Книга Призвание – опер - Вячеслав Жуков

– Ушел урод! – со злостью плюнул на пол старший из четверки с погонялом Лесик. – Драч и Окунь, – сказал он двум парням, – остаетесь здесь. Обшарьте этот гадюшник. А ты, Ноготь, со мной. Эта сучара сказала, что позвонила ему. Вот он и сбежал. Но на своей коляске далеко не уедет. Мы его поймаем. Без дискеты нам нельзя возвращаться.

Инвалида они нашли на соседней улице. Игоряша со всей силы крутил колеса. Дай бог еще силушки. Он спешил к Большому Каменному мосту. Там всегда дежурят по два гаишника. Они уже знали инвалида Игоряшу. Каждый день он собирал по набережной бутылки, прокатывался мимо них. При них бандиты не посмеют накинуться на него. А там видно будет, что дальше делать. Сейчас бы не пропасть.

Но неожиданно прямо перед ним притормозила серая иномарка, прижав инвалидную коляску к обочине. Чуть не сбили Игоряшу.

Лесик и Ноготь выскочили из машины и сразу к нему.

– Подожди, братан, не спеши. Базар есть, – сказал Лесик.

Мимо по проезжей части проносились машины, но никто из водителей не обращал внимания, как двое мордоворотов старательно «месят» безногого инвалида, который даже не защищается от ударов.

– Ребята, да вы чего? За что бьете-то? – повторял только Игоряша.

– Урод! Отдай нам дискету, и мы отвалим. Слово даю. Убивать тебя не станем, – рычал Лесик, методично нанося удар за ударом в лицо Игоряше. Не хотелось с ним долго возиться. Прет от него, как из помойки.

Ноготь обыскал его и коляску и разочарованно покачал головой.

– Лесик, при нем ничего нет, – брезгливо поморщился Ноготь.

– Где дискета? Куда ты ее спрятал? Урод! Отдай, или мы тебя утопим.

– Потерял я ее, ребята. Пока сматывался от вас, дорогой и обронил…

В это время на проезжей части остановился автобус, скорее всего принадлежавший какой-то организации, и люди, сидевшие в нем, стали кричать на бандитов, чтобы те прекратили избивать инвалида.

Воспользовавшись замешательством бандитов, Игоряша схватился за колеса, резко развернул коляску и, перескочив через бордюрный камень, стремительно покатился с набережной вниз к реке.

На какой-то миг Лесик и Ноготь растерялись. Не ожидали такого. Увидели, как передние колеса коляски точно подвернулись и инвалид подлетел, перевернувшись в воздухе, и вдруг ударился головой о парапет. Гранитный камень легко проломил череп. Из разбитой головы хлынула кровь. Зрелище не для слабонервных.

Кто-то из женщин, сидящих в автобусе, испуганно вскрикнул.

– Надо скорей вызвать «Скорую»! – послышались голоса из автобуса.

Теперь все случившееся ничего хорошего бандюкам не сулило. Если у тех, в автобусе, есть сотовый, они вызовут и «Скорую», и милицию. С последними бандиты не имели желания встречаться.

– Надо будет с этим пидором, водилой, разобраться. Какого хрена он останавливался, – проговорил Лесик, усаживаясь за руль машины.

Но разобраться с водителем автобуса им не пришлось. Узнав о том, что все четверо оплошали, Мономах покачал головой. Жадность он не терпел в своих людях, а глупость и неповиновение – тем более. Срочно вызвал Зубка. А тот хорошо знал свое дело. Специалист он по чистке.

И в этот же вечер все четверо мордоворотов оказались в сточной канаве на окраине Москвы. У каждого в голове по дырке.

Глава 38

– Ну что, капитан, я думаю, тебе пора возвращаться на работу, – сказал Нельсон, притушив окурок сигареты о пепельницу. Дискету он убрал в свою записную книжку, запрятав ее поглубже в карман.

– Как на работу? – удивился Федор. – На меня вроде дело заведено?

– Никакого дела на тебя нет, – хитро улыбнулся Нельсон. – Материал был у Липкова. А потом куда-то странным образом исчез. После его смерти. Да и проделали это все с тобой только для того, чтобы Липков, держа тебя в камере, мог узнать про дискету. Он ведь тоже был членом страхового фонда. Но опоздал. А ты молодец, – похвалил Нельсон, – ловко ты их без штанов оставил. У нас в управлении все обхохотались. Следака того и оперативников перевели в другие службы, чтобы не трепали языками по поводу твоего задержания. Так что выходи. У вас уже заждались тебя. Да и дел полно. Кто будет убийц ловить?

Нельсон встал, собираясь убраться из квартиры Федора.

– А этого надо завернуть во что-нибудь, – кивнул он на мертвого Зубка. – Давай, помоги мне дотащить его до машины. А там уж я один справлюсь. Найду, куда его спрятать. Будет лежать вместе с Ленчиком Пузо.

Они завернули труп в старое покрывало, вытащили из квартиры. Федор помог дотащить тряпичный сверток до машины. И Нельсон упаковал труп в багажник. Потом сказал Федору:

– Ну что, давай прощаться? – Он протянул руку. – Удачи тебе, капитан. Извини, если что не так. Сам понимаешь, служба такая.

– И тебе удачи, – сказал Федор, пожимая его жесткую ладонь.

Нельсон сел за руль, но, прежде чем уехать, предупредил:

– Ты, конечно, извини, что я тебе скажу. Но не рассказывай никому на работе ничего. Так будет лучше. Ну, бывай, Туманов.

Он уехал, а Федор даже не узнал у Нельсона ни его фамилию, ни звание. Но тут же подумал, что, может, оно и к лучшему. У них у каждого своя дорога. Они два винтика в двух огромных механизмах. Каждое ведомство должно заниматься своей работой. И вряд ли их пути еще когда-нибудь пересекутся. Хотя кто знает…

Глава 39

Старый вор Владимир Манохин по кличке Мономах жил под Мытищами в огромном доме. У него было все, что необходимо человеку его возраста для безбедной жизни. И он давно бы мог отойти от всех дел, если бы не страх перед одиночеством и проклятое чувство, что ты уже никому не нужен. А еще ощущение, что ты уже ничто в этом мире. С этим ощущением Мономах не сможет жить.

Ближе к вечеру раздался звонок его сотового, и голос произнес короткую, но емкую по значению фразу:

– Ты проиграл, вор.

Что это значило для него, старый вор понял сразу. Но ни единый мускул не дрогнул на его старческом, испещренном морщинами лице. Он отключил телефон и устало сел в кресло, стоящее возле камина. Налил себе рюмку коньяка, но прежде чем прикоснуться к ней, долго смотрел на огонь. Пока дрова не превратились в тлеющие угли.

Он представил, какая начнется грызня после его смерти. И даже десятая доля его огромного богатства не перепадет в воровской общак. Но подумал об этом Мономах без сожаления, а скорее с удовольствием, представляя, как его верные вассалы будут рвать друг другу глотки, убивать тех, с кем еще вчера просаживали неимоверные суммы в казино лишь для того, чтобы пощеголять друг перед другом. С его смертью все они станут врагами. Но Мономах их не жалел. В конце концов, произойдет естественный процесс, в результате которого уцелеет и выживет самый хитрый, наделенный природной смекалкой и не алчный. Потому что как раз алчность их всех и приведет к гибели.