Книга Кощеевы земли - Александр Самсонов

— Да осенит лес нашу встречу. — С традиционным для лесных нелюдей приветствием звенящим голосом обратилась старшая вилия. — Мне удивительно видеть Старейшину известного рода в наших лесах.

— Мне вас тоже, — буркнул в ответ Аким. Появление прекрасных обитательниц лесного края выбило старого боярина из привычного состояния. Даже большинство жителей Ламбушки считали вилий не более чем сказкой. Те же, кто имел счастье, а может быть и несчастье, сталкиваться с ними, старались об этом не распространяться. Сам старейшина впервые за долгую жизнь столкнулся с этим ставшим очень редким видом старых рас. Знания прошлых поколений предостерегали его от таких контактов, но вот они — перед ним. Хочешь ты этого или не хочешь, а контакт состоялся.

— Мне очень жаль, — так же звонко продолжила вилия, — наша сестра в последнее время совсем обезумела. Ты можешь понять, каково для лесной девы потерять свои владения. Мы старались ее удержать и даже воспользовались заклятием забвения. Воевать с окружающим миром не хочет никто. Да только силы заклятия хватило ненадолго. Что-то изменилось в наших местах. Может, это оттого, что люди постепенно вытесняют нас из наших земель, а может, просто все вокруг меняется.

— Так что ты хочешь?

— Я могу не просить, но раз судьба столкнула нас, все-таки попробую договориться.

— О чем? — с ожиданием подвоха спросил Аким.

— Позволь нам забрать тело нашей неразумной сестры. Пока небесное светило дарит нам свой животворный свет и тепло, мы должны ее похоронить. Если тебе ведомо, что мы хотим сделать, то ты пойдешь на это.

— А если неведомо?

— Вряд ли, но все равно слушай. Правильно захороненная лесная дева на следующий год даст жизнь новому. Будь это лес или тихое озеро, может появиться новая семья лесных зверей или оживет засохшее дерево. Возможно, родится крепкий здоровый младенец в бездетной семье. Как оно будет — решит сама природа. С другой стороны, оставшись без обряда, с заходом солнца наша сестра превратится в черную вилию. Нам она не страшна, но для вашего рода она будет нести смерть. Ведь убили ее вы. Теперь убивать станет она. Так что думай, боярин.

— Ты не оставляешь мне выбора, — медленно произнес старейшина, — к тому же мне кажется, что это не единственная просьба. Или я не прав?

— Просьбой это я не назову, но мне становится ясно, что еще сегодня между нами произойдет длинный разговор. Нам есть о чем поговорить. Но сначала — наша сестра.

— Забирай, — махнул рукой Аким, — я буду ждать тебя на хуторе у ручья. Надеюсь, где он стоит, объяснять не надо?

Вилия кивнула молодой спутнице, та легким шагом подошла к распластанному телу. Аким понимал, что под внешней хрупкостью скрываются нечеловечески сильные мышцы, но даже его поразила легкость, с какой тоненькая девушка подняла громоздкую тушу на плечо и такой же легкой походкой унесла ее в лес.

— До встречи, боярин, — звонко прожурчал голос вилии.

Старик обернулся, но только зеленая листва слабо колыхалась на потревоженных кустах. Как будто никого и не было. Задумавшись, Аким присел рядом с лежавшими сельчанами. Поводов для размышлений хватало под завязку. Само поведение лесных дев меняло привычные понятия. Ламбушане старались жить в ладу со старыми расами. Принцип «живи сам и не мешай жить другим» оправдывал себя на протяжении веков. К тому же, при всей своей чуждости человеческому роду нелюдь очень часто помогала селянам в борьбе с нежитью и выходцами из других миров, считая их худшим злом, нежели люди. Именно в окрестностях басановских владений создался хрупкий симбиоз различных рас. Точнее, взаимовыгодное существование. Случаи взаимоуничтожения, когда по незнанию, когда в целях самозащиты, бывали, но это не мешало в конце концов мириться с существованием друг друга. Старые расы понимали, что для выживания в стремительно меняющемся мире холодный нейтралитет не помощник. Только взаимный дружеский интерес сможет хоть как-то дать возможность обрести будущее. Для ламбушан же связь со старым стала спасительным мостиком для поддержания древних традиций и выполнения предназначения родов.

От размышлений Акима отвлек громкий шум. Сквозь кусты с упорством разъяренного кабана ломился Филипп. Его хриплое дыхание заглушало даже стук ботинок, задевающих валявшиеся тут и там камни. Треск ломаемых веток сопровождал появление загнанного художника. На побагровевшем от напряжения лице застыло растерянное выражение.

— Аким Афанасьевич! — завопил отшельник, подскочив к сидящему на земле старейшине. — Я ее видел! Айну мою! Пробежала мимо и даже не повернулась, — с грустью закончил он.

— Сядь. Успокойся. — В голосе Акима не слышалось никакого раздражения.

Филипп послушно шлепнулся рядом и, озираясь по сторонам, вытянул ноги, не замечая, что упирается каблуками в спину лежащего Савелия. Ручьи пота грязными струйками стекали по щекам. От толчка старый лесничий зашевелился и недоуменно открыл глаза. Постепенно он сфокусировал взгляд на художнике и заметил:

— Ты бы поосторожнее жерди свои тянул, зашибешь ненароком старика.

— Все, возвращаемся, — не терпящим возражений тоном приказал Аким, — здесь делать нечего. Объясню все на хуторе. Помогите Вениамину подняться.

Весь обратный путь старейшина молчал, не обращая внимания на любопытствующие взгляды попутчиков. Солнце перевалило зенит, когда уставшие люди добрались до хутора. Во дворе их встретил Бакс. Следом за ним, весело пища, яркими клубочками по густой траве катились полканы.

— Смотри-ка, приняли пса твоего за вожака, — с интересом заметил Силантий.

Вчетвером они сразу же прошли в дом. Аким внимательно посмотрел на изображение женщины на картинах. Художник рисовал младшую из появившихся перед ним на лужайке вилий. Старейшина еще раз поразился точности изображения. Заметил он и то, на что не обратил внимания в первый раз. Трудноуловимая звериная тень везде присутствовала за спиной девушки. Аким в душе упрекнул себя в том, что не обратил внимания на тени появившихся в лесу женщин.

— Филя, — подозвал он из соседней комнаты накрывающего на стол художника, — объясни мне, пожалуйста, ты рисовал по памяти или с натуры?

— Я наброски делал на месте, а потом с них переносил на стены.

— А вот эта тень, ведь она не соответствует контуру тела?

Старейшина ткнул пальцем в изображение. Филипп внимательно вгляделся в собственное творение и удивленно прошептал:

— Я не рисовал такого. Ведь тень не может падать со стороны солнца. Ничего не понимаю. Нет, я точно помню, что никакой тени не писал.

Художник обеспокоенно скользнул взглядом по другим стенам и потрясенно замер. Поймав его взгляд, Аким успокаивающе похлопал отшельника по плечу и молча вывел из спальни.

В гостиной хлопотал над столом Силантий, а пришедший в норму Венька помогал ему нарезать овощи. Ловко орудуя ножом, молодой охотник весело рассказывал о своих кулинарных пристрастиях. Старый лесничий удивленно восклицал, поражаясь знаниям молодого парня. При виде вытянувшегося лица вошедшего Филиппа они разом замолкли и вопросительно посмотрели на старейшину, идущего следом.