Книга Рабин Гут - Алексей Лютый

– Вот это ни хрена себе! – удивился Иван, когда кирпич с колокольным звоном разбился об его шлем, и развернулся к Попову. – Щас этот кабан точно в рыло получит!

– Правильно. Врежь этой откормленной туше, чтобы камнями в кого попало не кидался! – завизжал эльф и противно захихикал.

Честное слово, после этого смеха мне самому захотелось поймать его и пожевать минут сорок. У нас с Сеней соседка была на прежней квартире. Она точно так же хихикала, когда «Шоу Бенни Хилла» смотрела. Так вот, от такого звука ее собственный кот, между прочим, с шестого этажа выбросился, а я подкоп под шкафом начал делать, мечтая целыми сутками напролет хоть разочек ее укусить! Не удалось. Рабинович не выдержал и квартиру сменил…

Услышав голос эльфа, Жомов тут же забыл, что получил от Андрюши булыжником по голове. Ваня свое обещание помнил и тут же попытался убить надоедливого нахала. Хотя, с его грацией пещерного медведя, поймать это ехидное колибри шансов было ровно столько же, сколько у носорога – станцевать канкан. Эльф, естественно, от Ваниных лап увернулся и залетел в самую гущу скульптурной композиции.

– Ты, блин, балерун бронированный, охренел, что ли? – заорал эльф, усевшись на чью-то окаменевшую голову. – Я при исполнении, между прочим. Будешь клешнями махать, статью припаяю, мать твою!..

Никто, кроме троих ментов, при прошлых появлениях летающего хама не присутствовал. Поэтому аборигены и застыли с открытыми ртами, наблюдая новое чудо природы. Первой пришла в себя принцесса (если ее в этом коктейле из времен можно так назвать! Я даже не уверен, что у Ричарда Львиное Сердце вообще дети были).

– Ой, Робин, поймай мне эту милашку! – завопила Ровена, перекрикивая дикий рык Жомова. – Я его буду с собой в кувшинчике носить!

– Леди, – галантно поклонился эльф и вдруг заверещал: – Да идите вы сами в кувшин к пещерному троллю!

Такого хамского отношения к даме не выдержал уже никто, и вся компания, за исключением Горыныча, бросилась ловить наглеца. Гвалт на дороге стоял изрядный. Даже я в меру способностей старался поддержать общую какофонию. Однако ловля эльфа закончилась ничем. Поскольку хам из центра скульптурной группы выбираться не желал, а мы туда пробраться не могли, боясь что-то поломать и оставить инвалидами своих бывших соратников.

– Так, кажется, в этот раз я опоздал, – проговорил эльф, как только суета вокруг него успокоилась. – Половина дикарей окаменела, а вторая по фазе двинулась. Теперь Оберон мне голову снимет. Получу выговор с занесением в личное дело. И все из-за вас, козлы, между прочим! Какого хрена вам приспичило по лесам прятаться? А, мать вашу?!

– Ты че мелешь? – вытаращился на мухоподобную балаболку Жомов. – Какой выговор? Какой Оберон? При чем тут лес?..

– А вы, оказывается, еще тупее гоблинов! – заорал эльф. – Оберона они не знают. Скажите спасибо, что он вас не слышит… Уволюсь к гномовой матери! К Мерлину этому придурошному таскался, как комар прокаженный, теперь с этими идиотами работай. Все, мать вашу, выпутывайтесь сами как знаете!

С легким хлопком эльф растворился в воздухе, будто никогда и не существовал. Жомов досадливо сплюнул и шарахнул кулаком по ближайшему дубу. Листьев и желудей сверху насыпалось столько, что скульптурная композиция превратилась в стадо сатиров на выпасе.

– Нет, а кто такой Оберон все-таки? – неизвестно у кого спросил мой Сеня. Вечно его длинному носу нужно глубже всех залезть!

– Насколько мне помнится, – задумчиво ответил на вопрос Грифлет, – Оберон – это король эльфов. Правда, раньше я считал разговоры о них детскими сказками. Хотя в сказках эльфы намного симпатичнее.

– Это просто нам, как всегда, все некондиционное попадается! – проворчал Попов. – Там начальник отдела и водка. Тут вот – Горыныч и эльф…

– Нет, а я тут при чем? – удивился трехголовый экстрасенс.

– Ну, значит, евреи во всем виноваты, – пожал плечами Попов и тут же получил от Рабиновича чувствительный подзатыльник. В этот раз совершенно по делу!

Стоять на дороге в ожидании манны небесной никто не собирался. Тем более что скульптурная композиция на развилке нагоняла мысли о бренности этого мира. После исчезновения эльфа открытым голосованием было решено возвращаться в лагерь. Груз драгоценностей, доставшийся с такими потерями, оставлять никто не хотел, поэтому стали искать средства для его транспортировки.

Несколько разбежавшихся при появлении бирюзового круга лошадей все же удалось поймать после получасовой беготни по лесу. Причем произошло это лишь тогда, когда Попова заставили спрятаться. Поскольку он у перепуганных животных явно ассоциировался с новым стихийным бедствием. Драгоценности, экспроприированные у безвременно покинувшего этот мир приора, загрузили на пойманных лошадей и повезли в опустевший лагерь.

Пристанище орды разбойников выглядело не просто опустевшим, а даже каким-то заброшенным. Я принюхался, пытаясь уловить знакомый запах немытых аборигенских тел, каковой еще несколько часов назад витал над всем лагерем, но смог уловить только его едва ощутимые отголоски. Там, где еще недавно было жилье двух десятков людей, далеких от гигиены, теперь воцарился запах пыли, гнили и сырого камня. Только из пещеры Рабиновича ощутимо несло пролитой самогонкой.

Похоже, Горыныч был абсолютно прав, когда однажды обмолвился о том, что время уплотняется с каждым часом все сильнее и сильнее. Я бы ничуть не удивился, увидев, как скалы с дикой скоростью начнут крошиться и осыпаться внутрь, словно во время перемотки пленки на видеомагнитофоне. Нам действительно следовало возвращаться домой. И как можно быстрее!

Шестеро последних героев лесного сопротивления (исключая, естественно, принцессу и Горыныча), пока я заново осваивался в лагере, начали разгрузку награбленного. Сеня оттащил в пещеру свою часть груза и тут же занялся подсчетом всего имущества, включая как то, что Аллан накопил до нас, так и сбережения ментов, заработанные до встречи с разбойником.

Лично мне это было абсолютно неинтересно. Поэтому я отправился пообедать тем, что осталось от завтрака. Так сказать, подкрепиться после ратных трудов. Собственно говоря, еды осталось немало, потому что за завтраком больше пили, чем закусывали. А если учесть еще и то, что расстроенные утренним происшествием друзья не обращали на меня внимания, то мне удалось стащить со стола вполне приличный кусок кабаньей грудинки.

А что еще делать, если Сеня меня забывает кормить? Не выпрашивать же у него еду, как кот рыбий хвостик?! И вообще, заткнись!

Извините, отвлекся. Так вот, пока я обедал, все добро перетащили в пещеру Рабиновича и свалили прямо в ее центре. Я, конечно, не безмен, но на глазок прикинул, что куча драгоценностей весила никак не меньше сотни килограммов. А уж о ее стоимости и говорить не берусь!

Покривившись, Сеня начал выковыривать самоцветы из золотых и серебряных ювелирных изделий. Немного поколебавшись, Аллан взялся ему помогать. Остальные сели за стол и молча смотрели на такое издевательство над археологическими ценностями. Кстати, единственным, что никак не пострадало во время этой экзекуции, оказалась золотая рюмка Жомова, по размерам едва уступавшая семилитровому ведерку.