отношения, вызвало у тебя необходимую эмпатию и сократило дистанцию между вами. Уверен, что этот рассказ тебе так понравился, что ты тотчас же опробовал тест на своих друзьях. Верно?

Томас не ответил, а Якоб Месмер оживился еще больше:

– Так он и меня уболтал. Знаешь, откуда мне это известно? Я сам придумал эту штуку. Чего только мы не добивались от наших клиентов этим рассказом! – Он выразительно покачал головой. – Всегда заботься о том, чтобы у твоего продукта было человеческое лицо. Заставляй людей ощутить эмпатию – и щелк! – Он прищелкнул пальцами, как заправский автомобильный дилер. – Они твои, со всеми потрохами!

– Поздравляю, Якоб, твоя правда, я позволил собой манипулировать. Раз это установлено, почему бы тебе прямо сейчас не подписать контракт и не получить приз, который за это дают? Я уверен, этого с лихвой хватит, чтобы дальше продолжать то, что ты тут затеял. Поверни дело в свою пользу – свою и твоего… движения. Заодно сможешь влить новые средства в исследовательскую деятельность, – закончил Томас, бросив взгляд на грибные грядки за спиной Якоба Месмера.

Грустная улыбка Якоба, выражавшая сожаление, свидетельствовала о том, что уговоры на него не подействовали и ни подписывать договор, ни отпускать Томаса он не собирается.

– Как всякая дрессированная зверушка, ты не владеешь моментом. Здесь творятся великие дела, поэтому нам не нужна милостыня. Отдай кесарево кесарю. Помнишь эту притчу? Нам не нужно подаяние от великого Сатаны. С Божьей помощью мы как-нибудь и без того справимся. – Он оперся на палку и повернулся, чтобы уйти.

– Якоб, неужели ты не понимаешь, что меня будут разыскивать, а смерть Беньямина станут расследовать?

– Добро пожаловать всем в Божий дом, – ответил тот безмятежно. – А ты, кажется, хочешь пить, тебя не мучит жажда?