Книга Волчья стая - Александр Бушков

И снова, скоты, слились в нежном поцелуе, ничуть не смущаясьприсутствием Вадима. И не подозревали, их счастье, что он решает в уме простойвопрос: а не достать ли наган, не положить ли обоих, таких красивых, в этухилую пшеницу?

То ли осторожность пересилила, то ли не смог… Стоял на краюпшеничного поля, гадая, чем же можно разжечь в себе столько ненависти и злобы,чтобы решиться наконец?

…Вскоре признаки пасторальной цивилизации стали попадатьсячаще, не в пример более наглядные: сначала они увидели какой-то странныйагрегат, два огромных железных колеса, а между ними вал с длиннющими кривымизубьями, нечто вроде великанских грабель, снабженных колесами. Эмиль объяснилНике мимоходом, что марсианский агрегат именуется бороной, но она не выразилаособенного желания узнать подробнее, для чего эта штука предназначена. Потомобнаружилась узкая, разбитая колея с довольно высоким земляным валомпосередине.

– Совсем хорошо и понятно, – прокомментировал Эмиль дляНики. – По-здешнему это именуется «автострада».

– Тут же ни одна машина не пройдет, на пузо сядет…

– Зато трактор пройдет. Как раз для «Беларуся». Близитсяцивилизация, вон пустые бутылки валяются, это уж самый что ни на естьклассический признак…

Местность вновь стала повышаться, колея вела вверх. Они таки шагали по широкому земляному валу посреди колеи – было довольно удобно.Понемногу колея становилась все более неглубокой, а там и вовсе пропала. Эмильчертыхнулся:

– Забрели… Какая-то старая дорога…

– И что делать?

– Вперед идти, малыш, – бодро ответил Эмиль. –Хоть дорожка и подвела, ясно теперь, что деревня близко. Будем искать…Откровенно говоря, это не иголка в стоге сена, деревня, как ни крути, штуказаметная….

Вообще-то, деревня оказалась не такой уж и заметной – затоискать ее не пришлось, прямо на нее и вышли, перевалив гребень очередной сопки.Впереди тянулся отлогий склон, поросший густыми кучками сосен, он спускалсяпрямо к деревушке.

Больше всего она напоминала очертаниями горизонтальнуюполовинку свастики – десятка три домов, соприкасавшихся огородами, и ещенесколько помещались наособицу. Огороды были огромные, выделяясь на фонеокружающей зелени темными прямоугольниками взрыхленной земли. Вокруг – лес, исосны, и еще какие-то неизвестные Вадиму деревья с сероватыми стволами, неберезы и не хвойные – вот и все, что он мог о них сказать. Там и сям – горушкис полосами голого камня по бокам, словно злой сказочный великан ободрал с нихшкуру. Из деревни выходила светло-желтая укатанная дорога, почти сразу жеразделялась на три, выгнувшиеся в разные стороны, скрывавшиеся где-то межсопками, за горизонтом.

Они сидели на самом гребне и смотрели вниз. В деревне стояласовершеннейшая тишина, только порой для порядка побрехивала какая-нибудь особобдительная собака. Из труб не шел дым, на единственной кривой улочке не было нидуши.

– Может, тут и нет никого? – зачем-то шепотом спросилаНика.

– Глупости, – сказал Эмиль. – Вон, картошку толькочто выкопали, ботва кучами валяется. Собаки гавкают. Во-он курица прошла.Просто все при деле, тут не город, фланеров не бывает…

– А вон тот дом совсем на жилой не похож.

– Молодец, Зоркий Глаз, – вгляделся Эмиль. –Сельсовет или какая контора… А может, почта, в чем я лично сильносомневаюсь, – при нынешних порядках из таких вот деревушек и почты убрали,и больнички, и все, что было…

– Интересно, а телефон там может оказаться?

– Вряд ли, малыш. Вообще-то, раньше и телефоны в таких аулахводились, но теперь сомневаюсь… Да и денег у нас нет ни копейки, забыла?

– Подожди! – Ника торопливо вытащила из нагрудногокармана мятую зеленую бумажку. – У меня же сто баксов остались. Те,которые… Когда переодевалась, вспомнила и переложила.

– Хозяйственная ты у меня… Увы! Боюсь, если попробуешьрасплатиться этой денежкой, получишь за доллар, как в известном присловье, вморду. Не видели тут баксов…

– Как же можно так жить? Ни телефона, ни баксов…

– Вот так и живут, милая. Мир, знаешь ли, Шантарском истолицей не исчерпывается.

– Я бы здесь повесилась, – искренне призналасьНика. – Тут ночь переночевать – и то ужас берет…

– Обходятся как-то, не вешаются, разве что по пьянке… – Онповернулся к Вадиму. – Эй, парашник! Видишь во-он там, левее загона, бельена веревке?

– Ну.

– Хрен гну. Если мне зрение не изменяет, там среди простыньи прочего барахла сушатся вполне приличные портки. И рубашки есть.

– Вижу…

– А если видишь, отправляйся туда. Огородами-огородами – и кКотовскому…

– Зачем?

– Тупеешь на глазах. Потому что пора менять полосатку начто-нибудь более элегантное. И в самом деле, примет какая-нибудь дубовая головаза зэков – не отмоешься потом. Это в старые времена для беглых каторжанвыставляли на приступочку молоко с хлебушком, а нынче и хлебушек едят недосыта,и нравы стали далеки от прежней идиллии. – Эмиль мечтательноприщурился. – Самый лучший вариант – забраться в какой-нибудь домишко, тамотыщется и одежда, и пара скудных рубликов. Вот только поди угадай, где точноне осталось ни старого, ни малого. А то поднимут хай, мы вдобавок местностисовершенно не знаем, влетим, как кур в ощип… Что стоишь? Пошел!

– А он, часом, не сбежит? – серьезно спросила Ника.

– Куда ему бежать, – пожал плечами Эмиль, – колиуж я и сам не знаю, как эта деревушка называется и где расположена. Кишка тонкав одиночку и без копейки Робинзона изображать… Ну, шагай!

Вадим, не пререкаясь, направился вниз по склону. Он и всамом деле не собирался бежать, справедливо предвидя при этом обороте лишьновые сложности. Вряд ли пейзане, столь милые и услужливые в другое время и придругих обстоятельствах, снабдят деньгами на дорогу до Шантарска. Властей здесь,надо полагать, нет никаких – какие там государственные чиновники, милиция,госбезопасность. Как марсианин на планете Земля, честное слово. Вот уж поистине– принц в роли нищего…

Миновав последние деревья, он двигался так, чтобы меж ним икрайними домами деревушки оставался большой сарай из потемневших бревен.Добравшись до этого сарая, постоял, чутко вслушиваясь.

Лениво побрехивали собаки – но в отдалении. Еще дальше, насамом краю деревни, послышался человеческий голос и тут же умолк. Кажется,кого-то звали обедать. А в том дворе, где висело белье, собаки, очень похоже,не имелось…

Он осторожно выглянул из-за угла сарая. Что-то шумно инезнакомо выдохнуло, завозилось. С колотящимся сердцем Вадим отпрянул. Вновьвыглянул – и облегченно вздохнул, выругался шепотом. В загородке изтолстых жердей стоял маленький черно-белый бычок размером с крупного дога.Тьфу, это ведь теленок, видел их пару раз в жизни, но последний раз былчертовски давно…