Книга Расслабься, крошка! - Георгий Ланской

— У меня не было времени советоваться, — жестко сказал Боталов. — А певичке этой резона врать нет. Если что, я ее из-под земли достану.

— Если жив будешь, — мрачно заметил Караулов. — Ашот не идиот и из этой сделки выкружит все, что можно и нельзя. Получит землю — и амба! Ты ему больше не нужен. Кончит тебя, Егора, наследство получит твоя дочь и бывшая жена, а с ними куда проще договориться.

— Да, — кивнул Боталов. — С ними он договорится полюбовно.

Они просидели в кабинете до ночи, пили виски, курили и молчали, думая каждый о своем, до телефонного звонка, заставившего их сорваться с места и срочно ехать в клинику.

Дожидаясь, пока Егора и Алину осмотрят врачи, они снова курили, носились по коридорам, обзванивая родственников. И только через пару часов, когда Егора увезли на операцию, Караулов сказал:

— Ашота будем валить. Надо сделать так, чтобы он не доехал до места встречи.

Боталов хмуро кивнул и поманил пальцем терпеливо ожидавшего в стороне седого мужчину в камуфляже.

После краткого инструктажа тот кивнул и растворился в полумраке, освещаемый лишь больничными фонарями.

В тот день шел снег, он падал вниз тяжелыми хлопьями, которые таяли на влажной земле…

Они ждали Ашота с утра, но тот, каким-то чудом узнав о произошедшем в Софрино, на сделку так и не приехал.

В конце ноября артисты носились со съемки на съемку как сумасшедшие, в привычном предновогоднем аврале, выступали наспех одетыми, наспех причесанными, чтобы успеть везде и всюду. Передачи снимались и снимались, и огромной удачей было появиться в новогодний прайм-тайм сразу на всех каналах.

У Димки дела шли неважно.

Напуганная Инна, посвященная в некоторые мрачные тайны Боталова, поспешила уехать из Москвы за границу, решив, что жизнь и здоровье все-таки дороже денег.

Димкиными делами занимался администратор. Он почти ежедневно с вытянувшейся физиономией докладывал, что приглашений стало меньше, эфиры в рейтинговых программах центрального канала придется выкупать втридорога…

Димка слушал и бесился, потом начинал орать, но изменить что-либо было не в его силах.

На других федеральных каналах певца Белова встречали с распростертыми объятиями, но появиться там было позором. Это означало, что ты автоматически вылетел из звезд первой величины, и скоро тебя будут приглашать лишь на кабельное ТВ, а потом и вовсе забудут. Уж лучше не появляться вообще, чем позориться на ТВС-22 в окружении вымирающих динозавров!..

На прошлой неделе Димка принял участие в одном из таких шоу, посидел с веселой улыбкой среди зрителей, хлопал в ладоши, спел одну из старых песен, поскольку в формат шоу входило исполнение именно давно полюбившихся хитов, и отбыл с ощущением полной безысходности.

И что дальше?

Шоу, припудренные нафталином, чёс по провинции, выступления в холодных домах культуры, как раньше?

Номера с покосившимися тумбочками и рассохшимися окнами, в которые дул сквозняк. На завтрак — манная каша с комками, теплый, чуть сладкий чай, а после концерта — обильное застолье с местными авторитетами?

Телефон звонит все реже. Что будет, когда он совсем замолчит?

Когда Димка думал об этом, ему становилось страшно.

Сердце екало, падало в желудок, путаясь в ребрах…

Назад, в прошлую полуголодную жизнь, ему совершенно не хотелось.

Провалившийся в неизвестность Егор вдруг нашелся в больнице, чем Димку невероятно удивил.

Обрадовавшись, Димка полетел на встречу.

На проходной его решительно не желали узнавать, куда-то звонили, согласовывали и, только промурыжив около получаса, наконец пропустили.

Приткнув машину на крохотную стоянку, Димка походил вокруг, попинал колесо и с тоской закурил, хотя делать это ему строго запрещалось.

Что за жизнь такая?

Курить нельзя, пить нельзя. Есть все подряд — и то нельзя.

А ему иногда хотелось жареной картошки с грибами и луком, чтобы поджарка приставала к сковороде, а он ее — вилкой, вилкой, отодрать и выложить сверху аппетитной кучкой!

Но от картошки толстеют, и потом придется сгонять вес, сидеть на диетах…

Егор вышел из дверей, покрутил головой и, увидев Димку, стал спускаться по ступенькам, держась неестественно прямо, как гусар. На нем была толстая куртка с капюшоном и какие-то дикие штаны в черно-белых зигзагах.

— Привет, — сказал он. — Давай погуляем.

Димка, сообразивший, что объятия и похлопывания по плечу вряд ли уместны, протянул было руку, но сконфузился, увидев гипс на кисти Егора. Лубок был уже не первой свежести, и кто-то очень остроумный нарисовал на нем смайлик.

— Ну ты даешь, — обиделся Димка. — Я думал, он по заграницам разъезжает, а он тут отлеживается. Телефон выключил, ни звонков, ни писем… Слушай, видок у тебя…

— Красивый? — усмехнулся Егор.

— Нет слов! Красивен и прекрасен. Как с таким рылом на работу, а?

— Нет такого слова.

— Какого?

— Красивен.

— Ну и ладно, — рассмеялся Димка. — Где тебя так угораздило?

Егор помялся, огляделся вокруг и спросил:

— Никому не скажешь?

Димка дернул себя за резец:

— Зуб даю.

И Егор рассказал.

По мере повествования лицо Димки вытягивалось все сильнее.

Они уселись в Димкину машину, выкурили все сигареты, сгрызли завалявшиеся в машине чипсы и допили бутылку воды.

Егор замолчал, думая о своем…

С неба, темнеющего и низкого, как задымленный купол, тихо падал снег, укрывая подмерзшую землю и скованные белым льдом лужи. На территории больницы у забора красовались ели, напомнившие Димке о скорых новогодних празднествах.

— Да, дела, — сказал он.

Поначалу, когда Егор описывал темный подвал, побои и собственное отчаяние и ужас, у Димки холодели руки, а сердце сжималось от страха и сладкого восторга, но потом в голове стала биться несуразная мысль…

Это же приключение! Настоящее!

Не какая-то выдуманная история, а самый настоящий боевик, трэш и мясорубка. И это непременно надо использовать. Последнюю мысль он высказал вслух.

— Ни в коем случае, — строго сказал Егор.

— Почему?

— Потому. Нас там не было. Кстати, ты Маринку не видишь?

— Ну, видел как-то раза два на концерте, — неохотно сказал Димка, крайне недовольный вмешательством бывшей подружки в жизнь Егора.

Как было бы замечательно, если бы героем оказался он, Димка!

На мгновение он замечтался, представив себя в роли киношного супергероя, выбивающего дверь плечом и разящего врагов разрядами молний.