Книга Кто такие русские - Сергей Кара-Мурза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она не продлится долго. Главные вопросы, от которых нас отвлекли в 90-е годы, надо ставить и обсуждать быстро. Если в этом деле поможет государство — прекрасно, дело пойдет гораздо лучше. Если нет — справимся сами.
Интернет позволяет нам по-новому, «снизу» подойти к разговору об объединении русских, а затем и всех народов, желающих жить в России и с Россией. Для этого разговора нам не надо создавать ни партий, ни «фронтов спасения». Не надо бороться с другими, даже близкими по духу организациями на выборах, не надо примыкать ни к белым, ни к красным, ни к космополитам, ни к западникам, ни к власти, ни к оппозиции. Наше дело, наоборот, построить мосты и мостики, чтобы перейти через разделяющие нас пропасти и болота. Мы, конечно, не преодолеем расколов и разломов, но хотя бы протянем через них ниточки диалога, хотя бы заделаем те трещины, из которых и растут разделяющие нас овраги.
Слово для этого — первый инструмент. Мы больше видели, как «словом останавливали солнце, словом разрушали города». Восстановление и строительство как-то меньше заметны, чем взрывы и катастрофы. Но наступает момент, когда все больше и больше людей вдруг охватывает чувство: все, теперь пора собирать камни! Хорошо, конечно, если в этот момент небо посылает нам Минина и Пожарского, царя-строителя или вождя-командира. На худой конец, хотя бы варягов. Но нельзя же вечно сидеть и жадно глядеть на дорогу. Не едет барин, ну что тут поделаешь! Придется самим…
Сегодня в этом смысле положение у нас не самое плохое. Хотя властители и отказываются от креста власти (мы, мол, всего-навсего менеджеры), а все-таки искра хозяина в них иногда мерцает. Это не Горбачев, ощутите разницу! Есть у нас шанс, и его нельзя упустить.
В чем главная трудность для нашего разговора? Первая — в нашей исторической судьбе. Много бедствий выпало на долю нашего народа, и каждое бедствие вызывало такие страсти и внутренние раздоры, что «пепел Клааса» стучит буквально в каждое русское сердце. Этот пепел — чужой поэтический образ, но близкий нам, как никому другому. Он — из книги о Тиле Уленшпигеле, призван оживлять ненависть протестантского Севера Европы к католической Испании (Клааса, отца Тиля, сожгла инквизиция, и Тиль носил у сердца мешочек с пеплом).
Но вторая трудность — наш русский характер. Мы живем в Большом времени и ничего не забываем. Нас волнуют события тысячелетней давности, и мы готовы разодраться из-за того, кто основал Киевскую Русь — норманны или славяне. После этого уже десяток исторических эпох минуло, а у нас душа болит. А уж за Кровавое воскресенье или за убиенного царя мы готовы спалить все наши города и села. Европейцы, пощелкав на счетах, спрятали свои мешочки с пеплом в сейфы, а наши начинают стучать при первом кличе поджигателей.
И судьба, и наш характер — это, конечно, данности. В них наша сила, в них и слабость. Надо уметь ими распорядиться. Памятью о бедствиях можно питать философскую лирику, а можно тренировать волю к победе. Да, наши отцы и деды многое пережили, но ведь этот их опыт — наша ценность. Сказал умный немецкий философ: «Сытые народы не зацветают будущим». В этом смысле будущее — за нами. А наш не менее умный ученый, знаток крестьянств, сказал: «Побеждает тот, кто умеет голодать». Если так, то мы явно движемся к победе — реформа у нас это уменье освежила.
Так же и с пеплом. Ну зачем все время трясти эти мешочки и ворошить этот священный пепел? Пришли ученые к мудрой мысли: народ жив, пока сохраняет способность забывать. Ту же мысль, слегка по-другому, выразил Пушкин: творить можно только если умеешь забывать. А жизнь народа — это непрерывное творчество. Остановка — болезнь, движение назад — гибель.
Речь не о том, чтобы стереть прошлое из памяти и обрести жизнерадостность кретина. Народная память должна принадлежать народу, в нее нельзя пускать грязные лапы манипуляторов. Факт, что за последние двадцать лет они сумели разбередить все наши старые раны и расширить все уже заросшие трещины. Мудрость традиции раскладывает память по полочкам, не дает ее смешивать и выдергивать из нее что-то на потребу авантюристам. А они сегодня очень опасны, они научились даже из самого сокровенного воспоминания выращивать «идолов площади» и «поднимать род на род».
Мы должны противопоставить им наш разум и ответственность за будущее.
Народное самосознание очень тяжело переживает те удары, которые ему наносит собственное государство. Ведь от него, призванного быть созидателем и охранителем народа, таких ударов не ждешь. А удары по самосознанию сеют смуту и разрывают связи между людьми — ослабевает общее «мнение народное».
Центральное место в этом народном мнении занимают представления о добре и зле. Это, можно сказать, и есть надличностная «народная совесть». И когда политики высшего ранга, выступая от имени государства, говорят вещи, противные народной совести, это вызывает кризис сознания. Конечно, полного единства даже по главным вопросам не бывает, и мы под народной совестью понимаем те представления, которые разделяет подавляющее большинство граждан, но слово «совесть» нам близко и понятно.
Чтобы в такие моменты защитить связность народа, не имея возможности повлиять на правителей, следует выстраивать коллективные средства психологической защиты. Этому надо учиться. Эффективным средством защиты является рационализация конфликта ценностей. Проще говоря, когда слово или дело государства ранит нашу совесть, которая ведь не подчиняется расчету и логике, следует явно проговорить суть конфликта — как минимум, «для себя». Лучше, конечно, чтобы какие-то уважаемые духовные представители народного мнения сделали это гласно, «на площади», но это не всегда возможно. Что ж, бессовестная позиция власти теряет свою разрушительную силу и в том случае, если весть о несогласии с этой позицией расходится «низом». В самые острые моменты это несогласие может выражаться даже молчанием — «народ безмолвствует».
В 90-е годы мы пережили много таких моментов. Тяжелый кризис народного самосознания был вызван тем, что тот Новый мировой порядок, который США стали лихорадочно строить после 1990 г., был одобрен государственными деятелями России и даже официально самим российским государствам. Этот порядок был противен совести нашего народа и главным устоям русской культуры, так что его одобрение создавало непримиримый конфликт между этой совестью и государством, что разрушало важную систему «народообразующих» связей.
Разберем один пример. На фоне тех потрясений, которые обрушились на нас в 1991 г., позиция государства в отношении американских бомбардировок Ирака прошла почти незамеченной. Но затем ее разрушительное действие стало возрастать. В 1993 г. США сделали заявку на установление своего монопольного «права сильного» и полный отказ от норм международного права. В июне они нанесли ракетный удар по Багдаду под смехотворным предлогом. И эту акцию одобрило государство Российская Федерация!
