Книга Последняя любовь - Нора Робертс

—Я не дрался. Пока. И я имел в виду, что случилось до этого.

Эйвери отвернулась, метнула яростный взгляд в стену.

—Я с тобой не разговариваю.

—Вот именно, и не разговаривала почти всю неделю. Если я облажался, то так и скажи. Если ты не хочешь быть со мной или развивать отношения дальше, я имею право об этом знать.

—Ты здесь ни при чем, и наши отношения тоже.

«Так ли это?» — вдруг подумала она. Наверное, нет, и она сама виновата. Эйвери закрыла глаза. Как же ей все опротивело!

Она обидела Оуэна. Она поняла это только сейчас, когда отвлеклась от собственных переживаний. А Оуэн не заслужил подобного отношения.

—Что-то случилось. Скажи что.

—Отпусти меня. Я не могу так разговаривать.

Оуэн осторожно отодвинулся, опасаясь новой атаки, но Эйвери только села и уткнулась лицом в колени.

—В чем дело? Это из-за пиццерии? — Ничего другого ему не пришло в голову. — Если у тебя проблемы с финансами...

—Нет-нет, все в порядке. — Она встала, чтобы снять пальто. — Ты же знаешь, когда мать сбежала, бабушка открыла счет на мое имя. Наверное, из чувства вины, хотя она ни в чем не виновата. Тем не менее я ее наследница, и... — Эйвери пожала плечами, — У меня хватило денег на «Весту», хватит и на новый ресторан.

—Твоя бабушка заболела?

—Нет. С чего ты...

Эйвери вдруг поняла, что Оуэн спрашивает потому, что она тянет с объяснением.

—Никто не заболел, и ты не облажался.

—Тогда в чем дело?

—Приезжала моя мать.

—Неужели? Когда?

—Она ждала меня на лестнице в тот вечер, когда мы с Клэр и Хоуп ездили по магазинам. Это было ужасно.

Эйвери подошла к кровати, села рядом с Оуэном, сцепила руки на коленях, чтобы унять дрожь.

—Я даже ее не узнала. Не поняла, кто это, пока она не заговорила.

—Немудрено. Столько лет прошло.

—Не знаю, возможно, я просто выбросила из головы ее образ. Когда я пригляделась, то поняла, что она мало изменилась. Сказала, что хотела меня увидеть и очень сожалеет, что все так вышло. Я не повелась. Она расплакалась, но мне было наплевать.

—И кто тебя осудит?

—Она была беременной, когда они с отцом поженились. Я это знала — учила математику. Мы с отцом давно это обсудили. Он сказал, что они любили друг друга, и в его чувстве я не сомневаюсь. Возможно, мать думала, что тоже его любит. Она все твердила, какой была юной, девятнадцатилетней. Отцу не исполнилось и двадцати одного, и ничего, справился.

Оуэн успокаивающе погладил ее по ноге.

—Вилли Би потрясающий человек.

—Да-да. — Эйвери смахнула слезу, ненавидя себя за то, что плачет. — Я много капризничала, на ней была куча забот, она чувствовала себя несчастной... Бла-бла-бла. А потом она меня совсем огорошила: сказала, что сделала аборт, когда мне было года три.

Оуэн накрыл ее руки своей.

—Такое тяжело услышать.

—Держу пари, моему отцу пришлось еще хуже — он узнал о свершившемся факте. Она пошла, сделала аборт, перевязала трубы и даже не обсуждала с ним свое решение. Не сказала, что забеременела. Кто так поступает? — спросила Эйвери, взглянув на Оуэна мокрыми от слез глазами. — Разве так можно? Она знала, что отец хочет еще детей, но лишила его этой возможности, ничего не сказав! Это такая же измена, только еще хуже!

Оуэн молча встал, нашел в ванной коробку салфеток и принес Эйвери.

—Спасибо. Знаю, что слезами горю не поможешь, но никак не могу сдержаться.

—Может, тебе нужно выплакаться?

—По ее словам, во время ссоры она в сердцах сказала ему о том, что сделала, и — ха-ха! — он расстроился и разозлился. Она согласилась пойти к семейному психологу, но надо же, чувствовала себя загнанной и несчастной. И завела любовника. А потом еще одного. Призналась, что их было двое... На самом деле их было гораздо больше, Оуэн. Даже я догадалась.

Она посмотрела ему в глаза.

—Ты знал. Почти все знали, что она гуляет.

Под пристальным взглядом опустошенных глаз Оуэн не сразу нашелся, что ответить. Впрочем, Эйвери не нуждалась в успокаивающих отговорках.

—Да, пожалуй.

—Моя мать городская шлюха... Мне стало легче, когда она ушла.

Оуэн взял ее руку, поднес к губам.

—Это всегда тяжело.

—По крайней мере, она больше не таскалась на наших с отцом глазах. Говорит, что с тех пор жила с тем типом, ради которого нас бросила, Стивом. Похоже на правду. Мне пришлось выслушать, какой она была несчастной, как хотела большего. Как любила Стива.

—Скорее всего, оправдывалась перед собой за то, что натворила. Ты не обязана принимать ее объяснения.

—Я позлорадствовала. Я не в восторге от этого чувства, но мне ее не жаль. Она все твердила, как она сожалеет, и что я стала красавицей, и как она мной гордится. Как будто она имеет к этому отношение!.. А потом выяснилось, что Стив несколько месяцев назад умер.

—Значит, она осталась одна, — пробормотал Оуэн.

—Да, и без гроша в кармане. Поэтому она попросила у меня взаймы несколько тысяч.

Оуэн вскочил, подошел к окну, поглядел на усиливающийся снегопад. Невозможно представить, что мать может использовать своего ребенка для наживы. Зато он ясно представлял, насколько глубоко ранена душа Эйвери.

—Что ты сделала?

—Наговорила ей грубостей. Она плакала и просила денег. Хотела остаться у меня. Всего на пару недель или хотя бы на ночь. Мне стало так тошно! Я отдала все, что было в бумажнике, и выставила ее за дверь.

—Ты поступила правильно, многие на твоем месте ничего бы не дали. — Оуэн повернулся. — Почему ты мне ничего не сказала? Почему оттолкнула, вместо того чтобы позволить помочь?

—Вначале я никому не сказала. Просто не могла.

Он подошел к кровати, встал перед Эйвери.

—Я не кто-то.

—Ты не понимаешь, Оуэн. Ты бы посочувствовал, а я не искала сочувствия. Я бы его не выдержала. Тебе не понять, ты никогда не чувствовал себя ненужным, ни разу в жизни. Ты всегда знал, что родители тебя любят и сделают все, чтобы тебя защитить. Ты даже не представляешь, как я завидовала вашей семье еще до того, как мать ушла. Как вы все были мне нужны, и вы всегда были рядом. Мой отец и Монтгомери.

—Ничего не изменилось.

—Знаю. Но я должна была сделать что-то для себя, стать кем-то. Понимаешь, как бы плохо ни шли дела, а порой всякое случается, нужно, чтобы рядом была мать и любила тебя. А иначе чувствуешь себя... ничтожеством.

В безуспешной попытке подобрать другое слово Эйвери подняла руки и снова опустила.