Книга Переулок капитана Лухманова - Владислав Крапивин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тот не обиделся, но огрызнулся:
— А может, и правда встретим…
— Да! Может, и в самом деле, — поддержала его Маша.
Мир сказал покладисто:
— Вот и хорошо. Только имейте в виду: он не обязательно будет похож на Эльфокрыла. Потому что для сцепления душ важна их похожесть не снаружи, а внутри. А с виду он может оказаться каким-нибудь беспризорником. Оттопырит губу и скажет: «Чо пялитесь? Не видали инопланетянина?»
— Не, он так не скажет, — всерьез заспорил Крылатый Эльф.
— А может, он и сам не будет помнить, что с другой планеты, — вдруг догадался Мак.
И стало почему-то грустно.
Они и правда вскоре встретили незнакомого мальчишку. И он в самом деле не был похож на Эльфокрыла. И не было в нем ни капельки инопланетных признаков. Этакий пацан с намеком на безнадзорность. В сизом обвисшем свитере, в порванных джинсах, в расхлябанных кроссовках. С темными волосами, обрезанными ниже ушей, с хмурыми глазами, под которыми лежала легкая тень. Ростом он был с Мака.
Это случилось на другой день после разговора о квантовом сцеплении, на улице Челюскинцев. Мак, Маша, Данька и Эльф забрели так далеко от школы, потому что Маша после уроков сказала:
— Мальчишки, хотите космического мороженого? Называется «Сатурн». Шарики в шоколаде, а вокруг колечки из разноцветного крема. Вкуснятина-а!..
Все хотели.
Маша объяснила, что «Сатурн» продается в только что открывшемся летнем кафе. Порция стоит сто рублей. Подсчитали, что у всех наберется около двухсот, и Маша решила, что двух порций хватит на четверых: «Они большущие…»
Но попробовать космическое лакомство не удалось. В нескольких метрах от голубой пластмассовой кафешки их окликнул тот самый пацан. Окликнул со спины:
— Эй! Постойте, дело есть…
Все разом обернулись. Мальчишка не понравился. Не потому, что вид потрепанный, а потому, что смотрел непонятно — со смесью дерзости и боязливости.
— Ну, чего? — сказал Мак с готовностью к ссоре. Хотя опасности, конечно, не было: их четверо, а он один.
Мальчишка спросил, глядя исподлобья:
— Ты брат Мирослава Рощина?
— Да… Ну и что? — И толкнулся страх: — С ним что-то случилось?
— Нет… Не думаю… Я хотел с ним поговорить, да не знаю, где найти… — Теперь глаза мальчишки были уже не такие сумрачные. Слегка виноватые даже. И он сказал опять: — Дело есть…
Вмешалась Маша:
— Если важное дело, давай пойдем в клуб. Мир наверняка там, с гитаристами…
— Можно… Или не надо. Можно с вами… С братом…
— Да что за дело-то? — спросил Мак все еще ощетиненно.
Мальчик шевельнулся, будто сбросил со спины рюкзак (которого не было).
— Я весной был во Дворце школьников, там Мирослав рассказывал про капитана… И про его кораблик. И про старинную книгу, которая была раньше у ребят, а потом пропала…
«Ну и что?» — чуть снова не спросил Мак, но почему-то удержался.
И все выжидательно молчали. У мальчика на плече висела холщовая сумка с черным рисунком — парусник времен Магеллана. Мальчик вынул из нее плоский газетный сверток, сдернул газету, скомкал ее, сунул в сумку. В руках у него оказалась темная узкая книга с обугленным уголком.
— Эта? — спросил мальчик и протянул Маку.
Книга была эта. На серо-коричневом переплете тянулась по диагонали надпись: «МОРСКIЕ РАЗСКАЗЫ». А вверху — имя автора: «ДМИТРIЙ ЛУХМАНОВЪ».
«А может, не та, а просто такая же?» — мелькнуло у Мака. Он рывком откинул корочку. На первом листе чернел знакомый по ксерокопии почерк: «Владимiру Андреевичу Шателенъ в знакъ глубокаго уваженiя…»
Маша, Данька и Крылатый Эльф стояли по бокам от Мака и тихо дышали. Все знали, что это за книга. Мак тоже молчал. Он чувствовал, что с этой минуты жизнь делается иной: с новыми интересами, новыми красками, новыми загадками. Наконец он выговорил:
— Где взял? — И сам почувствовал: вышло не по-доброму, хмуро и подозрительно. И чтобы сбить это впечатление, добавил по-иному: — Это же… просто чудо какое-то…
Мальчишка шевельнул плечом под широким свитером. Сипловато согласился — то ли с ухмылкой, то ли с недовольством:
— Может, чудо… А может, просто случай… Люди выкидывают ненужные книги с чердаков, когда ломают старые дома. Ну вот и эту выбросили не глядя. И попала на кострище. Теперь во многих местах книги жгут. Свозят на пустыри и палят. Будто в этом радость какая-то. А мы с пацанами ходили туда, разгребали остатки…
— Зачем? — ревниво спросил Элька. Потому что незнакомый мальчишка не был похож на книголюба.
Тот опять шевельнул плечом:
— Так. Для добычи. Может, что-то редкое попадется… Вы-то однажды тоже спасали книжки из костра, я знаю…
Что тут можно было возразить? Не скажешь ведь: «Мы не для добычи…» Получится, будто хвалишься.
А мальчик спросил:
— Это правда редкая книга?
— Еще бы, — сказал Мак. Быстро и честно. — А ты что хочешь с ней делать?
— Продать, — отозвался мальчик, будто о породистом щенке-найденыше или пойманном голубе.
У него словно проклюнулись сквозь свитер колючки. И у Мака мелькнула мысль, что мальчишке подошла бы кличка Шиповник.
Вмешалась Маша:
— Книга, конечно, редкая, но кто ее купит сейчас? Кому нужен какой-то Лухманов?
— Какому-нибудь музею, — объяснил Шиповник. — Это же ценный экспонат. Ему больше ста лет. Да еще надпись, автограф называется…
— А ты знаешь, кто такой Шателен? — спросил Мак.
— Знаю, конечно. Твой брат рассказывал тогда во дворце…
— Все равно ничего не дадут в музее, — рассудила Маша. — Или предложат копейки, или схватят за шиворот: «Где взял? На кострище? А ты знаешь, что детям туда нельзя? Пошли в полицию!..»
Мальчишка не стал спорить. Кивнул:
— Это они могут… — и уперся взглядом в свои кроссовки. Потом сбивчиво спросил: — А вам… она не нужна?
Мак досадливо прошелся по «торговцу» глазами. Как бы попробовал на ощупь его полинялый свитер. От свитера пахло сигаретным дымом. Мак поморщился и проговорил хмуро и откровенно:
— Нам она, конечно, нужна. Но ты ведь, наверно, запросишь, сколько нам и не снилось…
— Да! Сколько ты хочешь за эту книгу? — деловито вмешалась Маша.
— Ну… понятия не имею… — Он поднял глаза, но смотрел не на ребят, а в сторону.
Данька вдруг проговорил, не скрывая недовольства:
— А ты «поимей понятие». И скажи.
