Книга Плохая хорошая девочка - Ирина Арбенина

— А зачем им нужна была эта переправа? — поинтересовался Ростовский, не проявляя особого интереса к ране сыщика. — Чего они там забыли, на той стороне?

— Да вот, кажется, и ответ. — Сыщик снова торжественно продемонстрировал свою царапину.

— То есть?

— Там, на другом берегу, — источник. Я попробовал воду.

— И что же? Необычная?

— Да, вода в источнике имела сильный привкус серы.

— Понятно…

— Я пить не стал — промыл только рану. И вот, пожалуйста…

— Вы думаете, в том источнике целебная вода?

— Получается, что целебная… — пробормотал сыщик, с прежним изумлением продолжая созерцать свою царапину.

— И какая тут связь с переправой?

— Чтобы добраться до этого источника из лагеря, нужно довольно долго топать… Понимаете? Чтобы попасть туда без тарзанки, придется сделать здоровенный крюк. А вода им, видно, была эта нужна… Причем постоянно. Вот отсюда, надо полагать, и возникла идея этой переправы.

— Вот как, значит… — задумался профессор.

— Хотите переправиться? — предложил сыщик.

— А это, кажется, по силам даже такой старой перечнице, как я! — с готовностью откликнулся Горчицкий. — Все довольно просто. И не требует особых физических усилий.

— Ну что, хотите попробовать? — повторил свое предложение сыщик. — Сами посмотрите на этот источник. Вы ведь, наверное, лучше меня разбираетесь в свойствах серной воды, профессор?

— Может, мы все-таки сначала пожрем?! — возмутился Юра. — Нам эта вода сейчас пока на фиг не нужна! Все здоровы, кажется… На тебе, Королевич, вообще все зажило, как на барбосе. Так?!

— Ну, в общем, да…

— Тогда пошли обедать — я жрать хочу, а не пить. А уж если и пить, то, уж конечно, не вашу вонючую воду с запахом серы!

Речь Ростовского была страстной и, по-видимому, убедительной. Поскольку Юрины спутники с его доводами согласились.

Минут через пятнадцать, довольно шустро шагая, подгоняемые аппетитом, все трое уже были в лагере.

— А тушенка где? — хлопнул себя по бокам Ростовский, подойдя к костру. — Кто тушенку сожрал, я спрашиваю?

— Человек не одинок во вселенной, Юрочка, — хмыкнул профессор. — Звери, например, тоже любят тушенку. Правда, они не умеют открывать консервные банки. Так вы для них постарались — открыли.

— Какие звери?! — продолжал возмущаться Ростовский. — Я не вижу тут пока никаких зверей!

— Ну это еще не значит, что они тоже вас не видят.

— Ну и долина… вороватая! Ничего нельзя без присмотра оставить! — снова возмутился Ростовский. — Хорошо хоть один милиционер тут наконец появился.

— Да, вы уж порядок наведете, — отчего-то вздохнул Королевич. — Нет сомнений.

* * *

«Ты прав, сыщик… Наведу! — думал Ростовский. — Что, если просто взять да…»

Юра задумчиво взял в руки ружье.

Сможет и ли нет?

В конце концов, он никогда даже не охотился… Тем более никого не убивал! Но пока эти двое, Королевич и Горчицкий, целы и невредимы, они ничего не позволят ему сделать.

А если все-таки решиться… То с кого начать?

Лучше все-таки с Королевича. Это более сильный противник. Если убрать сначала профессора, то сыщик насторожится и сладить с ним будет непросто…

Что скажет летчик, когда обнаружится, что Юра остался без своих попутчиков? Да, скорее всего, ничего не скажет… Скатает в шар прессованные листья табака, положит их в кальян, сверху уголек — и, вдохнув прохладного ароматного дыма, забудет про Юру и про всех, кого перевозил на своем самолете. Про все, что видел.

Да-да, именно так. Восток есть восток. Набьет, вдохнет прохладного ароматного дымка — и забудет обо всем, что знал и видел.

С таким летчиком Юра и о транспортировке «товара» бы договорился… За деньги тот на все согласится.

Но как поймать «товар»? Ловушка ведь не сработает. В конце концов, «муму» — это не животное, не зверь в полном смысле этого слова. Да и ориентируются «они» тут лучше, чем милиционер Ростовский. И скорее уж не он за ними наблюдает, а они за ним.

«То есть мозги-то у него, у этого «муму», есть, — думал Юра, забравшись с биноклем на уступ высокой скалы и наблюдая за долиной. — Безусловно… Вопрос, много ли? Больше ли, чем у милиционера? И где все-таки эти дикари прячутся? Где обитают?»

* * *

Решив начать с Королевича, Юра старался уже не спускать с него глаз. В связи с чем некоторые и прежде отмечаемые Юрой странности в поведении сыщика снова взволновали ум милиционера.

Все-таки… Почему Королевич не стал тогда купаться? Ледяная вода? Нагадали парню про смерть в ледяной воде? Как-то, извините, господин сыщик, не верится в эту чушь.

Застеснялся? То есть… Прямо, как девица, застеснялся…

Юра так и замер при этом своем соображении!

Как девица! Елы-палы!

А усики-то у «парня» ведь как приклеенные. Ха-ха! Побоялся, что в воде они отклеятся?

И в палатке Королевич не раздевается. Вчера вот тоже спал в одежде…

И главное, уж слишком сыщик разволновался, когда Юра во вранье его заподозрил.

Ах ты, ну надо же… Неужели?

Юра вспомнил тут, кстати, и странный, очень аккуратный, «женский» обыск в своей квартирке. И потревоженную тетрадь. И свои тогдашние подозрения: кто-то забирался в его дом, чтобы прочитать дневник Эллы Фишкис! Вспомнил Юра и постоянную слежку за собой…

Этот «кто-то» мог навешать Приходько лапшу на уши: мол, «сыщик» я и все такое… «специалист по дикой местности»! И таким вот макаром этот «кто-то» смог отправиться вместе с Юрой в Прекрасную долину.

* * *

Юра выбрал время, когда Королевич опять исчезнет из лагеря, чтобы поговорить с Горчицким наедине.

— Профессор, а вы сестру Эллы — Эмму Фишкис давно в последний раз видели? — поинтересовался он у рассеянно листавшего свой блокнот профессора.

— Давно, Юрочка.

— Как давно?

— Да уж лет десять тому назад.

— Что так? Эллу часто видели, а Эмму, получается, нет?

— Да она у нас спортсменка, Юрочка. Подавала с детства большие надежды. Понимаете? Нашли ей спонсора, как это сейчас в спортивном мире водится, — еще лет двенадцать девочке, кажется, было. И уехала она в один славный испанский город. Это, знаете, тоже своего рода бизнес: вкладываются деньги в юное спортивное дарование, а потом оно подрастает, начинает выступать и отрабатывает вложенные в него суммы.

— И что же?

— И такая у нее, у Эммы нашей, понимаете ли, напряженная, расписанная по минутам жизнь профессионала, что ни разу она нас с тех пор и не навестила.