Книга Черная мадонна - Дж. Р. Лэнкфорд

Он остался лежать там же, где и упал, чувствуя, как пульсирует боль в плече и внутри глазных яблок. Перед ним проплывал лебедь, черный, с оранжевым клювом, с изогнутой в виде буквы «S» шеей. На редкость умный, если не сказать мудрый для птицы вид. Сэм не удивился бы, если бы лебедь вдруг заговорил. Вместо этого он продолжал издавать звуки, похожие на лай, пока к нему не приплыли другие лебеди. Затем они гуськом вышли из озера и окружили Сэма.

Сэм знал: обычно лебеди так себя не ведут. Они обитают в воде и на суше. В редких случаях они могли подружиться с человеком, но чаще всего проявляли враждебность, особенно в период спаривания. В таких случаях птицы могли первыми напасть на того, кто вторгся в их владения. Кормились они отнюдь не рыбой, а подводной растительностью, и, тем не менее, Сэму стало не по себе, когда его со всех сторон окружила птичья стая. Некоторые птицы в высоту достигали четырех футов. Их сильные крылья переломают любые кости.

Борясь с тошнотой, он вскинул голову и поднялся на колени. Лебеди тотчас же выпрямили шеи и захлопали крыльями, как будто потягиваясь. Не зная, что ожидать, Сэм попятился от них в воду. Он не знал, что с ним происходит, и эта неопределенность наполнила его ужасом.

Один лебедь оставался в воде и, когда Сэм вошел в озеро, тут же отплыл от него. Другие птицы последовали за своим собратом. Сэм решил воспользоваться моментом, чтобы смыть с себя грязь, стараясь не делать при этом резких движений, чтобы не вернулось головокружение. Плечо болело, как будто его пырнули ножом. На кожу налипла сперма. Интересно, подумал Сэм, как это его угораздило не только перемазаться в собственном дерьме и блевотине, но и кончить на самого себя. Смывая с себя грязь, он ощутил нечто вроде приятного волнения, некий мимолетный фантом страсти, хотя он так и не смог ничего вспомнить, однако продолжал желать женщину, с которой, наверное, был до этого. По крайней мере, надеясь на то, что это была настоящая женщина, а не плод его воображения.

Вскоре Сэм почувствовал, как что-то коснулось его кожи, и понял, что это первый лебедь сунул голову ему под мышку и, словно щенок, потерся носом. В этот момент Даффи заметил черную неестественно вывернутую перепончатую лапку и понял, что птица изуродована. Так вот почему этот лебедь не смог выйти на берег! Он остался в воде, потому что не может ходить. Это была крупная, благородная и какая-то на редкость кроткая птица, и, несмотря на свое увечье, именно этот лебедь, похоже, был вожаком стаи.

Сэм погладил ему шею, по-прежнему не понимая, где находится и как оказался в этом месте. Другие лебеди плавали вокруг него, словно часовые, выписывая на воде восьмерки. Неужели они наблюдают за ним и этим калекой? И, тем не менее, эта птица, однако, является их королем? Может, он уже на небесах? Наверно, сорвался с утеса, с пистолетом в руке, пытаясь защитить женщину, которая давала новую жизнь. Мэгги, вот как ее звали. По всей видимости, он умер, защищая Мэгги, – и вот теперь оказался на небесах вместе с этими лебедями. Все логично. Ведь он ирландец. И святой Патрик, как известно, водил с лебедями дружбу.

Или, может быть, он в раю, но только в индусском? У индусов те, кому открылась истина, – их еще называют брахманами, – будучи живыми, достигают высшей стадии просветления и обращаются в лебедей. По всей Индии полным-полно изображений священных птиц. Особенно сердце Сэма тронула искалеченная птица. Этот лебедь был великолепен. И все же Бог, известный своими капризами, оставил его увечным.

В прохладной воде, под холодным солнцем, Сэм протянул руку к изувеченной лапке лебедя и погладил ее. Тот опустил голову, как будто устыдившись своего несовершенства. Сэму было больно это видеть, хотя он и знал, что это ни к чему. В конце концов, он на небесах, в раю, на прекрасном озере, полном красоты и света, где всем правит одно лишь блаженство. По какой-то непонятной причине к его глазам подступили слезы, как если бы несовершенство лебедя символизировало собой всю боль этого мира и Сэм каким-то образом нес на себе за него ответственность. Он нежно гладил черную изувеченную перепончатую лапку царственной и прекрасной птицы. Король. Увечный, но король.

Вместе с лебедем Сэм покачивался в воде, и постепенно внутренняя боль стала отступать. Он начал различать иные звуки, видеть иные вещи. Например, плеск воды о берег. Пронзительные крики чаек. Он поплыл к берегу и, когда оглянулся, увидел озеро словно иными глазами. На противоположном берегу, на утесе, высился замок. Затем Сэм увидел на воде катер, взбивавший позади себя пенный след. Он даже пожалел, что у него нет бинокля, потому что он был готов поклясться, что разглядел на его борту надпись «Navigazione Lago Maggiore»[47]. С какой стати в раю название кораблей пишут по-итальянски?

Когда Сэм Даффи вернулся в крошечный домик, то он увидел то, чего не заметил раньше. Чемодан, набитый одеждой. Бумажник с деньгами. Водительские права, паспорт. В паспорте была его фотография, хотя владельцем документа значился некий Чак О’Малли. Это был фальшивый паспорт, выданный ему, чтобы он мог бежать из Нью-Йорка вместе с Мэгги и Феликсом, но даты в нем были какие-то неправильные. Что происходит?

Сэм вытерся, пытаясь припомнить женщину, с которой испытал такое блаженство. Он точно знал, что ему будет ее не хватать. Не будь у него необходимости выяснить, где он находится и почему, он бы наверняка задумался, почему это так. Вместо этого Даффи надел чистое белье, летние брюки, выглаженную рубашку, носки и вычищенные до блеска ботинки – все свежее и готовое к носке, как будто ему нужно было куда-то вырядиться и поскорее убраться отсюда. Он направился к каменным ступеням, что поднимались за кустами, усеянными розовыми и фиолетовыми цветами. Дойдя до верха, повернулся, чтобы на прощанье помахать лебедям, но увидел лишь вожака. Заманив Сэма в воду, тот больше не проронил ни звука, хотя Даффи и пытался имитировать его крик.

– Прощай, Король-Молчун, – прошептал Сэм, и лебедь заскользил прочь. Он сам не мог сказать, откуда ему в голову пришло это имя, но оно показалось ему правильным.

Феликс стоял рядом с кроватью, пока доктор Льюистон с серьезным лицом склонился над Мэгги. Впрочем, удивленным назвать его было нельзя, как будто подобные вещи он уже видел раньше, причем не раз. На комоде стояли два открытых медицинских чемоданчика – один Феликса, другой Льюистона. Чак захватил свой чемоданчик из-за Сэма. Феликс тоже никогда не расставался со своим.

Закончив осмотр, Льюистон взял Мэгги за руку, но она никак не отреагировала на его присутствие. Глаза ее по-прежнему были закрыты. В таком состоянии она находилась уже целый день. Феликс пытался разбудить ее, чтобы отвезти в Турин, к монахиням. Он молился у ее постели, разговаривал с ней, держал за руку, но, увы, безрезультатно. Он пытался завернуть Мэгги в одеяло, чтобы перенести в поджидавшее у ворот такси, но она прошептала: «Нет, нет!» И Феликс не смог не внять ее мольбе, тем более что ее желания были растоптаны столь жестоким образом.

Льюистон был с ней сама внимательность. Он пожал ей руку и кивком попросил Феликса отойти в сторонку. Выйдя в коридор, устало потер глаза.