Книга Хэллгейт: семья - Ёсими

завтраке.

Она обернулась. Алекс смотрел на неё тяжело и изучающе, будто видел впервые в жизни, и от этого взгляда по спине пробежали мурашки. Зародившееся недоверие разрасталось у неё на глазах. Казалось, протяни руку — и коснёшься.

— Нет, спасибо, — Стэши поспешила изобразить подобие улыбки. — Мне тут ещё надо парой слов с шерифом перекинуться, а потом домой поеду, так что… Спасибо, правда.

— Как скажешь.

Быстро и скупо попрощавшись со всеми, Джин рванула по улице почти бегом. Сегодняшняя ночь явно была для неё чем-то за гранью добра и зла, особенно после того, как ей пришлось предстать перед ковеном. Обвинять Джин в том, что она торопилась остаться в уединении, стал бы только дурак.

— Ну… тогда я пошёл, пожалуй. Зовите, если будут проблемы по призрачной части, — Грэм негромко рассмеялся. — Но не в ближайший месяц.

— Перебор?

— Перебор.

— Извини, что так вышло, — Алекс хлопнул его по плечу. — Завтра у тебя отгул. И ещё… Правда уверен насчёт Хьюзов?

— Я же говорил, — в глазах Грэма мелькнуло раздражение, едва уловимое, но всё-таки считываемое. — Уверен как никогда.

На прощание он обнял Стэши, и знакомый запах — свежего, чуть резковатого парфюма пополам с потом — защекотал ноздри. Это немного, но всё же успокаивало: хоть что-то узнаваемое посреди огромной, беспросветной, невыносимой бездны, в которую они падали, не имея ни единого шанса остановиться.

Как только за ним закрылась дверь, Стэши неспешно двинулась к Засранцу, оставленному рядом с домом. Оттягивать разговор дальше было невозможно, но она всё равно пыталась.

Шорох шагов Алекса за спиной отчаянно нервировал.

— Так почему ты не спросил? — не удержалась она. — Поехал в чёртов Орлеан, даже не удосужившись перед этим открыть рот.

— А ты сказала бы правду?

— Возможно.

— Вот видишь, — Алекс усмехнулся. — Никаких гарантий, верно?

— Зато в психушке, куда ты полетел как на крыльях, конечно, одни гарантии.

— Послушай…

Злость, ещё совсем недавно погребённая под тяжестью страха, всколыхнулась с новой силой, и Стэши лишь невероятным усилием воли не повысила голос — даже когда Алекс схватил её за плечо и одним резким движением развернул к себе.

— Послушай, — повторил он. — Мы вроде бы работаем вместе: ты, я и Джин. Но о тебе никто ни хрена не знает. Я уважаю твоё право на тайны прошлого, они есть у всех, это нормально… Но посмотри вокруг. Тайн достаточно и без твоих.

— Ради всего святого, Алекс…

— Почему ты просто не можешь довериться человеку, если он согласился переступить через закон, которому служит, ради совместной работы?

— Потому что этот человек уже уничтожил моё грёбаное доверие! — рявкнула Стэши.

Чаша терпения, и без того заполненная до предела, жалобно звякнула и треснула. Желание молча сесть на байк и уехать, чтобы больше никогда не заговорить с Алексом, жгло Стэши изнутри, но она всё ещё стояла на месте и смотрела на него в упор, хотя стоило бы, конечно, дать ему по лицу как следует.

Мать сказала бы не опускаться до рукоприкладства, но так ей сделалось бы чуть легче.

Стэши чертыхнулась. Она не думала о родителях бесконечно долго, но иногда давала слабину — и непрошеные воспоминания возвращались. Только матери сейчас не хватало.

— Не приходила ли в твою голову мысль, что та история, которую пришлось рассказать, мне может быть попросту неприятна? — ядовито спросила она. — Или ты думаешь, что я испытываю невероятное удовольствие, прокручивая в мыслях, как мне жгли спину горящей палкой или высаживали зубы?

— Конечно нет, но…

— Я не закончила. У каждого из нас, как ты справедливо заметил, есть свои тайны. И, может быть, мне требуется чуть больше времени, чтобы раскрыть вам с Джин мои. Но тебе захотелось узнать правду любым способом, и ты, что закономерно, пошёл её добывать.

Алекс дрогнул, отступил на шаг. Пальцы, всё это время по-прежнему стискивающие её плечо, разжались.

— И я этим не горжусь, — ответил он, помедлив. — Но пойми меня правильно. Ты нашла тело Коннора Джонса, буквально спустя неделю оказалась на месте преступления, а Дикинсон… Он ведёт себя так, будто вы старые друзья. Кроме того, вампиры и ведьмы…

— Вампиры и ведьмы — что?

— Они не трогают тебя. Не считая, конечно, того случая с Люсьеном. Сама же говорила, что бывала в доме Дельфины — и ничего. Да и остальные… Это странно, разве нет?

Стэши нахмурилась. В его словах была логика, а кроме того, Алекс оказался куда внимательнее, чем она думала. Он наблюдал за ней всё это время. Подмечал детали, делал выводы. Плевать, что далеко не все были верными.

— Я журналистка, — пожала она плечами, — добывать информацию — моя работа. А времена такие, что она нужна и общине, и ковену. Это называется равноценный обмен, Алекс. Поэтому и не трогают.

Чем дальше, тем меньше ей нравился этот разговор. Стэши мутило, словно после хорошей пьянки, лицо горело. Хотелось просто встать под холодный душ и стоять в воде до тех пор, пока всё дерьмо этого города не стечёт с неё вместе с дорожной пылью. Пока не забудется каждое из произнесённых сейчас слов.

— В следующий раз, если тебе будет что-то интересно, — сказала она негромко, — просто достань сраный телефон, набери мой номер и спроси. Очевидно, мы должны работать вместе и дальше. Но теперь я не получаю от этого никакого удовольствия.

— А раньше?

— Тебя не касается.

«Да, — добавила про себя Стэши. — Мне нравилось с тобой работать, потому что мы похоже мыслим и ненавидим бросать что-то на полпути. Потому что ты захотел меня защитить. Потому что ты казался едва ли не самым честным человеком во всём грёбаном Хэллгейте».

Она скорее удавилась бы, чем произнесла вслух хоть одну из этих фраз.

— Думаю, ты тоже не особо мне доверяешь, иначе эти вопросы не возникли бы. Сколько угодно. Но если так продолжится и дальше, нас перебьют по одному.

Алекс кивнул. Над Хэллгейтом забрезжил рассвет, и под порозовевшим небом Стэши впервые за сутки заметила, насколько уставшим он выглядит.

— Это всё… — он развёл руками, демонстрируя масштаб всего, — можно как-то исправить?

— Чёрт знает.

Можно было подвезти его домой. Наверное, это хороший шаг навстречу перемирию. Хороший — да только