Книга Тридцатник, и только - Лайза Джуэлл

Каменная пустыня казалась бесконечной, но наконец единственная улица разветвилась, стали появляться признаки цивилизации: школа, церковь, приземистое официальное здание, население. Вскоре они вышли на шумную центральную улицу, и Дигу пришлось прокладывать себе дорогу меж гуляющих семейств с толстыми шеями и мясистыми руками, нервно шаркавших по тротуару пенсионеров, детских колясок и сумок на колесиках. Дилайла упорно шагала вперед.

Они миновали ряды магазинов: «Роберт Дайас», «Дороти Перкинс», «Обувь», «Антиквариат», книжная лавка, «Маркс и Спенсер».

Диг обливался потом.

Дилайла внезапно остановилась, и он нырнул в подворотню. На кого я похож, думал Диг: потный, растрепанный малый, с всклокоченными волосами и несуразной собакой под мышкой, бродит, озираясь, по улицам, и прячется в подворотнях. Если бы он увидел на улице такого типа, то сомнений бы не возникло: по этому парню психушка плачет.

Дилайла сверялась с листком бумаги, она вертела его в руках и так и сяк, и Диг предположил, что она разглядывает карту. Он глянул на часы: 10.51. Сколько же им еще тащиться на своих двоих! Он надеялся, что их цель близка, какова бы эта цель ни была. Он опасался, что дольше не выдержит неизвестности.

Сунув листок в замшевый дипломат, Дилайла опять застучала каблучками, пешеходы же опять начали редеть.

За розовым пабом она свернула направо; Диг последовал за ней по дорожке, поднимавшейся в гору, сердце гулко вздрагивало каждый раз, когда из-под его ноги вылетал камешек. В конце дорожки Диг остановился, чтобы перевести дух, и впервые за день трезво взглянул на вещи. Что, черт побери, он делает? И, главное, зачем? Где он? Куда идет? Почему он здесь оказался? Угодил в киношную ситуацию, но он ведь не экранный персонаж, ему тут не место.

Он опустил голову и с отвращением обнаружил, что Дигби горячим розовым язычком жадно слизывает соленый пот с его ладони. Хмыкнув, Диг вытер руку о джинсы. И внезапно почувствовал себя виноватым: бедное животное наверняка страдало от жажды, не говоря уж о голоде, и возможно, — то есть, совершенно определенно, — нуждалось в опорожнении некоторых внутренностей. Диг посмотрел на пса. Пес посмотрел на него, моргнул и сглотнул. В глазах Дигби стояли слезы, и выглядел он ужасно несчастным. Диг почувствовал себя последней сволочью.

За полоской деревьев, меж которыми прятался Диг, протекала река. Несмотря на название городка, Диг слегка удивился наличию водной артерии, широкой, извилистой и сверкающей. Маленькие флотилии лодок с отдыхающими семьями бороздили поверхность, слева виднелся массивный шлюз, справа — небольшое озерцо. За ним располагался фантастический деревянный паб с облупившейся белой краской и лишайником на стенах, балконом вдоль второго этажа и столиками на улице. Что за место, подумал Диг, мысленно добавляя его в «летний» раздел бесконечного списка симпатичных пабов, где он был бы не прочь как-нибудь посидеть.

Пыхтящая стая разномастных псов выскочила на песчаную тропу, за ними следовали престарелые холеные хозяева, помахивая отстегнутыми поводками. Дигби заерзал в руках Дига, и тот успокаивающе зашептал псу на ухо.

Наконец Дилайла сошла с тропы, и Диг с облегчением догадался, что они, вероятно, добрались до цели. Пора бы уже. Солнце припекало вовсю, и Диг буквально варился в собственном соку. Под мышками у него темнели влажные пятна, пот струйками сбегал по спине, застаивался в ложбинке на груди. Согнув палец, он оттянул ворот майки и дунул внутрь. Диг хотел сесть. И не хотел больше никуда идти.

В конце поворота, на приличном расстоянии от дороги стояло три дома. Это были не мини-особнячки, которые Диг видел у станции, это были настоящие родовые поместья представителей среднего класса. Подъездные дорожки засыпали гравием не вчера, заросли ракитника добрались до верхних этажей, окна по старинке открывались внутрь, у гаражей стояли старые фургоны, крыши особняков украшали шестиугольные башенки, а у порогов торчали изогнутые железки, чтобы счищать грязь с сапог. Дилайла направилась к среднему дому, сбавив темп и более не размахивая пакетом с зайцем. Даже на расстоянии пятнадцати метров Диг услыхал, как она нервно откашлялась.

Он устроился у ялика, вытащенного на траву; судно находилось в стадии ремонта, один борт у него был белым, другой зеленым. Ялик назывался «Король солнца» и стоял под тутовым деревом — лучшего укрытия не сыскать.

Приближаясь к большому красивому дому, Дилайла все более замедляла шаг. И вдруг она сделала нечто, что невероятно взбесило Дига. Он выскочил из дома ни свет, ни заря, заплатил десятку за такси, его чуть не арестовали за безбилетный проезд, он полчаса тащился по какой-то суррейской дыре, умаялся, взмок, а сколько переживаний принесло ему это странное нереальное утро! И как же вознаграждено его рвение? Дилайла уселась на скамью, поставив рядом свою поклажу.

Диг скрипнул зубами. Что она затеяла? Что, черт возьми, у нее на уме? Уселась на скамейку. В Уолтоне-на-Темзе. Она что, приперлась сюда пейзажем любоваться?

Скамья стояла над рекой, между средним и крайним правым домом, спинкой к дороге. С нее, следовало признать, открывался отменный вид на Темзу и островок, куда был перекинут изящный деревянный мостик. Очень симпатично. Чрезвычайно мило. Но зачем?

Диг сел, вытянул натруженные ноги. Земля была холодной и влажной, но ему было плевать; он был разгорячен и вымотан, и вдобавок глубоко разочарован. Порылся в карманах в поисках жевательной резинки или пакетика мятных конфеток — во рту стоял привкус свернувшегося молока — и еще сильнее разозлился, ничего не обнаружив.

Дилайла скрестила ноги и оперлась локтем на спинку скамьи. Диг увидел, как она переместила солнецезащитные очки с макушки на нос, а потом стала вытворять что-то странное с волосами: взлохматила и занавесила ими лицо, после чего подняла воротник дубленки. Пытается замаскироваться, догадался Диг. Он повеселел — вот так-то лучше — и приготовился стать свидетелем преступного рандеву, шпионской явки… словом, чего-то крайне интересного.

Диг сидел за лодкой, прижимая к груди вконец очумевшего Дигби и не спуская глаз с Дилайлы, а его воображение разгулялось вовсю. Ему мерещились военные эскапады, трюки Джеймса Бонда, женщины в шинелях, шепчущие в трубку: «Слушайте внимательно», наикрутейшие электронные жучки, накладные усы и видеокамеры в карандашах. Мероприятие становилось куда более захватывающим, чем он предполагал. Диг потер руки в радостном возбуждении и стал ждать приключений.

Час спустя от его энтузиазма остались жалкие крохи.

Тело, разогретое ходьбой, зябло, руки и нос коченели, а задница онемела. Диг отччаянно хотел есть и столь же отчаянно томился от скуки.

За целый час на подступах к живописному островку ничего не произошло — ровным счетом. Откуда-то примчалась собака, наверное, учуяла добычу, дрожавшую на коленях у Дига. Флюгер на крыше дома дрогнул несколько раз. Машина свернула на тропку, чтобы развернуться. Все.

Дилайла по-прежнему сидела на скамье — в очках, с лиицом, занавешенным волосами.