Книга Живая бомба - Фридрих Незнанский

— Что, вытащили из стола? — Угу.

Рискованно. Не заподозрят?

— Да не должны. Юля говорит, что все сделала тихо, во время обеденного перерыва. Секретарша Муслиева — убежала в магазин за чулками. Юля сама ей их порвала — типа случайно зацепила пряжкой от сумки. А пока выясняли отношения, Юля вытащила у нее ключ от муслиевского предбанника.

— Как сделаны снимки?

— Я дал ей маленький фотоаппарат. Такой, знаете, в виде зажигалки. Купил, когда был с мамой в Турции. Юля просто перещелкала. А ключ потом подбросила в карман секретарше.

Поремский еще раз перебрал фотографии.

— То-то, я смотрю, качество такое паршивое, — сказал он.

— Но узнать-то можно?

— Можно, Миша, можно.

Камельков нахмурился:

— Владимир Дмитриевич, риск был немалый. На этот раз обошлось, но больше ей туда нельзя.

— Да, Миш, разумеется. Пусть сидит дома и никому не открывает. Фотки у тебя в одном экземпляре?

— В трех.

— Отлично. Тогда дуй прямо сейчас к жене Бойко.

— В Серпухов? — удивился Камельков.

— Да. Сперва, конечно, позвони ей, телефон я тебе дам. А потом попробуешь вызвонить помощника Роткевича. Этого как его… Черт, все время забываю его имя.

— Михайлова.

— Именно, — кивнул Поремский. Давай действуй!

Глава 2

ПОСЛЕДНЯЯ ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ

«Вторник

Сегодня днем проникла в кабинет Муслиева. Страшно было — до жути! Сердце колотилось, как сумасшедшее, думала, что из груди выскочит!

Долго не могла найти их личные дела. Перешарила все полки в шкафу и только потом сообразила, что надо поискать в столе.

Два верхних ящика были закрыты. Третий тоже, но замочек там простенький, как у нас на шифоньере в старом доме. В детстве я такой открывала шпилькой или гвоздиком, когда хотела пофорсить перед зеркалом в маминых платьях. Шпильки у меня при себе не было, но я воспользовалась скрепкой. В общем, открыла я этот ящик. Открыла и чуть с ума не сошла от страха — прямо на бумагах лежал пистолет! Только потом я разглядела, что пистолет липовый. Обыкновенная зажигалка, да и по размеру как игрушечный. Как говорится, у страха глаза велики.

Под пистолетом я увидела несколько красненьких удостоверений, совсем свежих (пахли типографской краской).

Короче, удостоверения я выложила на стол и пересняла их маленьким фотоаппаратиком, который дал мне Миша. (Не знаю, какие получились фотки, пленку я сразу же отдала Камелькову.)

Уходить из кабинета было еще страшнее. Мне все время казалось, что стоит мне выйти в коридор, как меня тут же сцапают. Но… не сцапали.

Ох, черт, только сейчас понимаю, как я рисковала. Ведь я влезла в кабинет к своему начальнику, а это самое настоящее должностное преступление. Если б кто-нибудь увидел — не сносить бы мне головы.

Зачем я это сделала? Не знаю. Сначала думала, что все это из-за злости, которую я испытываю к Леусу, ну и, конечно, противно работать на бандитов. (Конечно, то, что они бандиты, нужно еще доказать. Если выяснится, что Муслиев, Леус, Барыгин и Кузнецов — честные люди, я первая попрошу у них прощения.) Потом, когда я увидела довольное лицо Миши, я поняла, что Леус здесь ни при чем. Мне просто хотелось, чтобы у Миши было такое лицо.

Разумеется, когда он узнал, как я добыла эти фотографии, он пришел в ярость. Кричал, что я не должна была так рисковать, что в следующий раз, когда решу покончить жизнь самоубийством, лучше просто взять и наглотаться таблеток. Кричал и кричал. А потом я взяла и просто его поцеловала. Только тогда и затих. Сказал, что страшно за меня переволновался и что я не должна рисковать своей жизнью. Я ответила, что угрозы для моей драгоценной жизни не было никакой. Ну кто бы, в самом деле, стал убивать меня в офисе? Да и что я такого сделала? Даже не украла ничего.

Нет, скандал бы, конечно, был нешуточный, да и с работы меня после этого наверняка бы уволили. Но чего теперь-то об этом говорить? Все ведь закончилось хорошо. Так я Мише и сказала. А потом… Потом мы целовались. Господи, он может быть таким нежным и ласковым! Прямо как котенок. А может быть крикливым и ершистым, как ежик. Ходил весь какой-то встрепанный, неухоженный. Ладно, не буду больше о нем писать. А то еще влюблюсь…»

Глава 3

ГЕНЕРАЛ ИЗ СВР

Поремский сидел за письменным столом в своем кабинете и держал в руках подробную справку-установку, составленную на основе добытой информации. С цветной фотографии в углу первой страницы досье на него смотрело лицо покойного Карасева.

Седые волосы с сильными проплешинами, широкие скулы, такой же широкий лоб, хваткие серые глаза, нос тонкий, хищный, губы надменные, твердо очерченные.

«Хорошее лицо, — подумал Поремский. Вряд ли человек с таким лицом мог быть замешан в каких-то махинациях. Хотя… в нашем мире и в нашем веке все возможно. Теория старика Ломброзо давно уже не срабатывает. Да и срабатывала ли хоть когда-нибудь?»

Итак, Карасев Анатолий Николаевич. Сорок четыре года. Исполняющий обязанности гендиректора «концерна ПВО «Геракл». В концерн входят сорок шесть предприятий, специализирующихся на разработке и производстве, систем противовоздушной и противоракетной обороны для всех видов вооруженных сил. Действующий полковник Службы внешней разведки (а по совместительству — помощник заместителя руководителя администрации президента РФ генерала ФСБ Виталия Петрова).

Был «командирован» органами на работу в концерне. В начале своей деятельности Карасев стал одним из восьми заместителей гендиректора, отвечающим за заказы и поставки. Но затем — четырнадцатого февраля текущего года — прежний гендиректор концерна Роман Свиридов ушел со своего поста по состоянию здоровья. И Карасев (по настоянию председателя совета директоров концерна генерала ФСБ Виталия Петрова) стал исполняющим обязанности гендиректора концерна.

Двадцать шестого июля должно было состояться собрание акционеров концерна, на котором должны были избрать гендиректора. Мало кто сомневался, что им будет именно Карасев. Но до этого дня он не дожил.

Поремский отложил досье. Посмотрел в окно. Погода пор+илась прямо на глазах. Еще утром светило яркое солнце, пели птицы, лето было в разгаре, но сейчас небо заволокло тяжелыми, серыми тучами, подул ветер, птицы утихли. Надвигалась гроза.

Поремский откинулся на спинку стула и стал размышлять. Итак, допустим, что версия с терактом ложная. Тогда что мы имеем? Начать нужно с главного вопроса: с кем конфликтовал покойный? У кого были мотивы его прикончить? За эти несколько дней удалось выяснить, что почти каждое из сорока шести предприятий, перешедших по указу президента под крыло концерна, отчаянно сопротивлялось интеграции. Карасев же проводил интеграцию железной рукой. Это первый конфликт. Далее…