Книга Разделяй и властвуй. Нацистская оккупационная политика - Федор Синицын

Политика в отношении русского народа во второй период войны получила более широкий размах. От военнослужащих вермахта требовалось добиться «совместной работы с русским народом в борьбе против большевизма», «убедить русских в своей правоте», с целью сделать превосходство нацистской идеологии перед коммунистической «совершенно очевидным». Оккупационные власти провели даже некое исследование «психологии» русского народа и сделали вывод о его высоком чувстве патриотизма, который признали необходимым использовать, чтобы «заставить русских поверить» в Германию{1196}.

Германские власти дали указание прекратить открытую поддержку русофобии среди «нерусских» народов, направив их устремления на борьбу против Красной Армии и советских партизан, но «не против русского народа». В пропаганде было проведено четкое отграничение русского народа от большевистской власти СССР{1197}. Национальные деятели, которые сопрягали «ненависть… к большевизму» с русофобией, были названы «врагами освободительного движения и агентами Москвы». Оккупационные власти указали на то, что «русский народ сам является жертвой большевизма», так как «большевизм — …[интер] национальное явление»{1198}.

Предыдущие русофобские настроения оккупантов и нежелание сотрудничать с русским народом на равноправной основе германская пропаганда оправдывала тем, что немцы были «шокированы» тем, что они увидели в СССР. И только по прошествии «некоторого времени» германские солдаты якобы «научились отличать русский народ от большевиков», поняв, что «большевизм так же враждебен русскому народу, как и им самим»{1199}.

Педалирование оккупантами «русской) фактора» включало пропаганду местного самоуправления как атрибута «русской национальной самостоятельности», а также подчеркивание уважения к русской культуре и самобытности{1200}. Германские власти расширили издание пропагандистской литературы (так, только с июля по сентябрь 1943 г. объем материалов, опубликованных русской службой «Винеты», увеличился на 13%){1201}, стали демонстрировать некоторые советские кинофильмы («Петр I», «Маскарад», «Свинарка и пастух», «Музыкальная история», «Аринка» и др.){1202}. Использовался русский национальный фактор также в пропаганде, направленной на советских партизан, которым указывали на то, что они «несут горе и слезы русскому населению», и «сами русские жители называют их бандитами»{1203}.

Одной из главных целей германских властей во второй период войны было расширение коллаборационистской прослойки в среде русского населения оккупированной территории, с опорой на тех, кто «в течение долгого времени работал в немецких учреждениях» и зарекомендовал себя как «ценного и надежного человека»{1204}. Сильный толчок развитию русского коллаборационизма был дан при помощи плененного в июле 1942 г. советского генерала А.А. Власова, который с подачи нацистского руководства 3 августа 1942 г. вместе с командующим РННА В.И. Боярским провозгласил «борьбу с большевизмом за новую Россию»{1205}. Германские власти организовали поездку А.А. Власова по оккупированным районам СССР и встречи его с населением. В сентябре 1942 г. А.А. Власов приступил к созданию т.н. «Русского комитета» — организации, которая по замыслу германских властей должна была стать главным политическим органом русских коллаборационистов. 27 декабря 1942 г. «Русский комитет» издал «Обращение к бойцам и командирам Красной Армии, ко всему русскому народу и другим народам Советского Союза» (т.н. «Смоленская декларация»), в котором сообщались цели «Русского комитета»: «Свержение Сталина и его клики, уничтожение большевизма; заключение почетного мира с Германией; создание, в содружестве с Германией и другими народами Европы, Новой России без большевиков и капиталистов». 18–19 января 1943 г. на заседании «Русского комитета» было принято решение о создании коллаборационистской «Русской Освободительной Армии» (РОА), а также формировании «батальонов пропаганды», выпуске газеты «Доброволец» и проведении «мобилизации военнообязанных на территории оккупированных областей»{1206}.

Тем не менее в действительности РОА создана не была — общее наименование «РОА» с пропагандистской целью получили рассеянные по тылу и фронту воинские части с русским контингентом. Работа «Русского комитета» не пошла далее, чем распространение пропаганды среди военнопленных и населения оккупированных территорий. В марте 1943 г. А.А. Власов издал «открытое письмо», озаглавленное «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом», которое было опубликовано в газетах, а также в виде плакатов и листовок. В апреле — мае 1943 г. А.А. Власов совершил вторую поездку по оккупированным областям СССР{1207}, во время которой выступал перед населением с призывами «к борьбе со сталинским режимом» в рядах РОА. Во время этой поездки он, в том числе, высказывался, что «сейчас русские националисты являются гостями немцев, а после войны мы будем рады видеть немцев своими гостями»{1208}. По данным СС, в своих выступлениях перед народом, а также в беседах с крупными военными деятелями и политиками Рейха, А.А. Власов критиковал германскую оккупационную политику, указывал на «неисчерпаемые людские резервы Советского Союза» и колоссальные «результаты действий партизан», и утверждал, что «Германия не может победить Россию», так как «Россия может быть побеждена только русскими». В связи с этим А.А. Власов предлагал властям Рейха создать под его командованием «русскую антибольшевистскую армию» численностью 400 тыс. чел., с доведением ее в течение года до 1 млн. чел.{1209}

Такие выступления А.А. Власова вызвали неудовольствие германского руководства, в связи с чем был отдан приказ прервать поездку и направить А.А. Власова в Берлин{1210}, где 8 июня 1943 г. он был помещен под домашний арест{1211}. Особенно резкую негативную реакцию деятельность А.А. Власова вызвала у Г. Гиммлера{1212}. Руководству СС высказывания А.А. Власова показались «чудовищными», а сам он был назван «неблагонадежным славянином, который хочет перекочевать из лагеря большевиков в лагерь русских националистов»{1213}. Поле деятельности «Русского комитета» было сильно урезано, и вплоть до ноября 1944 г. под строгим надзором нацистов он занимался, в основном, работой в центрах пропаганды в Берлине и Дабендорфе. Одновременно велась вербовка в ряды сторонников А.А. Власова других пленных генералов РККА{1214}. Однако русским эмигрантам в участии в создании РОА было отказано{1215}.