Книга Суккубус - Виталий Вавикин

– Какого черта?! – попытался остановить их седеющий лейтенант.

– Мне нужно отвести ее в камеру! – проорал Кинг. Вест тронул его за плечо.

– Иди. Я поговорю с ним.

Двери были не заперты. Пятна крови засыхали на кафельном полу. Кларк. Он стоял за решеткой, и кровь, казалось, покрывает все его тело.

– Что за… – Кинг взял Кэтрин за руку. – Стой здесь. Я сейчас приду.

Он вышел, прикрыв за собой дверь.

* * *

– Я убил их, – сказал Кларк. – Убил их всех. – Кэтрин смотрела на него, на засыхавшую на нем кровь. – Бойся меня, – велел ей Кларк. – Бойся, потому что я могу забрать у тебя все, что есть. Любовь, жизнь, душу. Я оставлю лишь страхи, боль, ужас. Слышишь? Даже демоны боятся. Ты почувствуешь это, когда я приду за тобой.

– Я ничего не чувствую, – тихо сказала Кэтрин.

– Ложь!

– Совсем ничего… – она достала из кармана кухонный нож Винсента.

– Это не спасет тебя, – заверил ее Кларк. – Не облегчит твои страдания.

– Никакой боли, – Кэтрин смотрела на порезанную руку. – Никаких чувств.

– Ты будешь страдать, сука! Будешь корчиться и молить о пощаде. Только кровь может искупить наши грехи. Только боль и страх смерти отбросит мелочи, приблизив к сути!

– Возьми, – она протянула нож Кларку. Он вывернул ей руку, воткнул острие в ладонь.

– Кричи! – Сталь разорвала плоть. Вышла с другой стороны ладони. – Умоляй! Бойся меня! – Кровь капала на пол: густая, теплая. – Страдай! – Зубы Кларка скрипели. – Страдай же! – он смотрел Кэтрин в голубые глаза: холодные, безучастные. – Я разорву тебя. Растопчу твои почки ногами. Вырву кишечник и заставлю сожрать собственное дерьмо, – шипел Кларк, но глаза Кэтрин говорили ему, что все это не имеет смысла. Вся его сила, весь его праведный гнев не смогут сломать это гнетущее безразличие. Он зарычал. Вырвал нож из ее ладони и воткнул в ладонь собственную. Далекая, тупая боль пронзила тело мелкими иглами.

– Совсем ничего, – Кэтрин смотрела на свою изуродованную руку. Кларк провернул нож в своей ладони. Снова боль. И ярость.

– Смотри мне в глаза! – прохрипел он. Вытащил нож и воткнул себе в ногу. – Ты не сильнее меня! Видишь?! Не сильнее!!! – Кровь из разрезанной артерии ударила Кэтрин в лицо. Она отошла назад. – Куда ты? – закричал Кларк. Без ответа. Происходящее потеряло для Кэтрин смысл. Никаких чувств. Никаких страхов. – Не смей уходить! – верещал Кларк, бросаясь на решетку. – Я достану тебя! Клянусь, я достану тебя! – он бил ножом в стальные прутья, грыз их зубами. – Вернись! Вернись! Вернись!

Кровь залила пол в его камере. Кэтрин все еще была близко. Безразличная. Безучастная. Он просунул сквозь решетку руку и попытался дотянуться до нее. Его пальцы почти коснулись золотых волос. Его собственное тело словно бросало вызов его ярости. Кларк срезал с руки часть плоти. Еще чуть-чуть. Кусок мяса, кожи и мышц упал к ногам. Еще. Боль отступала, тело сдавало позиции, протискиваясь все дальше и дальше между стальных прутьев. Лилась кровь. Блестели белые кости. Еще совсем немного. Еще совсем… Кларк увидел, как его пальцы коснулись золотых волос. Синие, скрюченные. Он попытался сжать их, но они отказались повиноваться ему. Стали чужими, лишними. Вся рука больше не принадлежала ему. Кларк почувствовал, как подгибаются ноги. Он упал в лужу собственной крови и забился в предсмертной судороге.

Глава вторая

– Плоть. Свежая, влюбленная плоть. – Ламия смотрела, как Тэмми пробирается к Кевину. Пол под ее ногами был застлан птичьим пометом и человеческими испражнениями. Грязные лохмотья и груды мусора источали невыносимую вонь. Крысы разбегались в стороны. Мыши затихали в углах.

– Кевин!

Он не слышал Тэмми. Сидел, укрывшись старым одеялом, и рассказывал своему новому другу историю своей жизни: любовь, секс, удачи и поражения… Тощая крыса, забравшись на его поджатые к груди колени, слушала, вглядываясь маленькими красными глазами в его глаза. Он пах жизнью. Пах мясом. Его полные губы обещали быть мягкими и сочными. Его кровь – теплой и густой, способной утолить жажду, голод…

– Кевин! – Тэмми споткнулась и едва не упала. Пол под ногой провалился. Старые доски оцарапали икру. – Кевин!

Тощая крыса обернулась, посмотрела на нее, спрыгнула с колен своего ужина и скрылась под грудой тряпья у противоположной стены.

– Нет! – Кевин бросился следом за крысой. – Не уходи! Пожалуйста, не уходи! – он искал крысу, разбрасывая в стороны старую одежду и обувь. – Нет! – заскулил он, понимая, что крыса убежала. – Нет, – он повалился на бок, свернулся калачиком и тихо заплакал.

– Посмотри, во что ты превратила его, Джесс! – сказала Тэмми суккубу. Она опустилась на колени рядом с Кевином и по-матерински обняла его. – Все будет хорошо.

Он прижался к ней.

– Крыса ушла, – пожаловался он. – Все уходят… Всегда уходят…

– Ты обещала, что отпустишь его, Джесс!

– Я отпускаю. Он может идти. Забирай его.

– Забирать?! Да он спятил, черт бы тебя побрал! Ты свела его с ума, Джесс!

– Я просто хотела понять…

– Ненавижу тебя!

– Я думала, ты любишь меня.

– Ты – чудовище, Джесс! Монстр! Посмотри, что ты наделала!

– Не понимаю, почему это для тебя так важно?

– Потому что он человек, Джесс, – Тэмми сильнее прижала Кевина к своей груди. – Когда ты умерла, я проклинала Бога за то, что он забрал тебя, но сейчас… Клянусь, я хочу, чтобы ты снова оказалась в могиле, Джесс.

– Почему?

– Потому что это неправильно, Джесс! То, что ты делаешь – неправильно!

– Я могу исправить это.

– Ну, так исправь! Исправь, черт тебя возьми! Иначе, клянусь, я до конца своих дней буду ненавидеть тебя…

* * *

Пробка. Такси. Дождь барабанит по крыше. Кристин. Озноб. Он пробирается под кожу. Глубже. Куда-то в самую суть. Дом, семья, жизнь – все кажется каким-то обсмеянным, опороченным, но в тоже время нужным, незыблемым. И хочется верить, что память врет. Что это сон… Картины, тени, ночь… Настанет утро и принесет возможность все забыть, заполнить пустоту и тучи разогнать, лицо подставив лучам солнца… Но что-то новое внутри терзает душу. То родилось недавно… А может, было там всегда, дремало лишь? И, притаившись, выжидало тот момент, когда настанет время? Страсть? Похоть? Что это? Любовь? Все то, что было так недавно – нужно ли оно теперь? Рой. Милый Рой. Плохой любовник и бездарный муж. Забыться. С ним. Найти в его руках заботу и покой вернуть.

* * *

– Впустишь или будем стоять на пороге? – спросила Кристин.

Рой пожал плечами, отошел в сторону. Кристин вошла. Дверь за спиной закрылась.

– Сердишься на меня?