Книга Мы - силы - Вадим Еловенко

До поселка дошли уже знакомыми тропами. Расположение наблюдателей пришлось менять. Теперь уже Назим и Ханин залегли возле страшных ям. Пацанов Ханин предусмотрительно расположил так, чтобы они видели их тоже.

Назим грубо выругался, указывая на поставленную смотровую вышку, на которой в плетеном кресле развалился один из бандитов. И хоть бандит спал, да и повернуто кресло было в сторону от него и Ханина, Назим не на шутку переволновался, и его волнение невольно передалось и старлею. С вышки был довольно хороший обзор, и нечего и говорить о том, чтобы рисковать перед нею. Да и к тому же стрелять с нее наверняка было одно удовольствие. Назим растерянно посмотрел на Ханина, но тот успокоил его, сказав, что пока они не начали действовать, им ничего не угрожает – камень, за которым они залегли, и трава достаточно хорошо их скрывают. Об остальных он старался не думать. У каждого вроде бы было неплохое место для незаметного наблюдения.

Они провалялись почти до восьми, прежде чем увидели первого из тех, кого бандиты превратили в бесплатную прислугу. Пацан под конвоем высокого бандита тащил бак с помоями и, довольно быстро его перелив в яму и стараясь в нее не глядеть, пошел, подгоняемый прикладом, обратно. Ни Назим, ни Ханин даже не пошевелились. Этого пацана они не знали. Только Романа и Михаила ждали они.

В ожидании прошло еще три часа. В течение этого времени к ямам подходили разные люди. И женщины. Под конвоем они сбрасывали мешки с мусором и сразу же уходили. И молодые парни, которые подтаскивали тачки со строительным мусором и так же скоро покидали это страшное место. Видно, работа в поселке шла вовсю. Может, бандиты укрепляли его, а может, просто ремонтировали нужные им здания. Хотя мысль о ремонте показалась Ханину не актуальной, он ее не отбросил. Ну, хочется бандюгам жить поприличнее.

В обед к ямам подвели трех молодых парней, один из которых казался вообще пацаненком лет пятнадцати. У них в руках были лопаты, и почти сразу они приступили к выкапыванию следующего места захоронения. Среди этих троих Ханин и Назим без проблем узнали Михаила. Ничего не предпринимая, они смотрели, как дезертир объясняет спутникам по ходу дела, какой ширины и глубины должна быть яма. И полетела земля, засыпая предыдущую яму.

Ханин пригляделся к надзирателю, севшему на бревно недалеко от копающих, и увидел, что тот не намного старше его поднадзорных. Одет он был в ментовскую форму, правда, со споротыми знаками различия. Ханин решил, что форма снята с убитых недавно милиционеров. Конвоир достаточно расслабленно грелся на солнышке, зажав коленями длинный карабин. Закурив, он окутался дымком и, отгоняя его от лица, помахал свободной рукой. Что-то прикрикнул на копающих, на что немедленно отозвался Михаил. Надзиратель кивнул и снова расслабился, откровенно наплевав на все вокруг.

Через полчаса мужика с вышки позвали, и он проворно спустился вниз. Ханин не видел, чтобы кто-то желал занять его место на вышке, и был этому невероятно рад.

– Готовься, – шепнул он Назиму, – скоро.

Назим подтянул ближе к себе ружье и ответил:

– Понял.

Ханин, у которого уже давно взмокла ладонь, которой он держал автомат, подмяв его под себя, уже оценил шансы и тихо пополз к яме. Совершенно невидимый в траве он безопасно подполз почти к самой яме. Приподняв голову, он коротко цокнул языком, привлекая внимание работающих.

Это надо было видеть. Михаил, заметив командира, разве что не упал. А остальные так и замерли с невырвавшимся возгласом на губах. Прижав палец к губам, Ханин кивнул на лопаты, мол, продолжайте копать. Самый маленький паренек нетерпеливо толкнул обоих своих товарищей в бок, и те, спохватившись, замахали лопатами, еще усердней создавая так нужный Ханину шум.

Бандит не обратил внимания на энтузиазм, с которым ребята снова приступили к работе. Ханин же, убедившись, что надзиратель откровенно рассматривает природу в стороне, рискнул и пополз вперед. За считаные секунды он достиг ямы и, придерживая автомат, свалился в нее кулем с картошкой. Все-таки Михаил сплоховал. Он отскочил от Ханина к краю ямы и, смотря прямо на него, заговорил глухо:

– Господин командир, вытащите нас отсюда. Пожалуйста. Господин командир.

Ханин, холодея, прошипел:

– Работай, козел… Что я тут делаю, по-твоему.

Утирая слезы, Миша стал аккуратно зачерпывать на лопату глину и выкидывать ее на край ямы.

Ханин, перебравшись под самую стенку, сжался там и обратился к пацанам:

– Слушайте сюда… Там на вышке никого нет сейчас. Поэтому делаем все шустро. Вы вылезаете из ямы и зовете этого урода, что там на бревнышке отдыхает. Типа, пусть посмотрит, хватит глубины или нет. Когда подойдет, толкните его в яму. Понятно?

Все, не отвлекаясь от работы, кивнули и, еще чуть покидав земли и глины, стали выбираться из ямы наверх.

Ханин достал нож, взятый у Назима, и проверил, снят ли автомат с предохранителя. Перевел на стрельбу одиночными и стал ждать. Отряхнувшись, Михаил обратился срывающимся голосом к бандиту и попросил того подойти посмотреть.

Все пошло не так, как задумывал Ханин. Прежде чем подойти, бандит отогнал парней от ямы, и те послушно отошли с лопатами шагов на пять.

Весь напрягшись, Ханин, вжимаясь в стенку, слышал, как не торопясь подходит к краю охранник, и мысленно молился, чтобы Господь не оставил его в эту минуту испытания. За благое дело же он идет на грех.

– Вы че, охренели, козлы! В два раза глубже нужно. Ты че, придурок, первый раз копаешь? Я тебя сейчас так огрею! Будешь знать, как халявить…

Он еще что-то хотел сказать, но Ханин, определивший, где стоит надзиратель и в какую сторону говорит, резко вскочил, оставив автомат на сырой земле, и, схватив за штанину бандита, упал, потянув его за собой в яму. Ошеломленный такой неожиданностью, охранник только тихо и удивленно вскрикнул. Его карабин отлетел в угол ямы. Впрочем, нож тоже выскочил при падении из рук старлея. Вскочив, Ханин бросился на бандита и захватил его шею локтем. Он многого не рассчитал. И того, что бандит был молод и ловок. И того, что силы в нем было уж очень подозрительно много. Да и еще вдобавок он был не из пугливых. Не растерявшись, он вывернулся из захвата и больно ударил Ханина в живот. Его нога вылетела и прямиком вошла Ханину в пах. Только вовремя повернувшись, Ханин спас себя от неминуемого поражения. Опять схватив бандита, на этот раз руками за горло, он повалился на спину, увлекая его на себя. Охранник хрипел, но, не теряясь, тоже душил старлея. Неизвестно, чья шея была крепче, но старлей почти потерял сознание, когда вдруг почувствовал, что ему на грудь навалилась тяжесть, а шея под его сведенными судорогой пальцами вдруг расслабилась и прожалась до самого позвоночника. Приходя в себя, он выполз из-под обмякшего тела и, не в силах ничего сказать, только захрипел, увидев, что самый младший пацаненок стоит в яме и еще держится за лопату, торчащую из спины бандита. Старлей, видя, на сколько вошла в спину лопата, перебившая позвоночник, только еще больше захрипел. Пацан начал расшатывать лопату, стараясь ее вытащить из тела противника. И она по чуть-чуть выходила, вытягивая за собой из раны затянувшую туда одежду. Наконец лопата рывком освободилась, и Ханин, видя ее окровавленный штык, преодолевая дурноту, зажмурился и махнул рукой, мол, Уходите. Пацан отбросил лопату и, схватив карабин, не долго думая, дал стрекоча в ту сторону, откуда приполз Ханин. А оставшиеся на краю ямы, пораженные Михаил и его напарник только стояли, раскрыв рот. Через дурноту и адскую головную боль Ханин поднялся и, подхватив автомат, выкарабкался на край. Не обращая внимания на замерших сзади, он, пошатываясь и пригибаясь, побежал к Назиму. Наконец спохватились и Михаил с неизвестным парнем, отставшие сзади. Они не просто нагнали Ханина, но и вообще скоро скрылись из вида в недалеком леске. Назим, выскочивший из укрытия, схватил автомат из рук хрипящего командира и побежал за беглецами.