Книга Миф о вечной любви - Лариса Соболева

– Раз не несете сигарету, развлекайте. Как вы догадались?

А он только рад, ведь непередаваемо хочется похвастать: мол, я еще орел, умен и хитер, посему он начал с подъемом:

– В нашей работе нужно обращать внимание на незначительные детали. В показаниях Ии я прочел, что Виктория позвонила ей в двенадцатом часу с просьбой найти и привезти человека, который помог бы устранить поломку ее машины, – она застряла на подъезде к дачам, примерно в двух километрах. Всего-то. Казалось бы, ей мог помочь кто угодно, например житель дачного поселка. Но! Викторию в ту же ночь Ия и Рудольф обнаружили в гараже мертвой, она задохнулась от выхлопных газов. Выяснилось, что ворота гаража подпирало бревно, девушка могла его сдвинуть, если б была в сознании. Следовательно, Виктории помог устранить поломку тот, кто убил ее. Но как же она доверилась ему среди ночи на дороге? Устранена девушка была в короткий временной промежуток: около двенадцати звонок, около двух Ия подняла с постели Рудольфа, в три они приехали в поселок – к этому времени Виктория уже была мертва. Следы насилия отсутствовали, значит…

– Этого человека она хорошо знала, – догадалась Леля.

Вот поэтому с ней приятно общаться: она умна и мыслит как Юрий Петрович, из нее получился бы неплохой следователь.

– Подозрение пало на Олега, – продолжил он. – Но… отсутствие мотива сыграло не главную роль. У него нет личной автомашины! А как же он добрался в дачный поселок и потом уехал среди ночи? Далее: водит он неважно, значит, не мог найти поломку и устранить ее.

– Ха, как просто! – вставила Леля и поморщилась от боли.

– Именно! – воскликнул Крайний, ему не сиделось, он принялся гулять по палате. – Но вот какая путаница образовалась: Виктория – подруга Ии, а недавно взорвалась подруга Олеси, потом Рудольф с Ией были убиты – что-то все случаи объединяло. Тут Саша пришла домой, а там статуэтка фигуристки стоит на полке в прихожей. Это была стратегическая ошибка убийцы. Выяснилось, что фигурка принадлежала Але Малковой, значит, ее взорвали? А статуэтку взяли, чтоб подкинуть, если понадобится. А понадобилось, когда я пришел к нему, хотя еще не подозревал именно его. Я понял, что Виктория могла довериться только Константину, у него был мотив, который он умно не скрывал.

– Ну, жена – понятно, она изменила ему. А подруга при чем?

– Чуть позже скажу, – не раскололся Крайний. – Далее нужно было добыть улики. Где? Конечно, у него дома. Я послал к нему ребят. Оказалось, машина – точная копия иномарки Глеба, новенькая, стояла в гараже, а во дворе «десятка». Вдруг поступил звонок от нашего оперативника Сергиенко, который сидел на хвосте у Олеси, следом вы звоните…

– А с Алей у Константина какая связь?

– Так в этом и есть коварный замысел! Извините… – Крайний поднес к уху сотовый телефон. – Я весь внимание… Ага, понял. – Он снова обратился к больной: – Э, Леля, я тут постою за ширмой? А лампу мы не будем выключать, да? Не бойтесь… глазки закройте.

– С вами я никого не боюсь, – закрыв глаза, сказала Леля, улыбаясь.

Юрий Петрович немного поправил абажур, направив свет в стену, тем самым добившись полумрака, и скрылся за ширмой, казалось, его там нет – настолько стало тихо.

Вошла медсестра в темно-зеленом брючном костюме и осмотрелась, половину ее лица закрывала марлевая повязка. Наверное, она задержалась на пороге от растерянности, ведь она ждала, что будет капельница, но капельницы не было. Двигаясь на цыпочках к кровати, медсестра достала шприц, сняла с иглы чехол…

Застегнув молнию на дорожной сумке, Санька отнесла ее в прихожую. Собрала последние мелочи в ванной, бросила их кое-как в пакет, его уложила в боковой карман с внешней стороны сумки. Вернулся Глеб, он подготовил машину, закрыл гараж. Взяв поклажу, проворчал:

– Что за бегство? Хоть бы объяснила. Ну, что ты забыла в своих Тютюшах? Почему поменяла планы? – Он психанул, так как Санька с редким упрямством не желала отвечать ни на один вопрос. – Выходи! Ну, ты и штучка!

Глеб изредка поглядывал на пассажирку, а Санька прислонилась головой к дверце и демонстрировала ему, как сладко дремлет, – лишь бы ничего не объяснять. Глеб остановился в переулке, прежде чем выйти из машины, предупредил:

– Я на пять минут, выписку с лицевого счета заберу, накопились платежки… Времени еще полно до отхода поезда. Сиди или спи.

А она и не думала шевелиться. Плакать хотелось. Сейчас заберется на верхнюю полку и поплачет, потом подумает, как жить. В конце концов, дом есть, если родители запилят, к деду переберется, он только рад будет. В общем, катастрофы никакой нет. Разве что внутри осадок паршивый. Тоже не смертельно, со временем осадок отстоится, лишь бы последствий не было в виде беременности, хотя, по большому счету, и это не страшно. Заработать она всегда заработает, пока люди ездят на колесах, замуж не выйдет – не за кого, так что, если привезет с собой ребенка, не так уж это плохо.

Уже давно автомобиль мягко катился по дороге, Санька слишком увлеклась рассуждениями, но спохватилась, вяло промямлила:

– Что мы никак не приедем?

– Уже приехали.

Ее как током ударило – голос-то не Глеба! Санька выпрямилась, вытаращив глаза и потеряв дар речи. За рулем сидел Михайлов и въезжал во двор, откуда Санька не так давно сбежала, чуть не умерев от стыда.

– Вы?! – задохнулась она. – Вы… Глеб предатель!

– Дашь ты мне хоть слово сказать? – вскипел Михайлов.

– Вам? Зачем? – затрещала она. – Ничего нового вы не скажете. Мне хватило того ужаса, когда ваша жена нас застала… Бльшую пошлость трудно представить. Вы же специально меня привезли, зная, что она придет утром и увидит нас… Вам хотелось ей досадить…

– О-о-о… – раздался стон Михайлова. – Ну, ты и…

– Договаривайте, договаривайте. Дура, да? Конечно, дура. Купилась на ваше внимание, а вам нужно было самоутвердиться перед женой… Еще и плату мне предложил! Да как вы смели?! Выпустите меня!

Санька дергала заблокированную дверцу, но тщетно. Михайлов, как истинный иезуит, ждал, когда у нее кончится заряд. Закончился. Она запыхтела, скрестив руки на груди и набычившись, в результате он получил возможность оправдаться:

– Когда она оставила меня в твоей машине, это была последняя капля, хотя и ей есть в чем меня упрекнуть. Я разрешил пожить ей в городской квартире, пока не куплю для нее отдельную. Завтра она переезжает, нам даже развод не нужен, брак был гражданским. Ну, не сложилось. И кто виноват – трудно сказать. Она переоценила себя, думала, без любви обойдется, а мне-то видно… Незаметно оба дошли до скрытой, латентной ненависти, ты была лишь поводом покончить со всем этим. Но когда финал близок, начинаешь понимать, что теряешь, поэтому она приехала сюда и застала нас. Изменить уже ничего нельзя. Сашка…

Михайлов взял ее за плечи и притянул к себе, улыбнулся, потому что она не пыхнула, как всегда, однако предупредила: