Книга Плохая хорошая девочка - Ирина Арбенина

— Ну-ну… Я ведь Королевичу ничего не сказал. Утаил, что вы сюда из-за ящика прибыли, Юра! — заговорщическим голосом заметил Горчицкий.

— И это правильно, профессор… Мерси за конспирацию! Пусть думает, что я тоже ищу их знаменитого Оскара Звездинского. Все-таки, понимаете, деньги, выделенные Приходько на эту экспедицию, нужно отрабатывать. Или по крайней мере делать вид, что отрабатываешь.

И Ростовский снова жадно прильнул к биноклю.

— Ах, ящик-ящичек… — пробормотал он. — Золото-бриллианты… Что может быть ценнее?

— Вот и я думаю — что? — задумчиво произнес профессор, внимательно глядя на Юру, прильнувшего к биноклю.

* * *

«Может, взять старого гриба в долю? — размышлял Юра. — Да нет, скорее всего, мухомор разахается, разволнуется, испугается… Станет толковать про гуманизм. Про «благоговение перед жизнью». А мне дело делать надо! Сам-то Горчицкий, кажется, помирать передумал, — с искренним огорчением думал Юра. — Так что рассчитывать на то, что ситуация «рассосется сама собой» — то есть старый профессор просто даст дуба и таким образом перестанет мешать, — уже не приходится…»

Наоборот! По прибытии в долину, прежде ссохшийся, как осенний лист, старик как-то расправился, ожил, приобрел нормальный цвет лица, приободрился.

«Прямо как отдыхающий в санатории себя здесь старпер чувствует», — с сожалением думал Ростовский.

Значит, надо что-то Юре делать, что-то предпринимать…

* * *

На следующий день сыщик Королевич, рыскавший по Прекрасной долине все утро в одиночку, вернулся в лагерь необычайно оживленный.

— Видели бы вы, что я только что обнаружил!

— Что же? — откликнулся Горчицкий.

Юра, занятый банками с тушенкой, промолчал.

— Этого словами не передать… Это надо видеть!

— Даже так? — хмыкнул Юра.

— Идемте!

— Ага… сейчас! Может, все-таки сначала пожрем?

— Да будет вам, Юра… Успеете поесть, — возразил профессор. — Кажется, это действительно что-то очень важное.

— Кажется… Креститься надо, когда вам кажется…

— Да вы посмотрите на Королевича, — продолжал уговаривать Юру Горчицкий. — Он просто светится тайной.

— Ну и пусть светится. Пересказать своими словами что — нельзя? Что он обнаружил?! Знаете, как в школе: перескажите, Королевич, своими словами.

— Нет! — возразил сыщик Королевич. — Ни своими словами, никакими… Вы мне не поверите. Это надо видеть своими глазами…

— Ну хрен с вами. Пошли. — Ростовский нехотя отставил открытую банку с тушенкой. — Считайте, что уговорили.

И Ростовский снял с костра закипающую воду.

Они отошли от лагеря километра на два. Всю дорогу Королевич таинственно молчал.

— Ну скоро, что ли? — недовольно поинтересовался Ростовский, пробираясь сквозь заросли сухого тростника, в который их завел Королевич.

— Скоро.

— Куда вы нас ведете-то, Сусанин вы наш?

— Скоро уже придем, — утешил его сыщик. — Тут уж совсем близко. Можно сказать, рядом.

В это время заросли кончились. И все трое вышли наконец на открытое пространство.

— Что это?

— Похоже на обмелевшее русло, а?

— Да… — заметил Горчицкий. — Какая-то ровная затвердевшая растрескавшаяся поверхность. Кажется, это…

— Только не вздумайте наступать!

— А-а… Понял! — догадался профессор. — Это подсохший сверху ил?

— Тот самый ил? — пробормотал Юра.

— Да, профессор! — подтвердил Королевич. — Эта безобидная на первый взгляд поверхность, по всей видимости, довольно страшная трясина. И простирается она довольно далеко, не на один километр.

— Так-так… — покачал головой профессор.

— Ну что-то об этом мы уже читали… — снова пробормотал Ростовский.

— А теперь — обратите внимание! — Сыщик указал на высокое дерево, росшее рядом с трясиной. — Видите, что тут привязано?

— Веревка?

— Именно! Дерево растет под наклоном, и к нему привязана крепкая длинная веревка.

— Ну и?

— Это тарзанка, господа. Если вы ухватитесь за эту веревку и оттолкнетесь ногами от земли…

— То? — не понял профессор.

— То окажетесь на другом берегу.

— Но откуда вы знаете, что не на середине этой хляби?

— А я уже попробовал.

— Вот как?

— Могу продемонстрировать еще раз… Вот посмотрите! — Сыщик ухватился за веревку, раскачался и — перемахнув через ил — очутился на другом берегу.

— Здорово! — похвалил Горчицкий.

— А обратно? — скептически поинтересовался Юра.

— А вот поглядите!

И они увидели, как Королевич подошел на той стороне к другому, растущему там так же наклонно дереву и ухватился за точно такую же спускающуюся с толстой ветки веревку.

Сыщик раскачался и — снова перемахнув через ил — оказался рядом с Юрой и профессором.

— Переправа?

— Вот именно.

— А кто же ее сконструировал?

— Очевидно, наши предшественники.

— Те, кого мы ищем?

— Выходит, что так.

— Любопытно… — задумчиво произнес профессор. — А вы, однако, ловкий, — заметил он сыщику.

— Спасибо за комплимент…

— И догадливый.

— Еще раз спасибо!

— И не трус, как ни странно, — нехотя добавил милиционер. — А если бы веревка оборвалась, Королевич?

— Это вряд ли, — заметил сыщик. — Я ведь предварительно осмотрел все внимательно. Дерево не трухлявое. Очень крепкое. Веревка тоже. По сути дела, это очень прочный, из специальной синтетики шнур, которым пользуются альпинисты. Такой шнур любой груз выдержит.

— Интересно, интересно… — пробормотал профессор. —

— А что касается ловкости, — Королевич вздохнул. — То, видно, не очень-то я ловкий. — Сыщик стал осторожно закатывать рукав рубашки. — Вот видите…

— Что это?

— Да вот… Руку ободрал, когда давеча попробовал эту конструкцию. — Сыщик наконец закатал рукав рубашки.

— Поранились? — забеспокоился Горчицкий.

— Тоже мне рана! — хмыкнул пренебрежительно Ростовский. — Царапина какая-то. Нашел, о чем толковать! Может, ты, Королевич, еще и в обморок от духоты, как барышня, падаешь?

Королевич тоже с удивлением смотрел на свою собственную руку.

— Просто чудеса! — поразился он. — Зажило как на собаке! Ведь два часа назад это была жуткая ссадина. А сейчас — все почти затянуло.