Книга Семь портретов - Александра Флид

– Ну, что за глупости.

– Не глупости вовсе, мама, и ты знаешь это.

Она повернулась к нему и, вздохнув, села в кресло.

– Он хочет большего, – осторожно сказала она.

Наверняка ни одна мать не может позволить себе подобную откровенность с сыном, но Рита хотела быть честной и старалась держать его в курсе всего, что происходило в ее жизни.

– Было бы удивительно, если бы он этого не хотел. Впрочем, мне не совсем понятно, чего именно он желает. Кажется, он не похож на того, кто предложит незаконную связь.

– Нет, что ты. Сейчас мы просто идем на свидание.

Робби улыбнулся.

– А что потом?

– А потом я собираюсь положить этому конец.

– Каким образом? Я не думаю, что он сдастся.

– С чего ты взял?

Он помолчал, очевидно, раздумывая над верным ответом.

– А почему ты хочешь положить этому конец? – вдруг спросил он. – Вы видитесь так часто, и так много времени проводите вместе, я уверен, что ты к нему привыкла.

– Нельзя давать надежду человеку, если ты думаешь, что потом он тебя предаст.

– Ты решила, что он тебя предаст? Мама, ты к нему несправедлива.

– Это почему же? – Ей, в свою очередь, казалось несправедливым, что Робби не понимает ход ее мыслей. Обычно он вникал довольно быстро.

Робби опустил глаза.

– Кажется немного непонятным, что ты позволила ему то, чего не позволяла отцу. С другой стороны, ты стала для отца той, кем не хочешь быть для Артура. Я, наверное, еще слишком молод чтобы понять, почему ты так поступаешь.

– Я не собираюсь говорить с тобой о причинах развода.

Всему есть предел, и кажется, Робби подошел слишком близко к запретной границе.

– И не нужно, я о них знаю. Я всегда с тобой, мама, но позволь сказать кое-что.

– Говори, конечно.

– Почему ты не была с отцом такой же, какой сейчас бываешь с Артуром? Он не видел тебя улыбающейся, веселящейся, ты никогда не была такой живой рядом с ним.

«Я и не была живой. Артур оживил меня».

И почему эта мысль не пришла к ней раньше?

– Отец совсем один, – медленно и тихо добавил Робби. – В нашем старом доме пусто и тихо, и он почти там не живет.

– Он и прежде проводил там совсем мало времени.

– Мама, – Робби поднял глаза, грустно глядя на нее.

– Да?

– Люби меня, мама. Люби меня, если ты не хочешь любить никого другого. Я никогда тебя не предам. Может быть, я оставлю тебя и женюсь, но я хотел бы, чтобы ты знала, как сильно я хочу для тебя счастья и настоящей жизни.

Ей стало больно от этих слов. Стыд, смешанный со страхом наполнил ее разум, и из ее глаз потекли горячие слезы, которые она не могла удержать. Рита так давно не плакала, что уже и забыла, как это бывает.

Робби прочел ее душу, увидел внутреннее уродство своей матери и не оттолкнул ее. Он не осудил ее и не отрекся от женщины, не способной испытывать любовь и привязываться к кому-либо.

– Я люблю тебя, верь мне, – переждав, когда пройдут первые слезы, прошептала она.

– Я верю, – ответил он, облегчив тем самым ее боль. – Поэтому, я поддержку тебя, если ты захочешь оттолкнуть Артура.

Артур оживил ее, но не убьет ли его она?

Робби неторопливо расставил все по местам, и теперь жизнь казалась другой. Вряд ли еще какая-то мать могла принимать советы сына в таких серьезных вопросах, но Рита не стыдилась того, что не сумела обойтись без своего ребенка.

Она все еще всхлипывала, когда Флинт возвестил о том, что к ним пожаловали гости.

– Я не одета, лучше выйти тебе, – быстро поднимаясь на ноги, сказала она.

– Кажется, ты одета даже лучше меня, – весело заметил Робби, глядя на то, как она стирает мокрые дорожки со своего лица.

В следующий момент раздался стук в дверь, что означало только одно: гостем оказался Артур. Рита бросила взгляд на часы, стоявшие на камине. Было еще слишком рано.

– Придется открыть, – без видимого сожаления сказал Робби, подходя к двери.

Он подождал, пока она скрылась в другой части дома, и только после этого впустил Артура.

Стоя за дверью, она впервые начала прислушиваться к голосам, звучавшим в другой комнате.

– Здравствуй.

– Добрый день, Артур. Это маме?

– Да.

– Я передам. Что не так?

– Я хотел бы отдать это ей в руки.

– Ее сейчас все равно нет. Может ей еще что-то передать на словах?

– Нет, спасибо, я все равно зайду вечером.

Послышалось шуршание, и Рита преисполнилась любопытства – что же он мог принести?

– Ты влюблен в мою маму?

– Я не намерен ее соблазнять, так что не бойся.

– Отвечай честно, Артур, у меня мало времени.

Воцарилась тишина, и Рита горько улыбнулась – вот и ответ.

– Я не уверен, что «влюблен» подходящее слово. Я хотел бы жить с ней в одном доме.

Что это еще за слова? Она нахмурилась.

– Можешь поселиться в гостиной и платить нам за простой.

У Робби было странное чувство юмора, но Рита оценила его. Она не могла бы придумать лучший ответ.

– Сколько тебе лет?

– Семнадцать.

– Не сочти меня непочтительным, но я бы хотел делить с ней не только крышу. Большего я тебе все равно не скажу, поскольку ты ее сын.

– У нее нет родителей и других защитников кроме меня.

Рита прикрыла губы рукой, стараясь не засмеяться.

– Так ты выбросишь цветы?

О, так вот что он принес…

– Зависит от того, что ты сейчас мне скажешь.

– Я все равно куплю другой букет, у меня есть деньги.

– Это не совсем то, что я хотел бы услышать.

– Робби, ты славный парень, но другие слова я готов сказать только ей, да и то, если она захочет их выслушать. Кажется, я и так наговорил лишнего.

– Ты не можешь просить ее руки без моего ведома.

– Ты не ее отец, Робби, ты ее сын.

– Я единственный, кто у нее есть.

– Еще у нее есть я, и я хочу, чтобы она знала об этом.

– Твои слова не производят нужного эффекта, так что я, пожалуй, оставлю букет здесь. Он окажется в ее руках, но я не скажу, от кого он.

Как холодно Робби держится с Артуром! И это после всего, что он для них сделал?

– Этого достаточно, я просто хочу, чтобы у нее были цветы.