Книга Фенрир. Рожденный волком - Марк Даниэль Лахлан

— Неужели у вас нет вина? — спросил Леший. — У меня на ро­дине перед такими операциями человека поят вином.

— Вино для франков, а не для чужестранцев, — заявил Фьебрас. Он снова потянул за древко, и Синдр закричал. — Нет, — сказал франк. — Засело крепко. — Он выдернул окровавленную щепку и бросил на землю. — Госпожа, вы точно хотите, чтобы он терпел все это?

— Я хочу, чтобы он выжил, если он сможет выжить.

Фьебрас взял щипцы. Они были длинными, и их концы расши­рялись, словно клюв утки.

— Мой отец купил и с у одного араба двадцать лет назад. Самый лучший инструмент для такого дела. Мальжер, подогрей масло.

Толстый франк плеснул из фляги на сковороду немного масла и поставил на огонь, который они успели развести.

— А вот теперь, — сказал Фьебрас, — держите его крепче.

Воины прижали Синдра к земле, и Фьебрас сунул в рану щипцы. Синдр впал в забье. Он выкрикивал что-то на своем языке, но так неразборчиво, что даже Леший ничего не понимал.

Фьебрас зажал щипцами наконечник стрелы. Синдр лишился чувств, и толстый франк отпустил его ноги.

— Слава Господу, — пробормотал он.

Этот толстяк был самым крупным воином в отряде, он походил на бочонок в своей тунике желтого цвета. Фьебрас сжимал щипцы со всей силой, на какую был способен. Он велел принести масло и снова принялся за работу. Когда он извлек стрелу, в рану влили кипящее масло.

Элис была не в силах смотреть, она отвернулась, вознося благо­дарственную молитву за то, что Синдр без сознания. Наконец его перевязали и оставили отдыхать. Она принесла воды и смочила волкодлаку губы. Соотечественники смотрели на нее с недоумени­ем, однако ей это было безразлично. Она обязана человеку-волку жизнью, в этом нет никаких сомнений.

Ее радость от встречи со своими немного утихла, и она начала рас­суждать здраво. Элис вспомнила крестьянского сына, который с без­умным видом говорил о птице, присланной, чтобы околдовать его, и Элис вдруг стало страшно. Леший подошел, чтобы присесть рядом.

— Только не рядом с госпожой, ты понял, торговец? — сказал Мозель.

— Позволь ему приблизиться, — сказала Элис.

Рыцарь покачал головой и отвернулся. Элис поправила шарф на голове, подчеркивая свой благонравный вид. Она обязана вернуть себе достоинство, утраченное с потерей волос.

— Ты должна рассказать им, — начал купец, — о воронах. Эти воины станут опасны для нас, если попадут под действие чар.

— Мои сородичи в подобных случая обвиняют не только колдуна, но и жертву колдовства, — сказала Элис. — Они захотят знать, какого демона я призывала, раз теперь ад проявляет ко мне интерес. — Она на мгновение задумалась. — Верить в колдовство — это ересь, однако, возможно, есть способ.

Она встала и подошла к Мозелю, затем отвела его в сторонку.

— Рыцарь, — начала она, — я хочу довёрить тебе некую тайну, которая может показаться невероятной, однако это чистая правда. Ты сможешь сохранить тайну и донести ее до своих людей так, что­бы они поверили?

— Я постараюсь, госпожа.

— Возможно, тебе известно, что отец Жеан из аббатства Сен-Жермен встречался с графом Эдом перед рем, как на меня напали и я вынуждена была спасаться бегством.

— Известно.

— Исповеднику было откровение...

— Да благословит его Господь многими и многими откровениями.

— Воистину. Так вот что ему открылось. Я в большой опасности, мне угрожает весьма необычная смерть. Птицы принесут мне бо­лезнь, исповедник Жеан сказал, что видел в своем откровении, как птица клюнула меня и я тяжело, может быть, даже смертельно за­болела.

— Да. — Мозель был очень серьезен.

— Именно по этой причине ни одна птица не должна прибли­жаться к нашей стоянке.

— Никаких птиц, кроме тех, которых мы собираемся положить в котел.

— Именно так. И исповедник уже много раз оказывался прав. Поэтому прошу тебя, пусть твои воины охраняют нас от птиц. Не­обходимо, чтобы часовые и ночью были настороже.

— Но ночью птицы не летают, и никакой опасности нет. Ни разу не слышал, чтобы на кого-то напала сова.

— И все же я хочу, чтобы так было, и я приказываю, именем брата.

Мозель пожал плечами.

— Как пожелаете, госпожа. Это сделать нетрудно. Ни одна пти­ца не подлетит близко.

— Значит, это задание не покажется сложным твоим рыцарям.

Мозель отдал воинам приказ, не вдаваясь ни в какие объясне­ния. Однако его конники не были военным отрядом в духе старой римской армии. Трое или четверо — Элис узнала их — были vassi dominici[14]графа Эда, во всяком случае, именно так они будут назы­ваться, если Эд станет королем. Они были его вассалами, выходца­ми из благородных семей, не привыкшими бездумно подчиняться приказам. Но война научила их, что иметь над собой командира удобно, во всяком случае, в походе, поэтому Мозеля никто не стал расспрашивать дотошно. И все же благородные рыцари вовсе не собирались унижать себя, наблюдая за птицами, поэтому работу поручили Лешему. Элис пришлось проявить настойчивость, убеж­дая их, что необходимо наблюдать за птицами еще и ночью и что купец не справится один, и в конце концов было решено, что млад­шие рыцари будут сторожить посменно.

Солнце уже садилось, поэтому они разбили лагерь. К радости Элис, у франков оказались с собой палатки, и одну предоставили в полное ее распоряжение. Шестов у них не было, однако они нару­били столько, сколько потребовалось. Элис забралась под тяжелый отсыревший навес, и землистый запах напомнил ей сад в Лоше, где она с кузинами ночевала летом в детстве. Палатка не только позво­лила Элис уединиться, но еще и давала хоть какую-то защиту от во­ронов. Снаружи остались только часовые.

Синдр был варваром, поэтому спал под открытым небом. Хоро­шо, что ночь выдалась без дождя, и Элис накрыла его конской по­поной. Лешему тоже не досталось места под тентом, поэтому он раз­вел рядом с волкодлаком костер. Элис строго наказала купцу не трогать попону.

Завернувшись в плащ короля викингов, Элис провалилась в сон. Во сне она снова оказалась в замке Лош, и ее сестры чего-то боя­лись. В маленькой палатке, в которой они обычно играли, кто-то был. Она стояла у полога и прислушивалась. Изнутри доносилось отчаянное хлопанье. Кто-то угодил в палатку и не мог выбраться. Кто же это так шумит? Она знает! «Этот звук, — догадалась Элис, — издает напуганная до смерти птица».

Глава тридцать седьмая

ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В АББАТСТВЕ СЕН-МОРИС

Жеан поднял свой крест и двинулся к монастырю под огромной скалой, к стенам и контрфорсам церкви, которая возвышалась впе­реди подобно острову в океане.