Книга Мы - силы - Вадим Еловенко

Ханин тоже в итоге смог добраться до леса никем не замеченный.

4

Денису было невероятно хорошо и уютно. Для полного счастья ему не хватало только закрыть глаза и провалиться в спокойный, первый за несколько месяцев сон. Он только что наелся печеной картошки и напился какого-то компота. Усталость плюс сытый желудок делали свое дело, норовя утащить мальчика в крепкие объятия забытья. Но, этот, как его, Назим не разрешал ему уснуть, пока их командир не поговорит со спасенным. Тем более что времени, как он говорил, у них было мало.

Почти четыре часа они убегали, уходили, уползали на юг. Когда уже никто не мог даже идти, Ханин сказал, чтобы делали привал. Все повалились кто куда. Скоро многие поднялись и стали разбираться с провизией. Его тоже не забыли. Накормили и напоили. Только вот спать не давали. Кто-то, Денис не знал его имени, предложил ему закурить, но он отказался, сказав, что не балуется этой фигней.

К нему подошел Назим и, потрепав почти задремавшего, сказал:

– Иди, тебя командир зовет.

Тяжело поднявшись на гудящие и негнущиеся ноги, Денис подошел к привалившемуся к темному и сырому стволу поваленного дерева Ханину.

Тот поднял на него свой взгляд и, показав на землю перед собой, предложил сесть. Денис присел на мягкий и чуть влажный от прошедшего час назад дождя мох, посмотрел на командира и заметил у того на шее посиневшие пятна. Ханину до сих пор было тяжело не то что говорить, но и дышать, поэтому, что мог, он показывал жестами. Они чуть посидели напротив друг друга, рассматривая и как бы изучая. Наконец старлей разлепил губы и сказал:

– Спасибо тебе.

Денис пожал плечами и ответил:

– Вы ж меня вытащили. Так что, как минимум, в расчете.

Ханин, пожевав губами и непроизвольно потерев следы на шее, сказал:

– Ну, ладно, будет время и место – сочтемся. А сейчас, раз ты с нами, я должен знать, кто ты и откуда. Как попал к этим козлам.

Денис, взяв веточку и вворачивая ее в землю, сказал:

– Вообще, я из Пскова. Когда Великая разлилась, я ушел из дома. Родителей у меня нет, так что меня никто не ищет. А оставаться в городе было все опаснее и опаснее. И дома рушились, и люди… и люди зверели. Я далеко ушел. По дороге подхватил пневмонию. Меня менты подобрали. Они все дороги перекрыли, чтобы народ не разбредался. Меня в подвал поместили, а там старый доктор был. Он меня и вылечил. Он многих вылечил. Я не знаю, сколько времени прошло с того момента, как я из города ушел. Как-то время слилось. Дни, недели, а может, месяцы. Потом, когда я выздоровел, помогал ментам по хозяйству. Ну, воду таскал, дрова там рубил с другими. За едой ходил с конвоиром. А потом им передали приказ всех задержанных куда-то переправить. Ну, нас собрали со всех заградотрядов и колонной под конвоем отправили на северо-восток. Не помню, сколько мы шли. Но долго. По дороге те, кого особо охраняли… ну там, воры, мародеры, убийцы, сбежали. Их человек двадцать-тридцать было. За ними, естественно, никто не погнался. Колонну всего человек двадцать ментов охраняли. А оставшихся в колонне было не меньше сотни. Но все равно одной ночью больше половины сбежали. А на следующую еще несколько деру дали. Я тоже хотел. Но менты очухались и начали стрелять. Прямо по людям. Я не рискнул. Они тогда человек восемь убили. И еще троих ранили. Нас заставляли этих раненых нести. Но они умерли. Раны распухли. Ну, там, заражение всякое. А доктора не было, чтобы помочь. Они убили доктора. Нечаянно, наверное. Или он тоже хотел уйти. Нет, наверное, нечаянно. Он, помню, говорил, что в дороге многие болеть будут и что он нужен оставшимся. Правильный дядька был. Жалко его. Он меня с того света вытащил… Похоронили его со всеми…

Прутик сломался, и паренек, отбросив обломок, продолжил:

– Нас в колонне человек сорок оставалось. И ментов человек пятнадцать. Одного, я знаю, бандюги убили, когда бежали. Двое сами деру дали с оружием. Не знаю, зачем им это надо было. Еще двое отравились чем-то из продуктов. Они аж посинели, когда их нашли недалеко от лагеря. Потом еще человек десять отравилось. Это из наших. Я не отравился, хотя, помню, мучился очень после того супчика, что тетка там одна, моя старая э-э-э… приятельница, сварила. Она потом сама орала, что это специально, мол. Чтобы все передохли. Сумасшедшая она была. Ее капитан приказал утром втихаря расстрелять. Я слышал, как он это лейтенанту говорил. Лейтенант сначала не хотел, но потом согласился. Ее связали и оставили охранять сержанта. А утром… Утром нашли сержанта голого совсем… а у него в шею кусок деревяшки воткнут был. Хотели за ней послать, но капитан сказал, чтобы не смели. Так мы и шли. А однажды утром лейтенант и еще пятеро ментов ушли. Как потом в записке прочитал капитан, он не хотел больше никого ни убивать, ни быть убитым. Короче, теперь нас охраняли меньше десяти человек. Но и этого было достаточно. Уже недалеко отсюда, в одной из деревень, многие наши из колодца попили да там и померли на месте. Отравлена вода была. И мент там один загнулся. Когда мы на этот поселок нарвались, то думали, нас тут встретят и накормят, но тут бандиты оказались. Короче, ментов всех положили.

– Мы видели, – кивнул Ханин.

– Тем более.

– А что ты не сбежал?

– Так менты же нас еще после первого большого побега связали в одну цепь. Мы еще сравнивали их с торговцами рабами. Мол, они по краям, а нас на невольничий рынок ведут.

– Правдоподобно. Рабы… – проговорил Ханин. – Так ты из огня да в полымя?

– Наверное. Только менты меня практически не били. Вначале только. И так… если уж сильно тормозил, то подзатыльник или толкнут. А эти по мне даже ногами прошлись. Но не убили. Стариков-то они всех, кто был, до единого зарезали. Говорят, раз не могут работать, то от них и прока нет.

Мальчик замолчал, вспоминая пережитое. Но на его лице, таком детском и таком серьезном одновременно, почти не отображалось эмоций, кроме разве что спокойного удивления – неужели это все произошло с ним?

– А помните, я говорил, что от ментов бандюганы сбежали? Так вот, их на днях ждали эти, – он мотнул головой в сторону, откуда они так долго бежали, – кто-то из них наткнулся, когда за провизией мотался, на эту шоблу и пригласил присоединиться к этим… из поселка которые… Мне это Ромка ваш рассказывал. Он за обедом вместо Ильи стал прислуживать, а спал с нами и женщинами в бараке. Илью там сильно избивали. Да и неуклюжий он, кажется. Вот его на вашего Романа и заменили. Хорошо, не зарезали или пристрелили. Просто на другую работу послали. А с вашим Ромкой я подружиться успел. Мне кажется, он по глупости от вас сбежал.

– Мне тоже так кажется, – сказал хрипя Ханин, доставая сигареты и закуривая.

– А еще, мне кажется… – замялся Денис, – а еще, мне кажется, что это его именно Мишка подговорил. Уж не знаю как.

– Неважно, у Романа своя голова на плечах была, – выдыхая дым в сторону от мальчика, сказал старший лейтенант.