Книга Дочь Клеопатры - Мишель Моран

Это была проверка. Марцелл посмотрел на мать.

— Я бы уменьшил число рабов.

Тиберий фыркнул.

— И кто будет возделывать землю? Римляне больше не производят на свет детей. Мужчинам жаль лишних денег, а женщины опасаются за фигуру.

— Ты-то откуда знаешь? — засмеялся Марцелл.

— Я… я слушаю, — покраснел молодой человек.

— Это правда, — негромко сказала Октавия. Дымный столб за ее спиной заметно вырос. — Римлянки не желают портить фигуру.

Цезарь стиснул челюсти.

— Может, пора их как-то поощрить?

— Например? — задохнулся Тиберий. — Устроить праздник совокупления?

Увидев глаза Октавиана, он мгновенно умолк.

— Денежные вознаграждения, — пояснил Агриппа.

— За каждого ребенка? — воскликнул Марцелл.

— Риму несдобровать, когда рабы превзойдут нас числом, — мрачно предрек Цезарь.

— Значит, пора снести Молочную колонну, — подал голос его приемыш. — Все эти дети вырастают в неволе. Представьте, если они взбунтуются…

— Настоящее испытание будет завтра, — предупредил Агриппа.

Больше он не прибавил ни слова, однако на следующее утро, когда Галлия с Юбой сопровождали нас в школу, я все поняла.

Юлия прикрыла рот ладошкой, а Галлия кое-как подавила улыбку.

— Невероятно, — сказал Тиберий.

У каждой храмовой двери, на всех перекрестках толпились люди, желавшие прочитать воззвание. Красный Орел и его товарищи приколотили свиток даже на входе в святилище Венеры Родительницы. Нумидиец только зубами скрипел. При виде его плебеи проворно сорвали одно из воззваний. Юба схватил второе.

— Не понимаю, — подал голос мой брат. — Почему жрецы это терпят?

— Боятся разгневать народ, — прошептала Юлия. — И потом, с воззвания наверняка уже сделаны копии.

Нумидиец вернулся к нам со смятым папирусом.

— Что там? — полюбопытствовал Марцелл.

— Вас это не касается.

— Мы все равно прочтем, — заспорил Тиберий, пересекая Форум. — Не здесь, так еще где-нибудь.

— Нам хочется знать, что творится в Риме, — взмолилась Юлия. — Учитель Веррий велит быть в курсе событий.

Юба улыбнулся.

— Вряд ли он имеет в виду: «читайте воззвания бунтовщика».

— Да ведь они повсюду, — вмешался Марцелл. — Их целые дюжины. Хочешь, чтобы мы были единственными римлянами, не знающими, что сказал Красный Орел?

— Отец не будет против, — пообещала Юлия, приближаясь к школе. — Подобные вещи он от нас не скрывает. Только так и можно чему-то научиться.

Чистая правда. В триклинии обсуждались любые темы: от запрета на лупанарии в Риме до наказаний, положенных неверным женам.

Юба сунул ей в руки свиток.

— Посмотрим, чему тебя научит это.

Мы тут же столпились вокруг нее. Читать было не опасно, а вот говорить — пожалуй. Поэтому все молчали. В самом начале автор воззвания осудил убийство.

Есть тысяча других способов отомстить. Красть у хозяина — тоже не выход; впрочем, воровство воровству рознь, ведь у вас отняли ваши жизни. Так зачем гнуть спины, исполняя любой хозяйский каприз? Тот, кто трудится в поле, пусть не спешит с урожаем. Если ваш господин — заимодавец, будьте небрежны в записях. Никто не накажет вас за пропавшее даром время или за неисправность тростникового пера. Может быть, вас пугает гнев поработителей? Помните: смерть настигает и невиновных. Завтра казнят две сотни рабов, чьи руки чисты от крови. Женщин, детей, младенцев, которые даже не научились ходить…

Далее следовал поименный список рабов, которым предстояло расстаться с жизнью на рассвете.

— Ужасно, — прошептала я.

— Как он узнал имена? — удивился Александр.

— Закончили? — осведомился Юба. — Или начнем обсуждать это прямо на Форуме?

Учитель Веррий даже не встал из-за стола, чтобы поприветствовать нас.

— Слышали о Красном Орле? — с порога спросила Юлия.

— Да! — отрезал учитель с видом человека, не спавшего целую ночь. — Так вот в чем причина вашего опоздания?

— Мы должны были прочитать! — заспорил Марцелл.

Учитель Веррий поднял руку.

— Не желаю знать. Садитесь, начнем занятия.

Тиберий замешкался у стола.

— А разве сегодня не будет состязаний?

Учитель покачал головой.

— Не будет.

Тем вечером Октавиан был тоже не в духе.

— Да что такое на всех накатило? — не понимала Юлия.

Триклиний звенел от мелодий, которые наигрывала арфистка, и все же Марцелл ответил вполголоса:

— А ты как думала? Завтра казнят две сотни рабов.

Девушка вскрыла устрицу и обмакнула ее в гарум[30].

— А при чем здесь отец?

Чтобы отвлечься от мрачных дум, Цезарь созвал на ужин лучших поэтов: Ливий и Меценат, Гораций и Вергилий полулежали за соседними столиками. Однако даже их шутки не вызвали у него смеха. Я заметила, как, потянувшись к стеклянной чаше, Терентилла коснулась его руки, но и тогда Цезарь не улыбнулся.

— Он думал, что распял Красного Орла, и вот мятежник вернулся, — догадался Марцелл. — Теперь дядю беспокоит завтрашний день.

— Не представляю, как можно вызволить осужденных, — рассудительно произнес мой брат. — Они находятся в Карцере и закованы в кандалы.

— А утром более сотни стражников отведут их к Эсквилинским воротам, на место казни, — прибавила Юлия. — Нет никакой надежды.

Марцелл не разделял их уверенности.

— Прежде Красному Орлу многое удавалось.

— Без личной армии он в этот раз ничего не добьется, — возразил Александр.

Из-за соседнего столика поднялась Ливия.

— Послушаем первую из поэм вечера? — предложила она. — Гораций, поведай нам что-нибудь триумфальное.

Лысеющий человек встал с кушетки, чтобы пройти в середину чертога.

— Триумфальное? — проговорил он в задумчивости. — У Цезаря было много триумфов…

— Битва при Акции, — подсказала супруга Октавиана. — Или смерть Клеопатры.

— Значит, ода царице Египта, — улыбнулся Гораций.

Марцелл посмотрел на нас с Александром.

— Уходим, — немедленно бросила я, но Юлия тут же взяла меня за руку.

— Ливия хочет, чтобы отец на тебя рассердился. Будь осторожнее, — шепнула она.