Книга Влюбленный викинг - Александра фон Лоренц

― Не надо, Аксель! Мне и так очень тяжело! Дай договорить! ― и она продолжила, ― я для тебя была просто девчонкой из леса, которую ты, поспорив, лишил девственности в стоге сена. И все твое увлечение длится так долго лишь потому, что я оказалась строптивой и не согласилась стать твоей рабыней для постельных утех. Ведь у лихого хевдинга Акселя Свирепого упорный характер, он всегда добивается того, чего хочет. Значит, нужно влюбить в себя эту непокорную наложницу… ― дрогнувшим голосом проговорила она и замолчала.

Женщина подошла к своему креслу, села, и, положив руки на стол перед собой, опустила глаза.

— Ты не наложница, ты моя возлюбленная — наконец прервал паузу осипшим голосом граф, — ты была девственница. И ты не изменила мне…и ты тоже мать моего ребенка!

— Да, ты добился, чего хотел, удалой хевдинг! Я люблю тебя, и любила все эти три года! Поэтому и замуж не выходила. И эта ночь для меня была вершиной счастья! Но какое имеет значение, что я к тебе испытываю! Разве могут мои чувства что-нибудь изменить? — голос Шарлотты сорвался, но она быстро справилась с собой, зеленые глаза сверкнули решительностью. — У нас с тобой не может быть пошлой связи, Аксель, потому, что я тебя люблю! Ты сейчас отправишься домой, к жене и дочери. Прощай, мой любимый!

— Лучше бы я не проснулся, — с горечью думал Аксель, вставая из-за стола.

В последний раз граф взглянул на свою благородную возлюбленную, обернувшись на выходе из зала, надеясь, что она одумается. Она молча стояла, прекрасная как богиня, и с грустью смотрела ему вслед. Маркиз Арманд де Иглнест бросил насмешливый взгляд с роскошного гобелена на незадачливого любовника, и тяжелая дверь с грохотом захлопнулась за его спиной. Аксель начал медленно спускаться по каменным ступеням.

Не дожидаясь своих дружинников, граф вырвал поводья из рук у конюха и, вскочив на своего Руфа, выехал из замка. Только проскакав около двухсот ярдов, смогли нагнать его воины. Аксель ехал, понуро сгорбившись в седле своего черного жеребца. Его широкая спина, казалось, излучала печаль и злобу. Норманны не решились пуститься в расспросы и молча доедали остатки завтрака, которые сунули слуги Шарлотты в их седельные сумки. Аксель опередил на корпус лошади остальных всадников и углубился в свои грустные мысли.

— Ты сам все сделал! — стучали как колокол суровые слова в голове графа, — сам женился, сам поклялся.

― А кто знал, что так выйдет? Я хотел, как лучше…Я не знал, что так попадусь в ее сети…

— Как это лучше, кому? Тебе? Ну, так получай это «лучше», — отвечал ему какой-то голос внутри. ― Хотел большое приданое, у тебя оно есть! Ну и что, ты счастлив?

— Эти проклятые бабы, — злился Аксель, — им вечно все не так…

— А что тут «так», — отвечал ему голос, — их тоже можно понять. Вот сейчас ты едешь утром домой,…а что там думает Виолетта? Каково ей? А приведешь ты в дом любовницу — как жить жене?

— Я — мужчина, — отвечал этому неприятному голосу граф, — так богом мир устроен. Нам, мужчинам, боги разрешают иметь много женщин.

— Что ж ты тогда клялся этому самому богу, что будешь верен своей жене?

— Тьфу! — плюнул злобно Аксель. Ему стало все абсолютно ясно. Еще тогда, три года назад, он полюбил, полюбил впервые в своей жизни, но не смог сберечь свою любовь.

В пустынном дворе замка Силекс было тихо и грустно. К тому же к вечеру небо начали затягивать неприятные серые облака. За туманными лесами догорала зловеще-багровая вечерняя заря, а с противоположной стороны уже надвигалась темная ночь.

Граф утомленно спустился с лошади и размял ноги. К вечеру он совсем устал. Особенно после такой жаркой ночи! Конюх подхватил Руфа под уздцы, а ловкий слуга принял меч и щит. Аксель прошел в свою спальню и опустился в кресло. Стало совсем темно, но граф не разрешил слуге зажечь свечи и выпроводил его. Он продолжал сидеть, не шевелясь, вновь и вновь вспоминая тяжелый разговор с Шарлоттой. Скрипнула дверь.

— Ты что, здесь? — удивленно спросила через минуту, когда привыкли глаза, Виолетта.

— Да, вот отдыхаю…

— Я уже сама пошла к тебе в спальню, вижу, ты меня видеть не хочешь, так хоть я посмотрю на тебя сама.

— Отчего же не хочу, просто устал, — ответил граф.

Виолетта зажгла свечу от масляного фонаря, который принесла с собой, и неровное пламя свечи осветило хмурое лицо мужа.

— Ну что, Аксель, она довольна?

— Кто?

— Твоя рыжая шлюшка…

— Что ты говоришь? — воскликнул граф. Он был потрясен, как точно угадала Шарлотта.

— Аксель, я все знаю. У нас тут так: у кого-нибудь зуб заболит — через час все знают, а тут такие события! Похищение мальчика, твоего сына…Целое войско пошло на спасение!

— Хватит тебе нести ерунду…

— Никакая это не ерунда, — женщина села напротив, и Аксель увидел ее испорченное беременностью некрасивое лицо. Вдруг крупные серые глаза Виолетты стали наполняться слезами. Графиня взяла мужа за руку.

— Ты любишь ее? — ее голос задрожал, и слезы потекли ручьями по щекам. Граф опустил глаза.

— Не обманывай, Аксель, лучше помолчи, я и так все знаю, — Виолетта попыталась вытереть слезы, и они потекли по ее руке, спускаясь до локтя.

― Пойми же, она попросила спасти ребенка! Я даже не знал, что это мой сын! ― попробовал успокоить ее муж.

— Зачем ты женился на мне, — и женщина некрасиво заплакала, уткнувшись лицом в стол, — я была невинна, я не знала ни тебя, ни любви, ты мог свободно жениться на ней! А теперь что будет? Что будет со мной, что будет с Магали? Конечно, теперь у тебя есть сын!

Сердце Акселя дрогнуло, и его сердце пронзила острая жалость к этой беззащитной женщине.

— Не плачь, Виолетта, все будет хорошо, — говорил он, поглаживая ее руку. ― Ты тоже родишь сына!

— Хорошо, — никак не успокаивалась жена, — хорошо никогда не будет! А вдруг опять родится дочь? Что у меня за проклятая судьба! Пусть бы лучше я была простой вилланкой! Может быть, какой-нибудь кузнец любил бы меня! Или лучше мне умереть!

— Что ты говоришь, дорогая? — бормотал виновато Аксель, — я обещал, и никогда не брошу тебя.

— Ты думаешь, обещанием можно все решить? Ты сможешь заставить себя жить со мной? И любить заставишь? Да я же вижу, как ты сторонишься меня. От второй беременности я стала совсем некрасивой. Но это недолго! Аксель, я после родов буду лучше выглядеть! — И Виолетта ткнулась лицом к нему в плечо.

Граф гладил жену по волосам, стараясь успокоить ее.

— Я же помню нашу первую брачную ночь, ты так целовал меня, ты был такой нежный!

— Я по-прежнему хорошо к тебе отношусь, дорогая. Ты у меня замечательная жена!

— Вот видишь, — «дорогая», а ей ты, наверно, говорил «любимая»!