Книга Последнее лето - Елена Арсеньева

Свои истинные политические пристрастия Андрей скрывал оченьтщательно. Местные эсеры нужны ему были для того, чтобы исподволь действоватьна них разлагающе и подрывать их авторитет среди рабочих. Он был категорическипротив установки Ильича на союз с партией социалистов-революционеров и, хоть нешумел о своем несогласии на всех перекрестках, исподволь гнул свою линию. Приэтом он в глубине души приветствовал линию, взятую эсерами: установку натеррор. Плеве, разорванный на куски бомбой террориста, министр Сипягин, великийкнязь Сергей Александрович, Столыпин, Сахаров, тот же Луженовский, потом еговерный сподвижник Аврамов в Тамбове, Крушеван, Клинберг, Курлов в Минске,Чухнин в Севастополе, Боголепов, Новицкий в Киеве, Багрецов, фон Валь в Вильне,Хвостов в Чернигове… Кровавый букет, собранный руками эсеров.

Ну что ж, пусть, пусть они своими телами ладят гать, мостятту непролазную болотину, которую нужно перейти, чтобы выйти к новой жизни!Богров, Созонов, Сикорский, Пулихов, Лекерт, Карпович, Гершуни, Каляев,Дашевский, Балмашев – да их не перечесть!

А как много женских тел легло в ту болотину: Езерская,Школьник, Каплан, Фрумкина, Фиалка, Спиридонова, сестры Измайлович, Биценко… Датоже несчетно! Кто казнен, кто в ссылке, кто расстрелян на месте без суда иследствия, как младшая Измайлович.

Теперь в гати прибавится еще одно женское тело, а в кровавомбукете окажется имя Смольникова…

Всегда после теракта следовали жесточайшие карательные мерыправительства, не оставлявшие камня на камне от провинциальных эсеровских ячеек.Если все пойдет как надо, согласно его планам, Андрей Туманский успешноприкончит Энскую организацию эсеров. После убийства Смольникова от них живогоместа не останется! Это даст Туманскому возможность реабилитироваться во мнениитоварищей, да и в своем собственном, после безобразного провала экса околоВолжского промышленного банка господина Аверьянова.

На самом деле это Бориска был во всем виноват, вот кто! Ондолжен был понести наказание, но… самоубийца тот, кто попытался бы расправитьсяс Бориской. Туманский не был самоубийцей, к тому же беспутный боевик «товарищВиктор» мог принести еще много пользы. Страха не знает, делу предан, как песхозяину, всегда готов кого-нибудь убить, а также влияние его на женский полнедооценивать нельзя…

Конечно, он бы справился со Смольниковым наверняка. НоТуманский прекрасно понимал: тот, кто отправится на это дело, обречен.Пожертвовать следовало самой незначительной фигурой. Он такую фигуру выбрал…самую безответную, самую послушную. Новичкам в подобных делах иногда везетудивительно. Ну а если девчонка струсит… Тогда вся надежда на Бориску!

Теперь Туманский задумался о дочери банкира. Да, девушка емуеще понадобится. Из нее можно извлечь немалую пользу, и, хоть он не любитглупых женщин, Марина Аверьянова и ее приданое стоят того, чтобы ими заняться.

Он вошел вслед за Шатиловым в залу, отыскал глазами Марину ис трудом сдержал улыбку: неужели она его так и не узнает?! В самом деле,редкостно глупа.

А вот интересно, почему ей так понравился Павел и почему онасовершенно равнодушно смотрит на Андрея Туманского? В чем здесь дело – в бородеПавла, в его синих очках? Или в том, что он – эсер? Ох уж эта дамская страсть ккровожадным террористам! Говорят, мужчины жестоки… Ерунда! Никого нет жесточеэтаких вот барышень, перекушавших в детстве конфектов !

Забавно, конечно, – самому с собой соперничать. Однакопридется Туманскому постараться и Марину от Павла отбить…

Что за комиссия, создатель?!

* * *

– Послушайте, господин Скорняков, – сказалКонстантин Анатольевич, устало снимая пенсне. – Вы ведь разумный человек,ну посмотрите на вещи трезво!

– Я нынче не пил, – гордо ответил вышеназванныйгосподин. – Ни-ни! В рот не брал!

Русанов глянул на своего клиента. Да нет, он и не думалнасмехаться. Совершенно серьезен и в самом деле – трезв.

Идиот…

– Вы желаете разойтись со своей женой на том основании,что вас-де обманули с размером приданого…

– Ну да! Я ведь как думал – если не на миллионщице, тоуж на прямой богачке женюсь. Оказалось – на нищенке! – горестнопожаловался Скорняков.

– Ну уж и на нищенке… – с сомнением взглянул нанего Русанов.

– Так ведь вдвое нас с маменькой надули. Вдвое! –простонал Скорняков. – Кабы раньше знать, что таково крепко лгут люди…

– Конечно, вам и вашему поверенному стоило бы навестиболее тщательные справки о состоянии дел вашего будущего тестя, прежде чем идтипод венец… коли уж вы во главу угла ставили только матерьяльное.

– Да мыслимо ли было поверить, что люди на такую подлостьпойти могут, лишь бы девку замуж пристроить! – поддакнул клиент. –Главное дело, был бы крокодил какой, а то вполне приглядная, небось нашла бысвое счастье и без меня. И самой было бы хорошо, и я бы сейчас не бился, какрыба об лед. Все папашка ее, все он! Думал через меня и маменьки моей капиталысвои дела пошатнувшиеся поправить – ну разве это честно?!

То, что он сам и его маменька пытались поправить собственныепошатнувшиеся делишки через невесту и невестиного отца капиталы, вовсе неказалось нечестным господину Скорнякову. Впрочем, Русанов давно уже оставилпопытки воззвать к порядочности клиента. Тот хотел развода – неистово, ошалелохотел. Сам он или маменька, потому ли, что жаждали мести или присмотрелиочередную «если не миллионщицу, то прямую богачку», – уже не имелоникакого значения. Разводный процесс – что ж, пусть будет так. Для адвокатовхороший способ заработать. Конечно, если повести дело по-умному.

Вот в том-то и состояла, так сказать, главная закавыка.

– Ладно, оставим посторонние разговоры и сосредоточимсяна главном, – сказал Русанов. – Развод, как вам известно, дело весьмасложное. Основным поводом для него, который был бы признан церковью – а ведьтолько церковь может признать расторгнутым акт вашего венчания! – было иостается прелюбодеяние одного из супругов. Сие понятно?

– Так ведь мы не грешили. Ни я, ни она, –конфузливо улыбнулся Скорняков. – Как бы они там ни начудесили насчетприданого, однако девка мне досталась честная, хорошая она. Такая жизньпроживет, только мужа знать будет.

«Откуда ты знаешь, что взбредет в голову твоей жене черезмесяц после свадьбы, если ей надоест делить ложе с таким арифмометром, как ты?Не пожелает ли она согреться в объятиях какого-нибудь беззаботного повесы?» –желчно подумал много чего повидавший на своем веку присяжный поверенный –циник, ловелас и, как было уже однажды сказано, charment.