Книга Последнее лето - Елена Арсеньева

Сначала думали, простуда, осложнившаяся тяжелым бронхитом,потом оказалось – чахотка. Лидия приезжала ухаживать за ним, хоть у постелипосидеть, если уж нельзя было в этой постели полежать: приходилосьосторожничать, чахоткой заболеть она не хотела.

Между делом завязались у нее в ту пору интересныезнакомства: ходили к Лаврику разные товарищи , вроде не друзья его, а соратникипо распространению тех же растленных, смутьянских книжек. А может, храни Бог, ипо более серьезным делам, Лидия предпочитала лишнего не знать. Удивительно – парнивсе, как на подбор, были просто красавцы, особенно один меж ними выделялсястатью и офицерской выправкой, хотя приходил всегда в штатском. Лидия на неговсе поглядывала исподтишка, ну а он-то как поглядывал… Называли его Митей, нобыло ли это настоящее имя или кличка партийная, Лидия не знала.

Нет, конечно, ничего у них с Митей не было, но этипостоянные, стремительные переглядки украдкой радовали ее чрезвычайно ипомогали пережить мысль о неизбежности смерти Лаврентия.

Потом и это маленькое утешение было у Лидии отнято:прослышав о болезни сына, приехали из Саратова родители Лаврика и собралисьувезти его домой, на солнечную Волгу, прочь из сырого Петербурга. Да поздно,поздно уже было…

Хоронили его родители да товарищи-студенты. Лидия побывалана бедной могилке, поплакала… поставила крест на вернувшейся и вновь улетевшеймолодости. Митю разыскать? Да где ж его разыщешь! С тех пор еще крепчепривязалась она к мужу. Думала, никогда больше не разволнуется, не расшалитсясердце так, как шалило оно в присутствии милого Лаврика (ну и немножечко –Мити). Но когда увидела Бориску…

Да-да, он с самого первого взгляда заинтересовал ее.

Она сейчас сама не понимала хорошенько, отчего дрожкойдрожит в его присутствии: только ли от страха, или еще и от… любопытства. Аможет быть, от… желания? Даже себе невозможно было в таком признаться, апришлось: так, как Бориска, давно никто ее не волновал!

И Лидия почти не сомневалась в том, чем кончится это еестояние на коленях перед наглым убийцей. Ну да, она ему отдалась – торопливо,не раздеваясь, всего лишь юбки подняв (опять же на полу!). Отдалась отнюдь нетолько ради спасения жизни – хотя, обладая ею, Бориска поклялся, что не убьетее, – отдалась ради того, чтобы накормить зверя собственной похоти,проснувшегося от давней спячки, голодного и свирепого… отдалась, глуша ладоньюстоны животного наслаждения, который исторгал из нее этот грубый, насмешливый,чужой, опасный… неутомимый… так похожий на Лаврика и так непохожий на негочеловек. Содрогаясь под придавившим ее мужским телом, блуждая затуманеннымиглазами по стенам своей комнаты, казавшейся отсюда, снизу, с полу, незнакомой,почти чужой и какой-то странно распутной, Лидия какими-то обрывками мыслейдумала, что ей, оказывается, всю жизнь нужен был сильный, непокорный, грубый идаже жестокий мужчина. Никита – он совсем другой, поэтому и обречен носитьрога. Может быть, если бы он бил ее, если бы так больно мял ее тело, как этоделал Бориска…

При мысли о побоях мужа Лидия вдруг зашлась протяжными,хриплыми стонами последнего наслаждения, даже не подозревая, насколько былаблизка в действительности к этому удовольствию – к его побоям.

Ведь в то время, как она валялась с Бориской по полу,Шатилов, обеспокоенный долгим отсутствием жены, пошел ее искать, да налестнице, ведущей к ее будуару, столкнулся с Андреем Туманским.

* * *

...

«Париж. В своем кабинете застрелен редактор газеты «Фигаро»Кальметт. Убийство осуществлено Генриеттой Кайо. Над кровавой драмой виситзавеса тайны».

Санкт-Петербургское телеграфное агентство

...

«Федор Иванович Шаляпин избран почетным членом Русскоготеатрального общества.

«Известия»

...

«Передают, что в Петербурге образовалась недавно новая,чрезвычайно оригинальная и быстро растущая секта, выдающаяся из среды баптистови носящая название пятидесятников».

«Голос Москвы»

...

«Киевская полиция напала на след организации по продажеживого товара, соблазнению девушек, устроившихся в приюте «Общества защитыженщин». Одна из жертв была продана помещику, прославившемуся несколько летназад устройством в Подольской губернии гарема».

«Утро России»

* * *

– Лидию Николаевну ищете? – спросил Туманский,озабоченно глядя на Шатилова своими глубоко посаженными серыми глазами, беряего под руку и заворачивая в обратном направлении. – Ей дурно сделалось, яотвел ее полежать. Брому налил. Ее очень разволновал разговор со Смольниковым.Такая бестактная свинья этот сыскной! Напугал бедную женщину до полусмерти.Думаю, через полчасика она в себя придет и вернется к гостям, а пока заниматьих придется вам. Я готов, как домашний врач, подтвердить, что причинаотсутствия Лидии Николаевны самая уважительная.

И он властно повлек Шатилова в зал, хваля себя за то, чтоостался охранять подступы к спальне хозяйки. Если бы Никита Ильич прошел ещешагов пяток, он непременно услышал бы, как стонет его жена в объятиях Бориски.

Этого доктор Туманский, он же товарищ Павел, никак не могдопустить.

А Бориска, товарищ Виктор тож, – вот бес! Груб, жесток,порою страшен, но какой тонкий психолог! Безошибочно угадал, что с Шатиловойнужно непременно повидаться. Вот и повидался. Теперь Туманский готов былдержать пари на любую сумму, что дамочка вопьется в Бориску мертвой хваткой ина все пойдет, только бы не расставаться с любовником-убийцей.

Хороший выход из положения. Теперь Шатилова через жену можнобудет покрепче прибрать к рукам. Теперь можно перестать строить из себя эсера –к этой братии ни Андрей Туманский, ни товарищ Павел не имели никакого отношения.Уже десять лет Андрей состоял в партии большевиков, был знаком с самим Лениным(посещал партийную школу в Лонжюмо), пользовался расположением АлександрыКоллонтай, бывшей Домонтович, которая с лидером большевиков то ссорилась, томирилась, но все же имела вес в ЦК партии. Здесь, в Энске, Туманский носилмаску эсера потому, что Шатилов был дружен с некоторыми лидерами партии, стрепачом Волынским, к примеру, с детства знал, оказывается, старшую сеструМарии Спиридоновой, Людмилу, ну и испытывал к эсерам некое почти родственноечувство, хотя и пальцем о палец не ударил бы, чтобы помочь им. Туманскому нужнобыло хорошее прикрытие в Энске – покровительство управляющего сормовскимизаводами обеспечивало такое прикрытие и давало почти неограниченную свободу дляпропагандистской работы. Разумеется, Шатилов был убежден, что Туманскийподдерживает любые революционные теории лишь на словах, что, как и он сам,давно расстался с заблуждениями молодости… Блажен, кто верует, тепло ему насвете!